– Если бы ты сдох десять раз, я бы убил тебя еще десять, и этого бы не хватило! – орал Дикий, вырываясь. Будь ты проклят до конца времен! Получил ты Таумрат? Получил Серые горы? А? Что, хватит с тебя?

Когда Коннла и Красный наконец затащили его в шатер, Дикий вдруг выдохся. Он упал на покрытую шкурами лавку, что стояла у небольшого походного стола, закрыл лицо руками и застонал, словно от невыносимой боли.

Красный сделал Коннле знак уйти. Когда за фением опустился полог, Красный присел рядом с братом, притянул его к себе и крепко обнял.

– Тебе просто надо отдохнуть, – прошептал он ему на ухо. – Все кончилось, мы победили.

– Отстань, – буркнул Дикий, отстраняясь. – Мне надо отмыться, пожрать и выспаться.

– Конечно, конечно. Отдыхай.

– Завтра пойдем на Таумрат, – мрачно сказал Дикий, до боли сжимая плечо брата. – Мы должны его вернуть.

– Нет, нет, ты что! – воскликнул Красный. – Таумрат никуда не денется! Нужно срочно возвращаться в Приморье – расплатиться с наемниками и фоморами, похоронить павших и позаботиться о раненых. А потом уже пойдем на Таумрат.

– Почему не сейчас? – сверля его тяжелым взглядом, спросил Дикий. – Чего ждать?

– После тяжкой битвы люди измучены, а в Таумрате, возможно, нас ждет новая стычка – кто знает, вдруг Брес там воинов оставил и они будут защищать город? Вернемся в Приморье, сделаем передышку.

– Хорошо, – сдался Дикий, прикрывая глаза. – Найди Младшего и лорда Сову. Нас осталось четверо, и теперь каждый на счету.

– Я обо всем позабочусь, – пообещал Красный. А ты отдыхай.

Он поднялся с лавки и вышел, походя кивнув Коннле, который дежурил возле шатра. Сверкнув глазами, Волк нырнул за занавески. В каждой его руке было по кувшину с вином.

* * *

Закутанный в шерстяное одеяло Младший Ворон сидел подле костра и смотрел на огонь. В руках у него была кружка с горячим травяным отваром, разбавленным красным вином. Вид у него был настолько измученным, что Красный решил не беспокоить брата.

Он отправился за Мудрым, но нигде не мог его отыскать, пока не догадался вернуться на вершину того холма, с которого они все наблюдали за сражением.

Мудрый лежал на холодной земле возле потухшего костра. Рот и ноздри его были покрыты черной коркой запекшейся крови.

Подойдя поближе, Красный наклонился и всмотрелся в лицо брата. Мудрый перевел на него взгляд запавших глаз.

– Небеса всеблагие, да что с тобой? – ужаснулся Красный. – Ты похож на покойника, которого забыли похоронить.

– Ты недалек от истины, – прошелестел Мудрый.

Свежая кровь запузырилась на его губах. Красный вздрогнул.

– Я приведу людей, тебе помогут.

– Мне уже никто и ничто не поможет, – с трудом выговорил Мудрый. – Пусть меня завернут в шкуры и положат к огню. Я должен вернуться в горы. Должен. Меня там ждут.

От его слов у Красного волосы зашевелились на голове. Его охватил ледяной ужас, такой же, как когда-то в кургане Кондлы.

Пятый Ворон бросился прочь с холма – к жаркому огню, к живым людям.

Он отправил за Мудрым фениев, и те принесли его к кострам на плаще.

* * *

Наутро, похоронив всех павших, собрав на телеги раненных и тела знати, армия союзников двинулась обратно на Приморье.

Черные отряды, сильно поредевшие, держались отдельно. Им тоже выделили телеги. Отдельно брели и наемники. Дикий приказал, чтобы о них позаботились так же, как обо всех остальных.

Покидая Долину Холмов, Дикий обернулся. С другой стороны ее покидали остатки армии Лугайда и наемники Куланна.

Тронув Сумрака, Дикий догнал телегу, на которой лежал с закрытыми глазами Мудрый Ворон. Губы его кривились в улыбке.

– Чему ты радуешься? – спросил Дикий, наклоняясь к брату.

– Под холмами прибавилось мертвецов, – прошептал, сглатывая кровь, Мудрый. – Когда взойдет луна, они станут пировать: те, кто лежит тут давно будут чествовать вновь прибывших.

Вздрогнув, Дикий выпрямился в седле и отъехал подальше от телеги, присоединившись к Красному и Младшему.

– То, что с ним произошло, пугает даже меня, – сказал Шестой Ворон, словно ни к кому не обращаясь. – Мне кажется, брат наш не жилец на этом свете. А может, он вообще уже и не человек.

Ни Младший, ни Красный ничего не ответили. Солнце ярко светило с неба, над местом битвы кружили вороны.

Когда милый Брайен с войском ушел из Таумрата, город притих. Улицы словно вымерли, даже бездомные псы куда-то попрятались. Купцы и торговцы закрыли свои лавки, все жители заперлись в домах.

И только в тесных закоулках мелькали темные тени, да в закрытых тавернах шептались над кружками хмурые мужчины разбойничьего вида.

В трущобах у задней городской стены ветхие глиняные хибары образовывали настоящий круговой лабиринт, в центре которого располагался пустырь, воняющий всеми городскими отбросами разом. А на пустыре этом собрались воры, убийцы, грабители, жонглеры, нищие, попрошайки, продавцы поддельных снадобий и все, кто промышлял обманом и преступлениями.

Темноту разгоняли несколько костров, а между кострами в кресле на колесиках сидел Толстый Финад. Рядом с ним, на высоком деревянном кресле с прямой спинкой и резными подлокотниками, на обшитой бархатом потертой плоской подушечке, устроился красивый блондин с ангельским лицом и кротким взглядом небесно-голубых глаз. На шее у блондина был жуткий шрам – след от удавки.

Это был знаменитый каторжник, наемник и бандит Карри по кличке Убийца, второй некоронованный король преступного мира Таумрата, деливший с Финадом власть во мраке.

Карри был стрижен на манер наемника под горшок, его светлые кудри отливали золотом в пламени костров. На вид ему было лет двадцать пять, но морщинки под глазами наводили на мысль, что, возможно, Убийца гораздо старше.

Когда толпа подозрительных личностей, наводнивших пустырь, угомонилась и расселась, Финад приподнялся на костылях с кресла, поднял руку, чтобы привлечь внимание, и объявил громким голосом:

– Итак, солдаты Лугайда ушли из города.

– И он теперь наш! – выкрикнул кто-то из толпы.

Со всех сторон раздались улюлюканье и хохот.

– Предлагаешь пограбить? – лениво спросил Карри, рассматривая свой красиво и затейливо вышитый пояс. Так грабить нечего. Скоро тут все с голоду подыхать начнут. Сначала добропорядочные горожане, затем их собаки, а после и честные воры.

Стоявшая за креслом Финада Кайренн нахмурилась. Она прекрасно знала, что вчера ночью Карри приходил к Финаду, и они долго что-то обсуждали. По спокойному лицу Финада она догадалась, что мужчины о чем-то договорились. Но если так, то почему Карри спорит? Значит ли это, что он решил нарушить договоренности и устроить передел власти? Кайренн сильно прикусила губу, еле удерживаясь, чтобы не влезть в беседу. Она готова была вцепиться в горло Карри, если он только вздумает повести свою игру и встать против Финада. Глубоко вздохнув, Королева Огня незаметно нащупала под накидкой узкий кинжал и сжала пальцами рукоять. Такими длинными лезвиями, острыми, словно бритва, уличные танцовщицы издавна защищали свою жизнь и честь. Кайренн владела клинком так же искусно, как плясала на канате.