и открес! — револьвер в моей руке изрыгнул пламя, последняя остававшаяся пуля влетела ублюдку в лицо, прервав его пафосную речь в самом начале.

Я допустил ошибку, сплоховал, нужно было стрелять, пока кусок свинца ещё находился в голове оборотня. Судя по всему, пуля не позволяя ему обратиться в форму зверя. Возможно, тогда успел бы отправить его в повторный нокаут всухую, без размена ударами.

Тогда ещё около десяти, максимум пятнадцати секунд у меня ушло бы на вливание всего содержимого пузырька с нашатырём прямиком в нос санитару. Уверен, как и в случае с Гемини, удалось бы полностью выключить его звериный нюх.

И тогда фора в пять-семь минут, прежде чем сумасшедшая регенерация вновь поставит здоровяка на ноги, могла бы решить исход игры в кошки-мышки в нашу пользу.

Но вышло всё немного иначе.

Я дал гаду время, и он успел начать обращение. И частично ему даже удалось, поэтому выстрел сорок пятого калибра не уложил его на лопатки, отбросив от меня. Р’а получил “смертельное” ранение, но сумел в рывке преодолеть расстояние между нами и на исходе сил вцепился едва проявившимися клыками в моё предплечье.

Немалых усилий стоило разжать его частично деформированные, не совсем звериные, но уже не человеческие, челюсти. Время работало против нас, поэтому рану я осматривал на ходу. Осторожно прикоснулся пальцами, оценивая состояние, и улыбнулся. Рана не выглядела серьёзной и, по сути, можно было считать её пустяковой.

Но стоило мне надавить пальцами чуточку сильнее и из двух самых глубоких ранок вытекло несколько капель смолянистой субстанции.

Внутри меня словно оборвалось что-то. Я остановился на выходе из квартиры, закрыл глаза и прислушался к ощущениям. До жути знакомое чувство… я уже проходил через это, мой организм неотвратимо изменялся. Р’а успел напоследок выдать мне чёрную метку оборотня.

— Мика, дальше вам придётся идти без меня.

Оставлять детей одних было рискованно, но оставаться вместе с ними было намного опаснее.

Я не знал сколько времени займёт обращение в оборотня и смогу ли себя контролировать, когда это произойдёт. Дважды вырвать детей из лап смерти, чтобы потом самому их разорвать? И даже если сохраню над собой контроль, всё равно превращусь в марионетку Р’а, поэтому мне нельзя знать даже в каком направлении жила их семья, не говоря уже о том, чтобы проводить их до самого дома.

И в конце концов у меня оставалось совсем немного времени, чтобы попытаться прикончить санитара и не стать его рабом.

Девчонка опять расплакалась, а пацан и не прекращал, но иного выбора не было. Пришлось накричать на них, чтобы прогнать и надеяться, что им повезёт выбраться.

— Мика, до рассвета осталось несколько часов. Не идите сразу домой, найдите укромное место, какую-нибудь щель и спрячьтесь. Обязательно дождитесь пока на улицы не выйдут люди!

Моё последнее напутствие было продиктовано опасением, что, заметив двух малолетних детей на улице среди ночи, Рассветные могли их схватить. Я не знал наверняка известно ли им, что Игмун выкрал сразу двоих или нет. Но если они знали, то… короткий допрос с пристрастием и малышня во всём созналась бы.

Чёрт! Сколько уже прошло времени? Минута или две? А через сколько очнётся оборотень?

Мысли путались, роились испуганным косяком рыб, бросающимся врассыпную, словно удирая от появившегося хищника. Ясно было одно — времени катастрофически мало!

Первым делом я метнулся к кожаной докторской сумке со скальпелями. Несколько секунд и три из четырёх хирургических инструментов один за другим вонзились в пока ещё безжизненное тело Р’а. Я наносил удары со всей силы, стараясь вогнать медицинскую сталь как можно глубже в ненавистного санитара, тем самым замедлив его регенерацию.

Я поразил оба глаза и сердце, а четвёртым скальпелем не прекращая наносил колотые раны в самые разные места. Вот только толку от них было мало, как только я выдёргивал скальпель и замахивался, чтобы нанести новый удар, плоть оборотня практически моментально срасталась с ужасающей скоростью.

Чем больше усилий я прилагал, тем большее противодействие оказывала регенерация зверя.

Как же сейчас пригодился бы самый обычный топор. Я бы с удовольствием посмотрел чем ответит регенерация на отрубленную голову. Но у меня не было ни топора, ни даже захудалого ножа.

А скальпель, к сожалению, оказался неподходящим для таких операций инструментом. Надрез на шее заживал быстрее, чем я успевал повторным движением его углубить рану. Только бесполезная трата времени, которого у меня практически не оставалось.

Но хуже всего было то, что моя по-настоящему единственная надежда на положительный исход рухнула.

Ведь я рассчитывал найти среди царившего беспорядка обломки лезвий, недавно служивших Игмуну вместо когтей. Всё-таки ими монстр довольно эффективно кромсал тушу оборотня. И волчья регенерация по какой-то причине заметно тормозила с заживлением полученных ран. Вероятно кромка лезвий была покрыта каким-то токсином, потому как использование магических способностей полностью исключалось.

Десяток таких штуковин, даже если и не убил бы зверя, то уж точно гарантировал бы ему очень долгий сон. И за это время я бы может успел найти что-нибудь подходящее, и обезглавить волка.

Но, бросив взгляд на труп чудовища, понял, что всё тщетно. Вместо твари, покрытой чешуйчатой бронёй, в куче хлама лежало тело мёртвой женщины.

Вот почему о внешности Игмуна в бестиарии не было информации. Они даже в случае гибели довольно скоро в посмертии принимали человеческий облик. А значит, и обломки когтей-клинков наверняка исчезли, превратившись в пыль.

— Ну и сука же ты! — я окончательно убедился в том, что оборотня мне не убить.

Вариант суицида я даже не рассматривал. Я убеждал себя, что с подчинением Р’а со временем можно будет что-то придумать. А вот сбежать второй раз от богини точно не получится.

При таких раскладах дожидаться, когда волчара проснётся, совсем не хотелось. Дети сбежали, и я уже дважды, хоть и лишь временно, прикончил его. Он будет явно не в настроении и захочет выместить свою злость на мне.

К тому же, я внезапно осознал, что стоит попытаться добраться в клан до того, как пересекусь с оборотнем. Хоть и крохотный, но шанс, что Рио за меня вступится. Стоило хотя бы попытаться.

Жаль, что хорошие мысли иногда малость запаздывали.

Я вонзил оставшийся скальпель в сердце бугая и взял в руки пузырёк с нашатырём. Тонкая струйка поочерёдно попала в обе ноздри Р'а, а затем, на всякий случай, около четверти содержимого флакона я вылил ему на лицо. Всё так же на всякий случай, открыл остальные пузырьки и тоже вылил на морду