Прошедшие два дня Томас Адамс избегал Рэй. Это не укрылось от внимания Найджела, и тот спросил, что натворила девушка, чтобы отвадить от себя уважаемого гостя. Рэй решила, что наилучшей отговоркой будет свалить всю вину на Адамса, и обвинила его в том, что он преступил границы приличий и предложил нанести ей ночной визит. Вместо того чтобы оскорбиться, Найджел некоторое время молчал. Его хитрые глаза скользили по Рэй, как бы прикидывая, не подложить ли ее и в самом деле в постель лорду Адамсу. Почему бы и нет, подумала Рэй. Это будет десертом к главному блюду — распискам Ньюборо.

Тем более Найджел как будто вознамерился уступить гостю лавры победителя: вот уже два дня Рэй подавала хозяину знаки с помощью изумрудного ожерелья, и он пользовался этим, чтобы… систематически проигрывать. Рэй меньше всего хотелось докапываться, зачем он это делал, она и без того подозревала, что «лорд Адамс» пришелся Найджелу по душе. Герцог, похоже, полагал, что они одного поля ягоды, и это не на шутку беспокоило ее, потому что походило на правду. Оба были на редкость хладнокровны, неуступчивы, бесстрастны, оба умели поставить на место одним лишь ледяным взглядом или — что еще хуже — вообще не удостоить внимания. Сейчас, когда Рэй была исключена из сферы интересов Джерри, она все чаще раздумывала над тем, так ли уж сгоряча он когда-то пригрозил вычеркнуть ее из своей жизни. Быть может, он был вполне на это способен.

Как бы то ни было, Рэй отчасти завидовала тому, чем в избытке обладал Джерри и чего она была лишена совершенно, — умению разорвать любые узы, в том числе узы любви. В своем роде он был человек исключительный.

— …Давно ты здесь? — прошептала она, зная, что голос выдает ее тоску.

— Пару минут.

— Но Найджел…

— Знаю. Все равно нам надо поговорить.

Джерри изнывал от желания обнять Рэй, приласкать так, чтобы из ее голоса исчезли тягостные, тоскливые нотки, но ограничился тем, что крепче вцепился в подлокотники кресла.

— Я обыскал стол в кабинете. Документов там нет.

Рэй закусила губу. Она не стала обижать Джерри вопросом, был ли обыск достаточно тщательным, потому как успела усвоить, что он ничего не оставляет на волю случая.

— Что же дальше?

— Пока не знаю, я ведь прямо оттуда. Я заметил, что Найджел мошенничает ради проигрыша. Это полностью лишает меня шанса назвать его шулером и вызвать на дуэль — никто не поверит столь абсурдному обвинению. При подобных обстоятельствах его смерть не сойдет мне с рук, начнется следствие и бог знает что еще. Кстати, если он будет продолжать в том же духе, завтра у меня на руках окажутся все расписки Ньюборо. Мои карты хорошо тебе видны?

— Лучше не бывает. А как ты поступишь, если ему вдруг вздумается выиграть?

— Я ему это позволю. Стэнхоуп был и остается для меня средством покончить с Найджелом, поэтому на ставке здесь совсем не поместье. Если я стану прятать от тебя карты, ты пострадаешь, а у меня на совести лежит и без того тяжкий груз, — Джерри! — взмолилась Рэй. — Я…

— Это еще не все, — ровным тоном перебил Джерри. — Нужно обсудить одно важное обстоятельство. Я бы даже сказал, первостепенной важности. Документов я не нашел, но наткнулся на…

— Тише! — Она замерла. — Я слышу голоса!

Теперь и Джерри расслышал в комнате герцога сдавленное проклятие. Он решил, что сейчас Найджел войдет в спальню к Рэй, и вскочил с кресла. Только когда за дверью зазвучали сразу два сердитых голоса, он сообразил, что происходящее там не имеет к ним с Рэй никакого отношения.

Девушка торопливо набросила халат и босиком, на цыпочках подошла к Джерри, который тут же прирос к полированному дереву. Жестом он попросил Рэй сохранять полную тишину. При первом же крике за дверью она отшатнулась — не было никакой необходимости прислушиваться, голоса были хорошо слышны. Беседа велась на повышенных тонах. Один из ссорившихся был Найджел, другой — Чарлз Ньюборо. Рэй никогда не слышала, чтобы герцог повышал голос и уж тем более кричал. Очевидно, он был в таком бешенстве, что совершенно утратил самообладание. Теперь она знала, как звучали бы его письма к Эшли, если бы могли передавать эмоции. Что сделал Ньюборо, чтобы навлечь на себя подобную ярость?

— Как вы смеете мне угрожать?

— Угрожать? Вы ошибаетесь, это вовсе не угроза! Я просто ставлю вас перед неприятным фактом.

— В моем доме! Да как вам это в голову взбрело? Еще никому не удавалось безнаказанно злоупотреблять моим гостеприимством!

— Ради Бога, Линфилд, перестаньте корчить из себя оскорбленное достоинство. Это я здесь потерпевшая сторона.

— Да вы давно уже разорились бы, не будь у вас в кармане больше, чем вы в состоянии промотать! Таких, как вы, не стоит наделять не только имуществом, но и жизнью!

— Хотите положить конец моему ничтожному существованию, вызвав на дуэль? Ха-ха-ха, — раздельно произнес Ньюборо. — Как только вы это сделаете, доверенный человек повсюду раструбит о найденных мной документах. Уму непостижимо! Я всегда восхищался вашим здравым умом, и надо же — узнаю, что вы все эти годы хранили завещание старого герцога. Надеюсь, это простой недосмотр? Впрочем, нет, это знак того, что вы уверены, будто стоите выше закона. Я могу лишь рукоплескать этому заблуждению, ведь благодаря ему у меня в руках рычаг, который повернет ситуацию в мою пользу. Вы наивны, Линфилд, если поверили, будто я обращаюсь к вам за помощью, не имея запасного выхода. — Ньюборо засмеялся скрипучим смехом. Он явно хотел еще больше взбесить герцога. — Судя по тому, как вытянулось ваше и без того длинное лицо, это не пришло вам в голову. Бедняга! Вы потрясены тем, что в этом мире еще кто-то, кроме вас, способен на низость.

— Замолчите! Я не позволю вам ограбить меня!

— Если вы думаете, что мне нужен Линфилд, то глубоко заблуждаетесь. Мне и в самом деле кое-что нужно от вас, даже две вещи, но это не титул и не состояние. Прежде всего мне нужно удержать в руках Стэнхоуп. Думаете, я слепой и не замечаю, как вы намеренно проигрываете Адамсу? Я явился сюда, чтобы положить этому конец. Итак, если завтра вы отыграете все мои долговые расписки и передадите их мне, клянусь, никто никогда не узнает о том, что я обнаружил в вашей семейной Библии. Я давно знаю о существовании этих важных улик, но долгое время ничего не предпринимал. Увы, ваша бывшая горничная и теперешняя содержанка была не в меру усердна в своих обязанностях. Когда мне стало ясно, что бумаги могут попасть в чужие руки, я просто вынужден был их перепрятать. В более надежное место. Туда, куда не лезет прислуга. Они вернутся к вам в обмен на расписки.

— Вы не заслуживаете такого поместья, как Стэнхоуп… да и никакого, — сказал Найджел с презрением. — По натуре вы плебей, и то, что вам посчастливилось разжиться титулом, не меняет сути дела.

— Вы уж слишком высокопарны в своих суждениях, милорд герцог бог знает в каком колене. — В голосе Ньюборо прозвучала предостерегающая нотка. — А между тем мы в сходном положении. Правда, с одной маленькой разницей: Стэнхоуп мой и останется моим, потому что я вовремя принял меры, чтобы никто никогда не потребовал его назад. Что, скажите на милость, помешало вам избавиться от племянницы? Вы могли бы и в самом деле утопить ее, но не сделали этого. Почему?