Непогода продолжала неистово лупить по крыше и стенам старого особняка. Атмосферное давление внутри упало, стены скрипели и вздувались от напряжения. По фундаменту пробежала внушающая страх дрожь, и я налетела на мать. Я притворилась, будто это вышло ненароком – не хотела, чтобы она поняла, насколько мне жутко.

Я сглотнула, пытаясь говорить спокойно.

– Думаю, это означает, что Джеку удалось открыть дверь. Будем надеяться, что он прав насчет отвлекающего маневра. – Я повернула ручку. К моему великому удивлению, дверь чердака легко открылась, но я не могла заставить себя сделать даже шаг.

– Почему призраки не желают прятаться в ярких соляриях среди бела дня?

Джинетт потянула меня за руку и, освещая нам путь фонариком своего телефона, повела вверх по лестнице. Ледяной воздух ворвался в мои легкие, обжигая глаза и кожу, и на мгновение у меня перехватило дыхание.

– Анна здесь, – прошептала я, в основном чтобы убедиться, что мой голос все еще повинуется мне.

– Джейн? – позвала мать.

С кровати донесся стон. Направив туда луч фонарика, мать высветила фигуру женщины, свернувшуюся в позе эмбриона. Мы шагнули к кровати, но, натолкнувшись на стену холодного воздуха, застыли на месте.

Рука матери дрожала.

– Это Джейн… теперь она все блокирует, чтобы защитить нас. Но она слабеет.

С потайной лестницы, заглушая шум грозы, доносилось странное, но знакомое жужжание. Это были мухи, сотни и сотни мух, их крошечные твердые тела бились о стены, роились в тесном пространстве.

– Джек? – крикнула я в проем.

– Я здесь, – крикнул Джек, как будто слегка запыхавшись. – Я не могу выбраться, меня что-то удерживает. – Он закашлялся. Я тотчас представила мух, как они блокируют его дыхательные пути, медленно лишая воздуха. – Здесь везде… мухи.

Я потянула мать за руку, увлекая ее к Джеку, но она потащила меня назад.

– Нет. Это ловушка. Сначала нам нужно убедиться, что с Джейн все в порядке. – Она сжала мою руку. – А потом мы поборемся.

– Джек, держись! – крикнула я, стараясь перекричать жужжание.

Быстрыми, осторожными шагами мы прошли в середину комнаты. Над нашими головами раздался шелест. Мы подняли глаза. Со стропил, волнообразно подергиваясь, словно человеческая фигура, свисали длинные полосы полотнищ. Схватив мать за руку, я бросилась к кровати и неподвижной фигуре, лежащей на ней.

Бросив телефон на кровать рядом со мной, мать начала стягивать перчатки, а сняв их, положила пальцы на сонную артерию Джейн.

– Держи фонарик и возьми Джейн за руку. Она ослабла от борьбы, но пульс у нее сильный. Держи крепче и не отпускай, что бы ни случилось.

Я села на край кровати. Мать между тем взяла Джейн за другую руку. Она застыла в неподвижности, как «волшебная лоза», находящая воду. Волна электричества прокатилась от тела матери через Джейн ко мне. Мои ладони и кончики пальцев начало покалывать. Тело Джейн задрожало мелкой дрожью, затем сильнее, и ее пальцы выскользнули из моих рук.

– Не отпускай! – крикнула Джинетт. Как назло, телефон выскользнул из моей руки и упал экраном вниз, оставив нас в кромешной тьме.

Я вновь нашла руку Джейн и, схватив ее, решила больше не отпускать.

– Мелани? Вы здесь? – По тому, как кровать просела рядом с тем местом, где я сидела, я поняла: Джейн уперлась пятками в матрас, пытаясь сесть.

– Да, Мелани здесь. И я тоже, – сказала мать напряженным голосом. – Ты боролась с Анной одна. Давай покажем ей, на что мы способны втроем.

Мы встали, крепко сцепив руки. Шелест колыхавшихся в воздухе полотнищ звучал в промежутках между стуком дождя и раскатами грома.

Поначалу голос моей матери звучал тихо, но потом как будто стал черпать силу из неведомого источника. Я чувствовала ее силу через наши сцепленные руки, целый океан силы в этой хрупкой женщине.

– Анна, отпусти Хейзелл, чтобы она могла перенестись в лучшее место. Туда, где она сможет отдохнуть, где обретет покой. Если ты когда-нибудь любила ее, отпусти ее.

Тьма вокруг нас вибрировала чем-то, ранее мне неведомым, темными эмоциями, каких я никогда не испытывала и не горела желанием испытать. Полотнища над нами хлестали по потолку и стене, как будто в поисках чего-то. Или кого-то.

Мать заговорила снова. Ее пальцы казались ледяными, как будто всю свою энергию она направляла на общение с мертвыми.

– Мы знаем, что ты не хотела ее убивать, Анна. Что это был несчастный случай. Твоя вина заставила тебя повеситься в этой комнате, не так ли? Тебе нет прощения за то, что ты сделала. Но мы тебя прощаем. Теперь мы знаем правду, и нет причин держать здесь Хейзелл. Мы прощаем тебя, и ты тоже можешь двигаться дальше. Давай, Анна. Уходи из этого дома, не мешай Джейн жить в нем. Это ее законный дом. Оставь ее.

Мимо нас пронесся ледяной ветер, длинная полоса полотна обвила мою шею, постепенно сжимаясь все туже и туже. Я знала, мать наблюдает за мной, чувствовала, как крепко она держит меня.

– Мы сильнее тебя, – повторяла она. – Мы сильнее тебя.

К ней присоединилась Джейн.

– Мы сильнее тебя. Мы сильнее тебя.

Я задыхалась, слова застревали у меня в горле, но пронзившая меня совместная сила матери и сестры помогла мне их выдавить.

– Отпусти ее! – крикнула моя мать. – Уходи отсюда. Ты прощена. Внемли голосу разума!

Над нами витал приторный, терпкий запах трубочного табака. Мой мозг цеплялся за него, а тем временем перед моими глазами лопались пузыри света. Простыня на шее затягивалась все туже и туже.

– Самтер здесь, Анна. Чтобы указать тебе путь. Он любил тебя. Для него всегда существовала только ты. Я знаю, ты ему не поверила, не смогла, но это правда. И теперь он здесь. Он хочет тебе помочь. Направить тебя. Пожалуйста, Анна, не мешай ему. Дай нам всем покой.

– Отпусти нас, – сказала Джейн. – Не позволяй своему гневу привязывать тебя к этому месту горя и раскаяния. Ступай к мужу и дочери. Будьте снова вместе.

«Мама». Это слово не было сказано вслух, но я чувствовала его в своей голове, и оно окружало меня. Простыня на моей шее слегка ослабла, и я глотнула воздуха.

«Мама. Я люблю тебя. Пойдем с нами».

Простыня соскользнула с моей шеи. Мать и Джейн схватили меня за руки, чтобы я не упала. Комната трещала от статического электричества, мои волосы поднялись и застыли вокруг головы, как ореол. В углу, где раньше лежали снежные шары, возникло слабое свечение. Точка сине-белого света увеличивалась. Свечение расширялось, пока не охватило всю комнату. И, прежде чем оно полностью исчезло, я увидела трех человек, мужчину, женщину и маленькую девочку между ними, держащихся за руки. Они смотрели в другую сторону, но все же один раз оглянулись и тут же полностью исчезли.