Не пила Марина в тот вечер спиртное, ничего не употребляла из запрещенного, не могли же ей привидеться те слова? Чётко их помнила, как сейчас. Говорил, что любит, что ужасно соскучился. По той, другой. Глядя в глаза говорил это, шептал, не отрываясь от губ, вколачивался в лоно до упора. Признавался в любви, но не ей. Брал так, как до этого ни разу не брал, до сих пор всё болело внутри, но видел перед собой не её, а совсем другую.

Больно тогда было. Обидно. Да и сейчас не легче. Вроде, и получила то, о чем мечтала не одну ночь, и в то же время… совсем не чувствовала себя победительницей. Всё оказалось намного серьёзней, нежели она думала. Дударев не просто запал на очередную красотку, а по-настоящему влюбился и с этим нужно было что-то делать.

— Ты что несешь? Какая ответственность? — рявкнул Вал, скривившись. Виски взорвала острая боль. В голове — туманная пыль. Подзавис, продираясь сквозь давящий мрак, хватаясь за нечеткие фрагменты. Как так? Ну не дебил же! Всегда всё помнил, сколь бы не пил накануне, и сейчас обязательно вспомнит.

— А такая, Валюша, что наяривал ты меня без резины! — выплюнула едко. Не ожидала, что просветление наступит так быстро. Гришка, одногруппник, приторговывающий колёсами, до последнего божился, что Дударев как минимум до обеда проваляется пластом, а потом пока соберет себя по частицам — и вечер нагрянет. — Что такое? — рассмеялась фальшиво, увидев в темно-серых глазах бешенство. — Головка бо-бо, не можешь вспомнить? Надолго же тебя хватило. Со мной ты хотя бы два месяца продержался, а с ней… — впилась ногтями в ладони, борясь с подступившими слезами, — сколько там времени прошло? Недели две, три?

Начав закипать, Вал с трудом оторвал от неё взгляд, перевел его на шипящую в стакане таблетку, готовый вот-вот сорваться, как перекрученная пружина и словно в замедленной съемке окунулся во вчерашний вечер, начиная вспоминать некоторые детали… Всё было хорошо, пока не появилась эта зараза. Артур разливал спиртное… Вал передал ему свою рюмку… а вернулась она к нему через… Военбург.

Захрипев, запрокинул назад голову, только сейчас осознав, во что это может вылиться. Грубо растёр свободной ладонью лицо, вспоминая, сколько раз за ночь он мог трахнуть эту тварь и мог ли вообще? Может, это всё умелый розыгрыш? Запрыгнула к нему в постель, разделась, а на утро вся такая обиженная и раздавленная его пох*истическим отношением?

Возможно ведь? Или с его везеньем на такой поворот нехер и рассчитывать? От неё можно ожидать чего угодно — это он уже понял, запоздало, правда, но понял.

— Ах ты ж с*ка… — процедив сквозь зубы, бросившись к завизжавшей Военбург, выпустив из рук стакан. Хрупкое стекло тут же разлетелось на осколки, разлив по полу содержимое.

Марина ломанула к проходу, намереваясь проскользнуть мимо, но поскользнулась на мокром полу, рухнула на пол, взвыв от боли и со слезами на глазах прикусила губу, понимая, что всё, допрыгалась.

— Таблеточками балуемся? — обхватил её поперек талии Вал, рывком поднимая на ноги. — Ссучилась уже, по полной, да?

— Пусти, козел! — взбунтовалась, вырываясь из крепкой хватки. Надёжно держал её, сволочь. Сдавил так, что ещё немного — и ребра сломает. Не хватало у неё ни сил, ни навыков, чтобы освободиться из железной хватки. — Никуда я с тобой не поеду! — боднула затылком в надежде расквасить ему нос, но только и смогла, что разозлить ещё больше.

— Я тебе не додик двадцатилетний, меня таким не возьмешь, — принялся волочить её в гостиную, а оттуда, если повезет, то и на улицу, к машине, и пох** как это будет выглядеть со стороны. Сейчас ему важно не допустить непоправимое. Сколько там у него ещё в запасе времени для покупки в аптеке чудодействующей таблеточки? По-любому успевает. Нет, детей он, конечно, хотел, но не от такой дряни. Понятно, тут ещё бабка надвое гадала, возможно, ничего и не получилось, но сейчас его бешенство не знало границ. Клокотала она в груди и несла его совсем не в ту степь. Так и видел, как размазывает двадцатилетнюю сцыкуху по стене, наглядно демонстрируя, что такое в его понимании «плохо». Выбить бы из неё всю дурь, чтобы и в мыслях не было играться с ним.

Поняв, что Вал реально тащит её к входной двери, Марину бросило в холодный пот. Истошно завопив, она принялась лупить его ногами по коленным чашечкам. Паническая волна не давала ясно мыслить, пальцы, пытавшиеся оторвать от себя цепкие мужские ладони, дрожали.

— Пусти-и-и, сволочь. Ненавижу… И тебя, и ту с*чку… Пусти-и-и, козёл! Я соврала, слышишь? Ничего не было, — заорала на всю глотку с такой силой, что у самой заложило уши.

— Угу. Конечно. Так я тебе и поверил, — прихватил с вешалки свободной рукой ветровку и, затолкав в карман ключи, рванул на себя входную дверь.

Вот тут-то Марина испугалась ни на шутку. Поздно поняла — с ним такие не номера не срабатывают. Если она удумала выедать ему мозг возможной беременностью, то он просто обязан был проучить её на всю жизнь. Правду она ему застегивала или это был злой розыгрыш — ему было пофиг. После вчерашнего случая доверие к ней умерло окончательно. Как и сострадание с уважением.

Тогда Марина сделала то, что заставило Вала громко выругаться матом и отшвырнуть её от себя, словно тряпичную куклу — укусила его за руку, именно за запястье, да не просто укусила, а со всей силы проткнула резцами тонкую кожу, словно хотела откусить кусок нахрен.

В этом момент послышался мягкий звук остановившегося на их этаже лифта и Военбург, проворно вскочив на ноги, ловко юркнула в открывшуюся кабинку, едва не сбив шедшего навстречу пожилого мужчину.

— Я найду тебя! — проорал Вал в закрывающиеся створки, обхватив пальцами поврежденную руку. — П*здц тебе, слышишь?

Он же от неё мокрого места не оставит.

Лифт понесся вниз, а Вал, зажав кровоточащее запястье, поспешил на кухню, к оставленной на столе аптечке, полностью проигнорировав перепуганный взгляд соседа.

Ну да, уважаемый всеми человек и такой ор. Да похер. Плевать он сейчас хотел на общественное мнение, тут бы руку чем-то перевязать и скорее перехватить паскуду, всё равно далеко не убежит.

Было в его жизни всякое, но чтобы вот так? С колесами в выпивке и прокушенной нах** рукой? Такое впервые. Ладно, допустим, Марина не залетела, ну, всякое бывает. Не всегда же с первого раза положительный результат, но… а если всё-таки да? Где гарантии, что через девять месяцев (если не раньше) она не заявится к нему с требованиями жениться на ней или взять на содержание? Больше всего в жизни ненавидел расчетливых сук. Сколько не пытался завязать нормальные отношения — вечно какая-то меркантильная тварь попадалась. То ли судьба у него была такая, то ли ещё что-то, но практически каждая хотела от него если не ребёнка, то обручальное кольцо точно.

Уже и мать отчаялась дождаться внуков, умерла, так и не увидев его семьянином, уже и сам свыкся с клеймом бабника, решив гулять до последнего. Но когда познакомился с Военбург — что-то торкнуло в груди. Отозвалось. Заставило поверить в хорошее. Кто ж знал, что натянувшаяся ниточка не с Мариной его свяжет, а возьмет и приведет к её родственнице, причем замужней?