меня от необдуманных действий.

— Я отдал все…

Реймонд рычит, выдергивает кинжал из ножен и втыкает в стол.

Какой жалкий в своих потугах. Делает грозный вид, а на деле — простой трус. Он боится даже пальцем его тронуть. Слабак.

— Два года! — кричит он. — Два года мы разоряем Илларию за твой отказ подчиниться. Оттон развязал войну из-за тебя, Арип. У тебя в голове скрыта правда.

«Говори!»

— Он просто забыл, что случилось с Хельгой…

«Ненавижу, ненавижу тебя, тварь!»

Гнусная ухмылка на лице. Гретта бы влепила пощечину за такую низость. Порочить имя Хельги… Как же больно, как же паршиво.

— Возможно, Неас что-нибудь знает.

Комната наполняется холодом, клубы горячего пара вырываются изо рта. Вот он — гнев. Снова на волоске от смерти. Не забывай, не забывай, зачем это все!

— Еще слово, — сквозь зубы шипит Арип, — и я снесу тебе башку, сопляк. Посмеешь тронуть моего сына и узнаешь, что бывает с теми, кто поднял руку на мою семью.

Охотно верится. Вряд ли ограничится одной башкой.

— Стой, Арип, а ты, — глаза дяди полны злобы, — выметайся.

Вот оно как. Главное — сохранять спокойствие. Пускай все идет своим чередом.

— Я капитан!

— Ты бельмо на глазу и заноза в моей заднице! Вон!

Но что будет дальше?

… Реймонд уехал. План хек работает. Остается наведаться к Арипу и забрать Неаса. Создатель, прости меня!

Стол завален мусором; в окне виден свет от ферксийских фонарей. Целый гарнизон следит за колдуном и издевается над жителями. Вот вам и мир. Имперский, мать его, мир.

Глоток из бутылки.

Илларийское красное… Великолепное вино. Главное не спиться.

Холод от чародейского камня в руке пропитывает кожу. Царство Теней. Ниже падать уже некуда. Чем чаще держу его в руке, тем меньше хочу отпускать. Это как Ангельский мох, только опаснее. Лисандра говорит, что он защитит от магии Арипа. Хочется верить, иначе все впустую. Неас вместе с Вэлом скоро вернутся.

— Вэл…

Следопыт, выигравший ликейские гонки. Единственный иллариец, кому это удалось. Опасный боец.

Неприятная дрожь в теле. Страх впивается в рассудок.

«Создатель, почему так тяжело?».

— Черт, черт, черт! — Бутылка разбивается о стену. — Ненавижу!

Внезапный раскат грома. Капли барабанят по крыше.

… Неас. Высокий мальчишка. Совсем ребенок, но какой решительный взгляд, сколько отваги, сколько храбрости и благородства. Мы так похожи… были. Я не могу, просто не могу!

«Елена ждет, Конрад. Либо ты делаешь, что тебе велят, либо отправишься вслед за ней. Хватит быть жалким неудачником!».

Перчатка соскальзывает с потной ладони. Слабый удар по груди Арипа.

«Надо разозлить его. Черт, да он просто убьет меня!».

Арип хватает за кисть; зубы скрипят от боли. Невыносимо. Сколько же силы в этом монстре?

— Ты ничего мне не сделаешь. Сломаешь руку — отправишься на плаху. Хотя нет, твой сын отправится, а ты будешь смотреть, как он в муках корчится от боли.

Плохо. Нельзя бояться, нельзя! Стражники готовы влезть в драку, но им нельзя вмешиваться. Кисть уже онемела. Проклятье!

Арип отталкивает от себя.

— Вот так теперь относятся к жителям империи? — плюет в лицо Арип. — Чего бы ты ни хотел, убирайся из моего дома. — И издевательски добавляет: — Возвращайся, когда подрастешь.

«Пора».

Хельга, прости. Прости меня, пожалуйста! Создатель…

«Нет никакого Создателя, ничтожество!».

— Вы не часть империи, вы — животные, исполняющие наши прихоти. Вы — скот, вы — мусор, а ты, Арип, — слова наполняются желчью и обидой, — жалкое посмешище, променявшее власть на дворовую шлюху…

На глазах слезы. Отчаяние, горе, разочарование и омерзение. Гретта, что же я натворил…

Удар. Сильный, поставленный, яростный. Заслуженный. Гвардейцы успевают поймать. Повезло, боль скроет чувства. Арип что-то кричит. Не важно, осталось отдать приказ.

— Теперь он преступник, а преступники должны быть наказаны. Свяжите мальчишку и поместите в клетку. Завтра мы проверим, как много он унаследовал от тебя, предатель.

Предатель. И кто тут настоящий предатель?

«Я, ты, они».

«Убирайся, ведьма!»

«Я молчала, малыш. Уже умом тронулся?».

«Что за…».

Воздух наполняется магической энергией. Глаза Арипа превратились в два сияющих шара.

— Не тронь его, щенок!

Пальцы нащупывают камень Лисандры.

«Не подведи меня».

Атака Арипа сваливает с ног стражей. Защита выдержала.

— И не подумаю. Ударишь меня — умрут все. А вы что расселись?! — Вставайте и делайте, что я велю!

«Неас, я правда не хотел. Не кричи, не кричи, умоляю!».

… Кусок в горло не лезет. Почему все смеются? Вам весело смотреть на ребенка в цепях? Выродки. Виноград такой же отвратный, как и ваши рожи.

Взгляд утыкается в толпу жителей, которых согнали смотреть на порку. Вэл наблюдает.

Вот бы он спас мальчика. Выбежал на арену, обезглавил палача и вырвал из лап Ферксии.

Виноград кислит. Все это неправильно…

«Правильно, неправильно. Ты сделал выбор, Конрад. Перестань себя оправдывать. Ты такой же ублюдок, просто прикрываешься Еленой».

«Заткнись!»

Вспышка боли.

— У-у-ум… треклятая голова.

— Что-то болит? — Лисандра стоит за спиной. — Могу помочь.

Еще одна хек на побегушках у Видящей. Злобная старая сука в облике девушки.

— Нет, просто будь готова. И сделай так, чтобы он не умер во время наказания.

Удар кнутом — дрожь в теле; еще удар — дергается глаз; третий взмах — ладонь сжимает гроздь, превращает в липкое месиво. Нельзя на это смотреть, не за это все сражались. Прекратить, надо прекратить это безумие!

«Подумаешь, мальчишка из убогого городка. Неужто, он важнее царицы — твоей возлюбленной? Докажи свою любовь, Конрад. Покажи, насколько сильно ты верен ей?».

«Ты не Видящая. Что ты такое?».

«Я — это ты, парень. Поверь, ты достоин счастья».

Выбор без выбора.

… Звон бутылок. Все воняет забродившим вином. Четыре года пьянства и угрызений совести. Голос сводит с ума. Он требует подчиниться, оставить сожаления, перестать бороться с судьбой.

Дьявольщина! Что значит «ждать сигнала»? Когда, когда уж произойдет хоть что-нибудь?!

Бокал летит в стену.

«Будь ты проклят, Реймонд!».

Десятки размазанных пятен, битое стекло под ногами и стол с горой мусора. Вместо приказов — недоеденный, покрытый плесенью цыпленок, вместо статуэток из дерева — пустые бутылки. Через окно видны огоньки. Гвардейцы рыщут в поисках жертвы. Озверевшие садисты. Истинное лицо империи.

Кровать. Нужен сон. Крепкий и долгий.

Шорох. Рука ползет под подушку — к кинжалу.

— Кто здесь?

Из темноты показывается силуэт.

— О Мать природа, на кого ты стал похож?

— Лисандра? Во имя проклятых богов, что ты тут делаешь?

Колдунья проходит к креслу у окна и садится, вытянув ноги.

Она пришла поиздеваться?

«Само собой, ведь ты ничтожество, Конрад».

«Уймись!».

Клинок прячется в