– Ма-х? – не унялся агрессор.

Сожаление о бессмертии накрыло меня, как мухобойка муху. Неубивайу можно плющить раз за разом, как и предупреждала Зэйра. Мах-мах, очень точное и внятное обещание. Парень на меня крепко обижен, его же тоже – мах-мах, как огурец для салата… Хотя стоп. Если его там мах-мах, то почему он целиковый и здесь? Мой обновленный за время пребывания в габе Уги личный архив хранит данные о том, что пленных грисхшей держат под замком в грузовых ангарах правого крыла габа. Неустанно охраняют. Неусыпно мониторят все шевеления усов – лап – хвостов. Их три штуки, трудно ошибиться в учете!

– А-аа?

Затык совпал с началом вопроса. Я вдруг перестала бояться и зауважала грисхшей! Это же они почти заставили меня переспросить «Что?», хотя прежде переспрашивали у меня! Получается, грисхши атипичнее махровой атипичницы?

– Мах, хассаха шаассаха, сса иххасса, – сообщил грисхш внятно, но непонятно.

Оказывается, их наречие не включено в словари и разговорники габ-службы. Сам хвостатый на всеобщем вроде не рубит, так что отвечать – глупо. Я захлопнула рот, цыкнув зубами. Вздохнула, стимулируя мозг свежей порцией кислорода. Может, подействовало, ведь я додумалась: он решил, что у двери гостья не паниковала, а вежливо представилась, что её, то есть меня, зовут Мах. Грисхш по реакции круче мурвра. Он дал мне войти и ахнуть. Значит, не собирается прямо теперь резать и шпиговать, он знает: после я буду не годна для общения.

Грисхш устал следить за хлопаньем человечьих глаз и отвернулся. Медленно пополз прочь, извивая длиннющий хвост. И что мне делать? Идти, следуя за хвостом, который со мной знаком. Вон, с точки зрения Билли ничто так не сближает людей, как толковая перестрелка.

Мы двигались долго, удаляясь от люка вниз и вроде влево. Было темным-темно, но усы у грисхша светились на кончиках, и наверняка он старался для меня.

Говорят, на Земле есть глубоководная рыба, она заманивает добычу фонариком, который у нее от природы, с пожизненной гарантией на батарейку… Я не добыча, грисхш не рыба-рыбак. Чем дольше шагаю, тем дальше ухожу от исходного страха, огромного и бессмысленного.

Сознание освобождается. Проявляются, как тени на стенах, бегущие стороной мысли. Почему Игль отправил меня сюда? Он знал о грисхшах и хотел спасти меня от себя и всех прочих. Или пытался избавиться от меня, не пачкая совесть? Нет, ему велели допросить, так что он все же отпустил меня и обезопасил. Вариант ответа утвержден.

Грисхши в прошлый раз, при атаке на габ Уги, воевали на стороне старой выдры. Так почему они… Стоп. Ни фига я не знаю про их сторону, они едва смогли придумать мне имя, вряд ли им проще общаться хоть с кем иным во вселенной. Они, пожалуй, искали того, кто их поймет, а выдра воспользовалась. Грисхши, если я права, ужасно обрадовались, что им готовы помогать. Скорее всего они не поняли договора. Может, думали, что кого-то охраняют. А я, кстати, бегала по Уги с сувенирным калашом и не по-детски мочила все живое вокруг. Ответ по теме: грисхши не виновны, пока не доказано обратное.

Следующий вопрос. Как мой знакомый грисхш оказался тут, если его охраняют в Уги и не сочли сбежавшим? Понятия не имею! Но это наверное самый занятный вопрос.

Дальше. Почему тут тьма тьмущая грисхшей и нет рядом ни людей, ни габаритов, ни клонов? Кто, если не грисхши, выстроил туннели! Ответвлений кругом – жуть сколько, и уходят они под любым углом к основному стволу коридора. Пол скруглен и глянцев, стены неровные, смутно напоминают кишку, вид изнутри. Не люди рыли, зуб даю. Значит, грисхши живут на управленческой планете своей жизнью и суко-выдры, Игиолфы, интмайры и прочая – им не указ?

Я наступила на хвост, очнулась, сказала «упс» и остановилась, с разгону обняв обеими руками темное тело проводника. Оно оказалось жестким, как сталь, края чешуек плотно прилегали одна к другой и не резали пальцев кромками. Грисхш не дышал, не пульсировал и не вибрировал – он был на ощупь вроде трубы отопления ранней осенью. Чуть теплый и малость влажный…

– Мах, – позвал грисхш, не заметив ущерба хвосту от моей ноги.

В две руки проводник указал налево, в одно щупальце – направо, а усом повел вверх, отметив вертикальный лаз.

– Упс, – поразилась я широте выбора.

Сусаниным никого не стала называть, вдруг считает ехидство и огорчится? Тут, вдобавок, другой случай. Если не спешить и присмотреться, пути имеют особенности… Грисхш вряд ли знает, каким мне удобнее пройти.

Лаз вверх конкретно не для людей, которые без костюма супергероя. Вправо… Вслушиваюсь, оттуда прет эхо с капелью и вздохами. Влево сухой коридор. То есть куда руки указали – туда я и направлюсь. Делаю шаг. Грисхш принимается шипеть, стрекотать кончиком хвоста и хлопать руками по бокам и стенам. Радуется? Может, у него такой тест, проверка взаимопонимания?

Идем. Долго. Наконец, добредаем до уютной пещеры с зарослями зеленого мха на полу и синего светящегося – он как небо – на потолке. Грисхш свивает хвост кольцами, выпрямляем спину у тела, которое его передняя часть. Всеми конечностями лезет в стену, раздвигая бурые длинные волокна, висящие вроде шторы. Из ниши добывает здоровенный ком, в меня размером. За спиной нарастает шум – это ползут еще несколько грисхшей. Расселись и повисли, даже не тесно получилось. Я помялась, повздыхала и тоже села. Проводник вроде обрадовался. Покрутил ком и нашел неровную, отстающую пленку. Бережно потянул… и расправил первую шкуру. Все прочие грисхши помогали.

Это было восемь часов назад. С тех пор я молчу, киваю и надеюсь понять, что же мне показывают с упрямством воистину нечеловеческим. Проводник отматывает из комка шкуру за шкурой. Это слово он повторяет все более внятно, хотя я молчу, не поправляю. Значит, как-то ловит реакцию.

– Шкура, – снова сообщает он.

Ворох расправленного на полу уже накопил толщину в полметра. Зато остаточный ком теперь мал, не крупнее моей головы. Если присмотреться, шкуры с каждым разом все компактнее. Верхняя вполовину меньше нижней по длине и втрое уже ее. Разматывание шкур происходит все быстрее, грисхши не уймутся, пока не исчерпают ком. Киваю и жду продолжения.

Чьи это шкуры? Хороший вопрос. Наверное, даже самый важный.

– Эй, – осторожно прерываю молчанку. – Как тебя… схсс…

Грисхш замирает и смотрит на меня. Тыкаю в себя пальцем.

– Сима.

Тыкаю в него пальцем.

– А?

Тыкаю в себя, повторяю имя, опять в него, акаю. Щетинит усы, реагирует.

– Сссимх, – снова топорщит усы. – Ихасса.

– Грисхш, – я показываю на него, затем на следующего, – грисхш.

Так же тычу в каждого. Затем снова показываю на проводника и усложняю – «грисхш Ихаса». Подпрыгнул, застучал хвостом, взволновался весь – то есть стал перекатывать тело, чуть смещаясь по пещере..

– Грисхш Ихасса!

Вроде, мы в теме. Двигаемся дальше. Тычу в нижнюю шкуру.