Когда мы вошли в гостиную, нас встретил трещавший в камине огонь, и я не сразу заметила маленькую женщину, подпертую подушками в огромном кресле, придвинутом поближе к источнику тепла. Несмотря на ее возраст – по моим прикидкам, ей было не менее девяноста лет, – я тотчас узнала ее по фотографии. На светло-коричневой коже было совсем мало морщин, как будто Сюзанна всю жизнь заботилась и ухаживала за своей внешностью, а взгляд зеленых глаз был открытым и живым, скрадывая ее годы.

– Знаете, вы – вылитый дед, – произнесла она неожиданно сильным голосом, спустя годы сохранившим мягкие согласные и переливчатые интонации Чарльстона. Я тотчас почувствовала себя как дома.

– Правда? – спросила я, подходя ближе, чтобы пожать протянутую мне руку – ее рукопожатие тоже оказалось на удивление крепким, – а затем представила ей Джека. Судя по блеску глаз, обаяние Джека не оставило Сюзанну равнодушной. Вспоминая подобную реакцию Ивонны, я поставила мысленную галочку – не забыть сказать моему спутнику, что, если ему не удастся реанимировать карьеру писателя, он всегда может попробовать себя в роли социального работника в доме престарелых. Или платного танцора-жиголо.

Миссис Марстон взяла наши куртки, и мы с Джеком устроились на диванчике для двоих напротив Сюзанны, отогревая у огня наши замерзшие тела. Я уроженка Южной Каролины, и все, что ниже шестидесяти градусов по Фаренгейту, для меня равносильно морозу. Миссис Марстон ушла за чайным подносом, оставив нас общаться с Сюзанной наедине.

Джек заговорил первым:

– Спасибо, мисс Барнсли, что разрешили нам приехать к вам в гости. Наверняка вы не ожидали звонка из самого Чарльстона.

– Если честно, он не был большой неожиданностью. Поскольку был третьим за последние три дня.

– Правда? – удивилась я. – Звонил кто-то, кого вы знали?

– Первые два, как сказала мне миссис Марстон, были, если можно так выразиться, пустышками, потому что на том конце линии сразу вешали трубку, так что трудно сказать, кто там хотел со мной поговорить. Однако она узнала код Чарльстона, и мы поняли, откуда поступили эти звонки. Когда вы позвонили, я решила, что первые два звонка тоже были вашими.

Вспомнив слова Ивонны о том, что она звонила, чтобы узнать, жива ли Сюзанна, я предположила, что она звонила дважды и просто забыла сказать нам об этом.

Положив локти на колени, Джек подался вперед.

– Знаете, я даже рад, что вас предупредили заранее, так как Мелани наверняка пробудила в вас воспоминания.

– Это верно. Еще какие! Хотя в целом хорошие.

Она улыбнулась, но ее глаза как будто заглянули куда-то внутрь, в другое пространство и время. На мгновение у меня закружилась голова, как будто я отправилась в это путешествие вместе с ней, и мы обе вернулись в Чарльстон, и все, что было в ее сердце, – это мой дед. Она его очень любила, подумала я.

Сюзанна снова посмотрела на меня. Ее глаза блеснули, и мне на миг показалось, что она читает мои мысли.

– Так что вы хотели бы узнать?

Я открыла сумочку и достала фотографию, которую для сохранности положила между двумя картонками.

– Это вы? – спросила я.

Она взяла ее в руки с аккуратно подстриженными ногтями, покрытыми прозрачным лаком. Ее пальцы слегка дрожали, пока она разглядывала снимок.

– Да, – тихо сказала она. – Это я. Или, точнее, это была я. Меня сфотографировал Гас. Я видела этот снимок только один раз. Гас сказал, что хочет оставить его себе на память.

– То есть вы считаете, что ваша фотография всегда оставалась у Гаса? – влез в разговор Джек.

Сюзанна кивнула.

– Насколько я знаю, да.

Я посмотрела на Джека. Тот кивнул, как будто убедившись в том, что к содержимому хумидора имели отношение и Роберт, и Огастес.

– Насколько хорошо вы знали Роберта Вандерхорста? – спросил он.

– Не очень хорошо. Конечно, тогда времена были другие. Теперь люди любого цвета кожи могут свободно вращаться в любых социальных кругах. Но тогда мое место было отнюдь не там, куда были вхожи Вандерхорсты и Миддлтоны.

– Но вы были любовницей Гаса Миддлтона, верно?

Как ни странно, бесцеремонность Джека не оскорбила Сюзанну и даже не смутила. Вместо этого она улыбнулась.

– Да, была. Он даже хотел жениться на мне, но я понимала, что это глупость, и не только потому, что я была на восемнадцать лет моложе его. Я знала, как он относится ко мне, и мне не нужно было обручальное кольцо, чтобы иметь твердое доказательство этого. Женившись на мне, он бы лишился всего – друзей, юридической карьеры, положения в обществе. Это стало бы нашей гибелью. Рано или поздно он бы понял, что ему всего этого недостает, но вернуть все это уже было бы невозможно. – Она покачала головой. – Нет-нет. Нас обоих устраивало такое положение вещей. По крайней мере, какое-то время.

– Тогда почему вы уехали? – спросила я, мучаясь вопросом, как все это терпела моя бабушка Миддлтон. Впрочем, она была намного моложе деда. А еще я вспомнила, что они поженились лишь в 1940 или 1945 году – то есть лет через десять после того, как Сюзанна навсегда покинула Чарльстон.

Сюзанна посмотрела на свои маленькие руки, аккуратно сложенные на коленях поверх вязаного одеяла.

– Потому что Гас попросил меня.

Ее слова на мгновение повисли в воздухе тихой комнаты.

– Вы не возражаете, если я спрошу вас почему?

Я ощутила легкое волнение. Ее отъезд совпал с исчезновением Луизы, и впервые с тех пор, как я взялась разгадывать тайну исчезновения матери Невина, мне показалось, что я вплотную подошла к ее разгадке.

В комнату с подносом, уставленным крошечными бутербродами, выпечкой и чаем, вошла миссис Марстон. Сюзанна сама налила нам с Джеком чай. Движения ее рук были удивительно точны, учитывая, сколь тонкими и хрупкими с годами стали ее запястья. Убедившись, что у нас есть все необходимое, миссис Марстон снова вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Положив себе на тарелку несколько пирожных и сэндвич, я с аппетитом взялась за угощение, но вскоре остановилась, заметив, что Сюзанна с полуулыбкой смотрит на меня.

– Ваш дед тоже любил сладости. Да что там! Был жутким сладкоежкой. Приятно видеть юную девушку со здоровым аппетитом.

Я услышала, как Джек хихикнул, но не поняла, к чему относился этот короткий смешок – к моему аппетиту или к тому, что меня назвали «юной девушкой».

Сюзанна изящно промокнула губы салфеткой.

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, надеюсь, вы не станете возражать, если я, в свою очередь, кое о чем спрошу вас?

Заметив, что Джек не сводит глаз с моей ноги, я, посмотрев на нее, с ужасом поняла, что та от нетерпения дергается вверх и вниз. Я прижала к ней сложенные руки, чтобы она перестала дергаться, и улыбнулась Сюзанне.