– Вы хотите, чтобы я вошел в охраняемую тюрьму с пудрой и кейсом?

– Хуже того, Тернер, – Алекс повертела зеркальце в руках. – Я хочу, чтобы вы поверили в магию.

Зима

План оказался сложнее, чем предполагала Алекс. С помощью зеркала можно было обмануть надзирателей, но не видеокамеры.

На помощь пришла Доуз с настоящей бурей в чайнике. Алекс не думала, что Дарлингтон говорил буквально, когда они шли по странному подвалу Розенфелд-холла, но, очевидно, в эпоху своего расцвета «Святой Эльм» был способен на всевозможные интересные трюки.

– Дело не только в сосуде, – объясняла Алекс и Тернеру на следующий день Доуз, стоя за кухонной стойкой в Il Bastone. Перед ней стояли золотой чайник и инкрустированное драгоценностями сито. – Дело в самом чае, – она тщательно отмерила сушеные листья из жестянки с крестом «Святого Эльма». Зловещий маленький рисунок называли «коза и лодка».

– По словам Дарлингтона, они агитируют за новую гробницу, – сказала Алекс.

Доуз кивнула.

– Потеря Розенфелд-холла их сломала. Они ходатайствовали годами, утверждая, что у их магии есть множество новых применений. Но без нексуса строить новую гробницу нет смысла, – она залила листья водой и установила на своем телефоне таймер. Свет замигал. – Если заварить слишком крепкий чай, можно закоротить весь Восточный Сиборд.

– Почему гробницы так важны? – спросил Тернер. – Это обыкновенный дом, а вы стоите тут и… колдуете, – он провел языком по зубам так, словно это слово не понравилось ему на вкус.

– Магия Дома Леты основана на заклинаниях и предметах, на позаимствованных чарах, она очень стабильна. Мы не полагаемся на обряды. Вот почему мы можем поддерживать охранные заклинания. Другие общества пользуются намного более могущественными силами – предсказывают будущее, общаются с мертвыми, изменяют материю.

– Крутая магия, – сказала Алекс.

Тернер перегнулся через стойку.

– Значит, у них пулеметы, а у вас – лук и стрелы?

Доуз подняла удивленный взгляд и потерла нос.

– Ну, скорее арбалет, но да.

Таймер сработал. Доуз быстро убрала сито, налила чай в термос и протянула его Алекс.

– У вас будет часа два настоящих перебоев. После этого… – она пожала плечами.

– Но вы же не собираетесь вырубить электричество, правда? – спросил Тернер. – Не хочу оставаться в тюрьме, когда погаснет свет.

– Ах, какой прогресс! – сказала Алекс. – Теперь вас беспокоит, что магия окажется слишком сильной.

Доуз потянула себя за рукава свитера. Уверенность, с которой она вела себя, пока заваривала чай, испарилась.

– Нет, если я все сделала правильно.

Алекс положила термос в портфель, после чего собрала волосы в аккуратный пучок. Она сказала Мерси, что идет на собеседование, чтобы одолжить ее модный черный брючный костюм.

«Надеюсь, ты получишь эту работу», – сказала ей Мерси и обняла ее так крепко, что Алекс показалось, будто у нее искривляются кости.

«Я тоже на это надеюсь», – ответила Алекс. Несмотря на опасность, она была рада приодеться, рада, что это приключение займет ее время. Обряд в новолуние казался до невозможности далеким, и тем не менее сегодня ночью его проведут. Ей сложно было думать о чем-либо другом.

Она посмотрела на экран телефона.

– Нет связи.

Тернер последовал ее примеру.

– У меня тоже.

Алекс включила маленький телевизор над кухонным уголком. Ничего, кроме помех.

– Идеальная заварка, Доуз.

Доуз выглядела довольной.

– Удачи.

– Я собираюсь разрушить свою карьеру, – сказал Тернер. – Будем надеяться, что на нашей стороне не только удача.

Поездка до тюрьмы была короткой. Алекс там никто не знал, так что она могла не переживать, что ее разоблачат. В своем одолженном корпоративном прикиде она выглядела вполне правдоподобно. Другое дело – Тернер. Утром ему пришлось заехать в суд и столкнуться с адвокатом Ланса Грессанга, чтобы заполучить его отражение в зеркальце пудры.

Они без проблем прошли через охрану.

– Перестаньте смотреть на камеры, – прошептала Алекс, когда их с Тернером вели по убогому коридору, освещенному флюоресцентными лампами.

– Они выглядят так, словно работают.

– Электричество включено, но они записывают только помехи, – с напускной уверенностью сказала Алекс. Термос лежал у нее в сумке и успокаивающе стукался об ее бедро.

Попав в комнату для встреч, они наконец окажутся в безопасности. Записывать на видео или аудио беседы адвоката и его клиента было запрещено.

Когда они вошли, Ланс сидел за столом.

– Что вам нужно? – спросил он, увидев Тернера, который убрал пудру, продемонстрировав ее хмурому надзирателю.

– У вас один час, – сказал надзиратель. – Не задерживайтесь.

Грессанг отодвинулся от стола, переводя взгляд с Тернера на Алекс.

– Какого хрена происходит? Вы двое что, работаете вместе?

– Один час, – повторил надзиратель и закрыл за собой дверь.

– Я свои права знаю, – сказал Грессанг, вставая. Он выглядел еще крупнее, чем в квартире, и его забинтованная рука Алекс ничуть не успокаивала. До сих пор она старалась не оставаться в тесных помещениях с мужчинами вроде Ланса Грессанга. Когда у них портилось настроение, лучше не быть единственной в поле зрения.

– Сядьте, – сказал Тернер. – Нам нужно поговорить.

– Вы не можете говорить со мной без моего адвоката.

– Вчера вы прошли сквозь стену, – сказал Тернер.

– А что, это уголовно наказуемо?

Услышав обвинение, Ланс выглядел почти сконфуженным. Он знет, что не должен использовать магию порталов, подумала Алекс. И он уж точно не должен был попадаться на глаза копам. Ланс не мог знать, что Тернер имеет отношение к Домам Покрова.

– Сядьте, Грессанг, – повторил Тернер. – Возможно, вы обрадуетесь, что сели.

Алекс спрашивала себя: что, если Ланс просто положит себе в рот какой-нибудь гриб и исчезнет в полу? Но он медленно, угрюмо опустился обратно на стул.

Тернер и Алекс сели за стол напротив него.

Ланс стиснул зубы и указал подбородком на Алекс.

– Что ты забыла у меня дома?

У меня дома. Не у нас дома. Алекс ничего не ответила.

– Я пытаюсь выяснить, кто убил Тару, – сказал Тернер.

Ланс вскинул руки.

– Если вы знаете, что я невиновен, почему бы вам не вытащить меня из этой дыры?