1 сентября 1930 года

Мой дорогой сын!

Если ты читаешь это письмо, то я, скорее всего, уже покинул этот мир, при жизни так и не получив возможности рассказать тебе правду о том, что произошло в ту ночь, когда исчезла твоя мать. Мне жаль, что ты узнаешь обо всем именно так, но я надеюсь, ты поймешь, что у меня не было выбора и что каждое мое решение было продиктовано любовью к тебе и твоей матери. Я также надеюсь, что после того, как ты прочтешь это письмо, твои собственные воспоминания о той ужасной ночи вернутся к тебе в подтверждение тому, о чем я пишу, и у тебя не останется сомнений, что все это правда.

В ту ночь, когда твоя мать исчезла из нашей жизни, к нам домой пришел гость – мой деловой партнер Джозеф Лонго. Во-первых, позволь пояснить, что делового партнера в его лице я выбрал отнюдь не добровольно. В то время его семья активно занималась бутлегерством и другими видами незаконной деятельности в Чарльстоне и стремилась взять под свой контроль все виды порока в городе.

Ранее я никогда не занимался ничем подобным и был довольно наивен, когда после краха фондового рынка в двадцать девятом году начал свое собственное бутлегерское дело на плантации «Магнолия-Ридж», дабы предотвратить разорение нашей семьи. Это было весьма прибыльное предприятие. Благодаря ему мы имели возможность содержать дом и определить тебя в лучшую школу, какую могли себе позволить.

К сожалению, мое прибыльное дело не ускользнуло от внимания мистера Лонго. Я знал, что у него есть рука во власти, так что любые попытки с моей стороны сдать его блюстителям закона потерпели бы фиаско, у меня же самого не было такой защиты.

Он угрожал разорить меня как в финансовом, так и в социальном плане, поставив власти в известность о моей незаконной деятельности, если я не соглашусь дать ему что-то в обмен на его молчание. К сожалению, я неосознанно вручил ему то самое оружие, которое ему требовалось, чтобы принудить меня к молчанию. Видишь ли, много лет назад, после войны за независимость Юга, нашей семье достались шесть очень ценных бриллиантов.

Бриллианты эти хранились в тайнике, который я случайно обнаружил несколько лет назад. Не задумываясь о последствиях, я неразумно заказал для твоей матери колье, в котором использовал один из них, и ее фото в этом колье появилось в газете. Лонго знал о бриллиантах и считал их легендой, пока не увидел этот снимок.

Я был готов пойти в тюрьму, лишь бы не позволить этому прохвосту отобрать у меня то, что я всегда считал твоим наследством и наследством твоих детей. Но он знал о слабости твоей матери в том, что касается нас с тобой, и сыграл на ее лучших чувствах, рассказав ей, как тяжело мне будет в тюрьме и какой уязвимой тогда станет она и ее сын.

Не видя другого выхода, твоя мать отдала ему колье, а поскольку она не знала, где находятся другие бриллианты, он угомонился, но лишь на короткое время. Лонго уехал в Европу, где спустил все свои деньги за игорным столом, а когда вернулся, то шантажом и угрозами потребовал отдать ему остальные драгоценности.

В тот день, когда исчезла твоя мать, Джозеф Лонго, зная, что я буду на работе, и, скорее всего, будучи в курсе, что в среду у наших слуг был выходной, пришел в наш дом и потребовал у твоей матери еще один бриллиант. Она сказала ему, что он должен поговорить со мной, так как она не знает, где спрятаны остальные бриллианты. Он здраво рассудил, что я ни за что не дам ему еще один бриллиант, и поэтому стал угрожать ей, считая, что она лжет. Когда она умоляла его поверить ей, ты, дорогой Невин, должно быть, услышал шум и вошел в комнату.