настороженно на нее смотрит. Жизелла загнана в угол, сбита с ног, у нее нет выбора, но Беатрис все равно ей не доверяет. Просто не может. Но она нужна ей, так что нужно хотя бы притворяться.

– Значит, ты мне поможешь? – спрашивает она.

Жизелла медленно кивает, но ее взгляд устремлен вдаль.

– Но я же не могу сварить яд прямо здесь?

– Тебе и не нужно, – говорит Беатрис. – Скажи мне, как его приготовить, и я сделаю все сама.

Жизелла хмыкает.

– И я должна верить на слово, что ты вытащишь меня отсюда после того, как я дам тебе то, что ты хочешь?

Беатрис ухмыляется.

– Из нас двоих у меня больше причин не доверять тебе, чем у тебя – не доверять мне, – говорит она.

– Не соглашусь, – говорит Жизелла, приподнимая бровь. – Ты злишься на меня. Ты хочешь отомстить. И ты хотя бы точно знаешь, на что я способна, но я не думаю, что могу сказать то же самое о тебе.

Беатрис никогда не считала Жизеллу дурой, и даже сейчас она вынуждена признать, что девушка в чем-то права.

– Я не злюсь на тебя, – говорит она ей. – И я уже отомстила. Все, что я тебе сказала, сбылось: ты лишилась власти и твой собственный брат-близнец не хочет иметь с тобой ничего общего. Моя месть свершилась, а мне даже пальцем не пришлось пошевелить, чтобы этого добиться.

Жизелла вздрагивает, но не отрицает этого. Через несколько секунд Беатрис вздыхает:

– Ладно. Что тогда нам делать, раз мы не можем доверять друг другу?

Жизелла поджимает губы.

– Сейчас я дам тебе почти весь рецепт, за исключением одного ингредиента. Как только ты выполнишь свою часть нашей сделки, я расскажу тебе и про него.

Беатрис качает головой.

– Ты будешь на полпути обратно в Селларию, прежде чем я обнаружу, что твой «яд» – просто-напросто крысиная моча.

Она делает паузу и решает, что, хотя Жизелле нельзя сообщать никакой информации, которую позже можно будет использовать против Беатрис, немного правды все же можно раскрыть.

– Эмброуза вчера арестовали, – говорит она.

Брови Жизеллы взлетают вверх.

– Эмброуз здесь?

Беатрис кивает.

– На другом конце подземелья, – говорит она. – Это недоразумение, но я не могу сейчас все объяснить. Через несколько дней моя мать планирует отправить нас с Паскалем обратно в Селларию вместе со своей армией, чтобы забрать трон у Николо. Я хочу использовать этот яд как раз тогда, когда мы будем уходить, и тогда же вызволить отсюда вас с Эмброузом.

– Так ты хочешь забрать меня обратно в Селларию в качестве заложницы? – спрашивает Жизелла.

Беатрис не намерена вообще когда-либо возвращаться в Селларию, но она не собирается рассказывать Жизелле о своих истинных планах. Она пожимает плечами:

– Куда ты пойдешь, когда выйдешь, решать тебе, хотя я не уверена, что тебя ждут где-то, кроме Селларии.

Жизелла на мгновение задумывается.

– Если я дам тебе полный рецепт яда до того, как буду уверена, что ты выполнишь свою часть сделки, то возьму на себя весь риск, – говорит она.

– А мне должно быть не все равно? – спрашивает Беатрис, смеясь. – На случай, если ты еще не поняла, сейчас вся власть в моих руках. Ты в камере, а в Бессемии есть и другие знатоки ядов, к которым я могу пойти.

– И все же ты здесь, – возражает Жизелла. – Торгуешься со мной.

Беатрис сжимает челюсти, но не отрицает этого. Она могла бы найти другого специалиста по ядам, но только вот об этом сразу узнала бы ее мать.

– Ты можешь доверять мне, можешь не доверять, – говорит Беатрис спустя мгновение. – Но из нас двоих в этой ситуации именно ты можешь как сильно проиграть, так и сильно выиграть.

Она отворачивается от Жизеллы и направляется прочь по коридору. Она успевает сделать всего три шага, как Жизелла заговаривает:

– Подожди, – говорит она, вздыхая. – Ладно. По рукам.

Беатрис ухмыляется и поворачивается обратно к Жизелле:

– Тогда слушай. Яд должен действовать через прикосновение, наша цель слишком осторожно относится к ядам в своей еде или питье. И все должно выглядеть как несчастный случай.

Жизелла кивает, нахмурив брови.

– У меня есть идея, но мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Я вернусь завтра, – говорит ей Беатрис, прежде чем снова повернуться и оставить Жизеллу одну в темноте.

Какое бы притяжение ты ни чувствовала, тебе придется сопротивляться ему, сказал Найджелус Беатрис, но, лежа в своей постели после возвращения из подземелья и наблюдая, как стрелки высоких напольных часов в углу перемещаются с часа ночи на два, Беатрис понимает, что это легче сказать, чем сделать. Это не просто зуд, который усиливается, когда просто думаешь о нем. В конце концов он поглощает ее, и кажется, что зудит уже все тело. Как будто она сама – не что иное, как один большой зуд.

Как бы Беатрис ни ворочалась, она не может заснуть, и к тому времени, как часы бьют три, она оставляет всякие попытки. Сбросив одеяло и встав с кровати, она подходит к большому окну и открывает его, чтобы ее мог окутать ночной воздух. Она закрывает глаза, чувствуя звезды на своей коже. Божественная пытка.

Что, если она действительно загадает желание? Найджелус сказал ей не делать этого, но он сам признался, что ничего не знает о ее силе или о том, на что она способна. Но звезды знают, не так ли? Они убеждали Найджелуса создать ее, сделать ее эмпиреем. И теперь они призывают ее использовать свою магию. Конечно, было бы неправильно ослушаться их. Так ведь?

Приняв решение, она открывает глаза и осматривает небо, наблюдая, как созвездия появляются и исчезают из поля ее зрения.

Танцующий Медведь, символизирующий легкомыслие.

Ослепительное Солнце, символизирующее просветление.

Сверкающий Бриллиант, символизирующий силу.

Ее взгляд цепляется за одно созвездие, подкрадывающееся с юга – из Селларии, понимает Беатрис. Это Жалящая Пчела. Когда она смотрит внимательнее, то видит звезду, которую загадала несколько недель назад, как раз перед тем, как Николо поцеловал ее в темном коридоре. Даже мысль об этом разжигает в ней гнев. Не только на Николо, но и на саму себя за то, что она была настолько глупа, что доверилась ему.

Но здесь, когда кроме звезд ее некому осудить, она может признать, что испытывает не только гнев, но и горечь разбитого сердца. О, она некогда считала себя влюбленной в Николо, но он действительно был ей дорог, и не просто как друг или сообщник. Случившееся не просто разозлило ее. Его предательство причинило ей боль. Даже признаваться в этом