— Внутри этого храма их нет, — ответил профессор. — Это мы уже проверили.

— Возможно, они хранили их в каком-нибудь другом месте.

— Но в этом не было никакого смысла, — возразила Касси. — В том помещении полно места, и если оно являлось для них своего рода базой, то там они были бы лучше защищены.

— Да, конечно, — согласился профессор. — Поэтому, на мой взгляд, остаются две версии: либо через какое-то время после гибели этих нацистов кто-то нашел ящики и утащил их отсюда, либо сами немцы как-то умудрились увезти свой багаж.

— Первую версию я бы исключил, — сказал Клаудио, что-то рисуя палочкой на земле, — потому что, во-первых, данный район, если так можно выразиться, не избалован приезжими, и, во-вторых, если бы на международном рынке антиквариата появился всего лишь один какой-нибудь ранее неизвестный предмет, не фигурирующий ни в одном каталоге, кто-нибудь наверняка обратил бы на это внимание, и уж тем более не остались бы незамеченными пять с лишним десятков ящиков с археологическими редкостями.

— Ты абсолютно прав, — кивнула Касси, уже далеко не в первый раз полностью соглашаясь с тем, что говорил аргентинец. — Поэтому у нас остается только одна версия: нацисты сами каким-то образом вывезли свои ящики отсюда.

— Это и так понятно, дорогая моя, — сказала Валерия, подливая масла в огонь установившихся между нею и мексиканкой враждебных отношений. — Вопрос заключается в том, куда они их увезли и каким образом.

— На самолете это сделать невозможно, — снова подключился к разговору профессор — еще до того, как Касси успела ответить его дочери что-нибудь резкое. — В сороковые годы грузовые самолеты не обладали такой дальностью полета, которая позволила бы им долететь аж сюда… Вертолетов же тогда вообще еще не было.

— А река Шингу, как мы знаем, не судоходная, — добавила Анжелика.

— Поэтому эти ящики могли увезти отсюда только по суше, — подытожила Валерия.

Кассандра громко рассмеялась.

— Ты это серьезно? — спросила она. — Ты говоришь так, как будто речь идет о прогулке по парку. А еще ведь нельзя забывать о том, что Германия и Бразилия во время войны находились во враждующих другом с другом лагерях.

Солнце приятно грело мне кожу лица и изгоняло из моей одежды влажность, царящую в окружающей меня сельве. Поэтому я, решив вмешаться в разговор, не стал подниматься, а так и остался лежать в удобной позе — вытянувшись и положив ладони под голову.

— А мне кажется, что я знаю, как они вывезли эти пять или шесть десятков ящиков с археологическими образцами, — громко сказал я, чтобы меня услышали.

Все на некоторое время замолкли, дожидаясь, что я скажу что-нибудь еще. Но я молчал.

— Ты нам расскажешь об этом бесплатно или надеешься, что мы тебе за это заплатим? — сердито спросил профессор.

— Они их перевозили по воздуху, — ответил я, продолжая глядеть на небо прищуренными глазами.

— Такого не может быть. Я тебе уже объяснял, что самолеты начала двадцатого века…

— Я думаю, они использовали не самолеты, — перебил я профессора.

Даже не глядя на него, я был на сто процентов уверен, что он в этот момент, скрестив руки на груди, хмурит брови.

— Ты полагаешь, что немцы использовали летающие тарелки или сказочных птиц? — спросила Касси.

— Ни то, ни другое, — ответил я, слегка приподнимаясь и бросая сверху вниз взгляд на своих собеседников, недоверчиво уставившихся на меня. — Я полагаю, что они использовали нечто более простое и всем известное. Мы, кстати, натолкнулись на это в помещении, где они хранили свое имущество.

На несколько секунд воцарилось напряженное молчание, которое затем неожиданно прервала Валерия.

— Черт бы тебя побрал, это и в самом деле очень просто! — воскликнула она. — Они использовали водород!

— Приз присуждается сеньорите с голубыми глазами! — торжественно провозгласил я.

— При чем здесь водород? — с недоумевающим видом спросил Клаудио, переводя взгляд с меня на Валерию и обратно. — Что вы имеете в виду?

— Ящики они перевозили по воздуху, но не в самолетах и не в летающих тарелках, — стала объяснять Валерия, покосившись при этих словах на Касси. — Они использовали дирижабли, наполненные водородом. Такие дирижабли очень активно применялись в те годы в нацистской Германии, и они едва не превратились в ее символ. Они обладали такой большой дальностью полета, что на них можно было долететь в любой уголок мира. Кроме того, на них можно было перевозить очень тяжелые грузы и останавливаться когда вздумается. И как мне самой это не пришло в голову! — Валерия, взглянув на меня, сделала изящный реверанс. — Сеньор Видаль, вы вызвали у меня искреннее восхищение.

В ответ я, слегка наклонив голову, невольно обратил внимание на то, какие красивые у дочери профессора черты лица. Валерия смотрела на меня в этот момент, как мне показалось, с интересом, который отнюдь не был всего лишь научным.

— А-а, ну да, конечно… — задумчиво пробормотал ее отец, почесывая подбородок и глядя куда-то в пустоту. — Кстати, можно будет узнать и то, где эти ящики в конечном счете оказались.

Снова воцарилось молчание, но на этот раз все смотрели на профессора — смотрели на него, как на Моисея, спускающегося с горы.

— Ты это знаешь? — со скептическим видом спросила Валерия. — Ты знаешь, куда были увезены эти ящики?

Я, смотрящий на эту сцену сверху, нашел ее довольно забавной: находившиеся вокруг профессора люди буквально таращились на него во все глаза.

— И да, и нет, — ответил профессор Кастильо, явно наслаждаясь тем, что он оказался в центре внимания.

— Перестаньте ломаться, профессор! — воскликнула Касси, никогда не отличавшаяся особой дипломатичностью. — Вы это знаете или вы этого не знаете?

— Пока еще не знаю, — признался профессор. — Зато, как мне кажется, я знаю, где это можно узнать.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь стрекотанием цикад.

— Все очень просто, — наконец сказал профессор, разведя руками, как будто он говорил нам о чем-то очевидном. — Ответ следует искать в тетрадях, которые лежали в рюкзачке Улисса. Я уверен, что на какой-нибудь из страниц имеется информация о собранных нацистами археологических образцах.

— Вот еще один довод в пользу того, что нам необходимо раздобыть эти тетради, — заявила Валерия, энергично ударяя кулачком одной своей руки по раскрытой ладони другой. — Во что бы то ни стало!

Она произнесла эти свои слова «во что бы ни стало!» и так покосилась на меня, что я невольно внутренне содрогнулся.

— Нам нужно раздобыть эти тетради, — повторила Валерия уже в третий или четвертый раз после того, как мы затеяли спор на эту тему. — Керамические, глиняные и металлические изделия — самое лучшее подспорье для того, чтобы можно было понять, кто и в какие времена жил в древнем городе, от которого остались только лишь одни развалины. Вы знаете это не хуже меня!