Грей отметил один фрагмент этой мрачной картины, который не соответствовал истории Тьенде.

– А как же копье, вонзенное в это тело?

Тьенде уставился на одну из своих ладоней.

– Я был в ярости. Долина была залита кровью. Повсюду слышались крики умирающих. Мне слишком часто приходилось это слышать, в слишком многих деревнях. Так много людей было убито, съедено, жестоко изувечено… И большинство из этих смертей было вызвано языком одного и того же человека.

Грей уставился на валяющееся у них под ногами тело. Заметил винтовку, зарывшуюся в заросли, узловатый хлыст, свернутый кольцами на бедре.

– Кто это такой?

– Капитан Депре. Он возглавлял бельгийский контингент во вверенных ему краях. Это он привел Заппо-Зап убивать и пировать на наших телах. Он сам убил многих моих соплеменников – забил их хлыстом до смерти своей собственной рукой. Зачастую смеясь при этом.

– Так что вы убили его, – заключил Грей.

– Я просто не сумел сдержаться. И хотя глаза капитана уже остекленели, я хотел, чтобы он видел, кто именно лишил его жизни. Чтобы понял – это сын того самого царя племени бакуба.

Фарайи пристально посмотрел на Тьенде, его глаза потрясенно расширились.

– Так вы… так вы сын Кот-а-Мвики, царя времен Шеппарда!

Тьенде склонил голову, одна рука его поднялась к золотому обручу.

– Сын царя, который правит теперь пустым царством.

Грею припомнились недавние слова Тьенде касательно причины, по которой тот остался в этих краях.

– Так что ваша епитимья…

– Преподобный Шеппард был очень рассержен и разочарован. Я отнял жизнь, которая мне не принадлежала. Смерть уже приближалась к капитану, но я все равно убил его. Шеппард сказал, что это смертный грех, – и, наверное, вся наша группа и была наказана за это. Или, может, болезнь все еще витала в воздухе.

– В общем, все вы тоже заразились, – не удержался Бенджи.

– Все мы погибли бы, если б не вмешался Шеппард. Преподобный просил отпущения грехов за совершенные здесь преступления. Чистота его сердца была признана достойной снисхождения. Мы были спасены.

– Вам дали лекарство? – спросил Грей, вновь ощутив проблеск надежды.

– Она проявила милосердие. После этого преподобный Шеппард поручил мне остаться здесь, чтобы быть наготове, если миру вдруг когда-нибудь вновь понадобится спасение. Меня оставили здесь в качестве смотрителя и стража. Люди Молимбо сочли это за честь, особенно после того, как Шеппард вылечил и спас многих из тех, кто был ранен людьми Депре. Точно так же и Она приняла меня, даровав мне годы, пока я снова не понадоблюсь.

Грей был уже сыт по горло этим уроком истории. Если здесь и имелось какое-то лекарство, то требовалось лишь выяснить, кто именно им располагает.

– Достаточно, – коротко произнес он. – О ком конкретно вы говорите?

Опять повернувшись лицом к золотому городу – свет огня там постепенно угасал, поскольку большая часть нефти уже выгорела, – Тьенде направился обратно к мощеной тропе.

– Она ждет вас, – объявил он. – Теперь лишь Она может судить, чего вы достойны.

08:17

Бенджи торопливо семенил по плоским булыжникам, стараясь не отставать от остальных. Добравшись до развилки, Тьенде свернул на другую тропу, которая вела куда-то в глубь леса, к самому сердцу долины. Вокруг становилось все темнее – или, может, так просто казалось от подспудного страха, вновь охватившего биолога.

Однако вскоре впереди стало расплываться какое-то призрачное свечение, постепенно вырисовывая силуэты огромных деревьев, темными колоннами поддерживающих полог леса, – которые по мере их продвижения становились все выше и массивней.

И гораздо крупней были тут не только деревья.

Скопления грибовидных наростов образовали огромные по`лки, прилепившиеся к древесным стволам, – на вид достаточно широкие, чтобы на них можно было бы поставить машину. Шляпки грибов теперь нависали над головой даже у Ковальски. Вдобавок, многие грибы и наросты еще и светились всеми оттенками малинового, лазурного и желтого – Бенджи предположил, что эта биолюминесценция вызывалась окислительным ферментом люциферазой, который и испускал свет.

Ковальски потер кулаками глаза.

– По-моему, эти грибные галлюциногены уже начинают действовать.

Бенджи был уже почти готов с этим согласиться.

– Мы как будто вступаем в мир Средиземья Толкиена.

Здоровяк ткнул большим пальцем в сторону крошечных охотников.

– И ведем за собой хоббитов.

Бенджи вздохнул и покачал головой, протягивая руку к шершавой поверхности огромного древесного гриба, нависшего над тропинкой. И едва успел коснуться ее пальцами, как свечение стало ярче.

«Поразительно…»

Ковальски попытался проделать то же самое с блестящими пластинками под шляпкой высоченного гриба, торчащего из земли. Но едва только он прикоснулся к ним, как они потемнели, а ножка гриба резко согнулась, отдергивая от него шляпку. Пораженный этим зрелищем, Ковальски с гримасой отпрянул.

– Ни хрена себе… – пробормотал он.

Бенджи был столь же потрясен, хотя знал, что некоторые растения способны двигаться, реагируя на прикосновения или смещаясь в сторону солнечного света. Биолог оглядел лес – показалось, будто легкий ветерок перебирает ветки деревьев где-то высоко наверху, шелестит листвой. Замедлив шаг, он поводил перед собой выставленной ладонью и заморгал еще сильнее.

«Это не ветер…»

Тяжелый от влаги воздух словно застыл – ни единого дуновения. Бенджи вновь поднял взгляд на кроны деревьев. Дрожащие листья над головой вытянулись куда-то вперед, ветви колыхались в том же направлении. Позади же их группы лес был тих и неподвижен.

«Он реагирует на наше появление здесь… И словно посылает предупреждение туда, куда мы движемся».

Бенджи придвинулся ближе к остальным, опасаясь того, кого мог предупреждать лес. Грей тоже заметил движение по сторонам – когда джунгли вокруг них, казалось, вдруг проснулись.

– Вы когда-нибудь видели нечто подобное?

Бенджи покачал головой.

– Венерины мухоловки и пузырчатки могут смыкаться на добыче. Mimosa pudica, крошечное папоротниковидное растение, скручивает свои листья, если к нему прикоснуться. Даже обычные полевые цветы открываются и закрываются сами по себе. – Он обвел рукой растительность вокруг. – Но все это… Не исключено, что вирус заражает и растения тоже. Наверное, то, что растет здесь, тоже подверглось изменениям.

Ковальски указал куда-то влево. Жирная почва там поднималась и опускалась, как будто в ней копались змеи. В одном месте толстый слой перегноя проре´зала трещина, в которой проглянуло что-то древесное, прокладывающее тоннель под землей.

– Наверное, это корень, – предположил Бенджи. – Или, может, какая-то подземная лиана.

Он проследил за траекторией движения корня. Выглядело это так, словно что-то втягивало его обратно туда, откуда тот вылез, – к какому-то источнику, который лежал где-то впереди.

– Она знает, что вы здесь, – сказал Тьенде.

Ничто из происходящего, казалось, совершенно не беспокоило пигмеев и их четвероногих спутников. Они продолжали идти через лес по обе стороны от группы, словно двигаясь синхронно