Поль Кифер не был знаком с таким явлением, как депрессия. Однако благодаря Дияре он узнал, что за ощущение могло его загнать в это состояние. Беспомощность. Незнакомое, гадкое чувство, от которого веяло разложением. Он полностью утратил контроль над ситуацией. В его собственном доме его ждала девушка, которую он больше боялся, чем любил. Она делала что-то страшное и с собой, и с ним. И Поль не мог повлиять на ситуацию, как ни пытался. Он ждал премьеры, как манны небесной, как точки отсчета для решительных действий, ультиматумов и так далее.

А пока наслаждался запавшими глазами, обведенными темными кольцами болезни, которые продолжали его преследовать и в ночных кошмарах. Этот лихорадочный блеск в зрачках, подчеркнуто радостная улыбка, за которой полностью пропадали щеки. Все чаще Кифер думал о том, действительно ли он познакомился с девушкой с красивыми волосами и гладкой, как персик, кожей. Или он все это придумал? Теперь она пугала. И пугала всех.

Притихли и Беспалов, и Шадрин, и Лебковская. Никто не осмеливался лишний раз подойти к Дияре, чтобы не спровоцировать срыв, а таковые случались все чаще. Внезапные слезы сменялись нездоровым оживлением, затем – беспричинными приступами апатии с разглядыванием стен. Только, в отличие от других, Поль не мог отстояться в сторонке. Да и не хотел. Он еще не избавился от желания вытащить Дияру из этого болота, даже если она отказывается. Если кто и выдержит, то он. Разве у него не выйдет? Она влюблена в него, она даже признавалась в этом. Кто еще сможет к ней пробиться, как не человек, к которому есть чувства? Родителям на нее, очевидно, плевать, а друзей она не завела.

Шанс переломить ситуацию появится, как только пройдет премьера. Нужно просто дождаться. По какой-то не вполне понятной причине Дия цеплялась за карьеру, как утопающий – за соломинку. Но именно это Поль осуждать никак не мог. Он и сам выбрал своей стезей стремление к успеху.

Вот только при всем том, что она старалась изо всех сил, денег у нее стабильно не было. Кифер не был дураком и знал, что творится. По какой-то нелепой причине она содержала мать. Исходя из собственного опыта он вывел простую и понятную формулу: после развода с состоятельным мужем ни на что не годная мать Дияры переложила финансовые проблемы на дочь. Кифер не считал зазорным для женщины жить за счет мужчины, но за счет ребенка? Тем не менее это не его жизнь, не его семья. Не ему туда лезть. Разговоры с матерью Дияру стабильно расстраивали. Она выходила подавленная, начинала много болтать. Кифер ее не перебивал, делая вид, что ничего не понимает. И никак не давал ей понять, что вся эта ситуация ему глубоко неприятна.

Ему оставалось надеяться, что стремление девочки к совершенству путем похудения, достижения карьерных высот и прочее обусловлены не желанием угодить строгим родителям. Но эта надежда таяла день ото дня. Кифер дошел до мысли откупиться от матери Дии, лишь бы после премьеры она оставила дочь в покое.

Поль с тяжелым вздохом забрал из машины пакет с заказанной едой и направился к подъезду. Достал ключи от квартиры и замер на пороге, не решаясь толкнуть дверь. Премьера уже завтра. Что он там увидит? Он ненавидел оставлять Дию одну в квартире, потому что не мог следить за ее состоянием. Этот момент, когда нужно открыть дверь, был для него самым жутким. Каждый раз он боялся увидеть Дию валяющейся на полу в голодном обмороке.

Он заказал еду из ресторана, потому что Огнева не ела то, что готовил он. Быть может, что-то новое и несомненно вкусное заставит ее передумать?

В коридоре Дияру он не нашел. Однако картину застал ничуть не лучшую. Ничего не замечающая упрямая девчонка с выражением полной сосредоточенности на лице накручивала педали велотренажера, обливаясь потом так, как ни на одной репетиции. Кифер внутренне вздрогнул. Желание вышвырнуть заказанную еду стало нестерпимым, и только усилием воли ему удалось подавить порыв наорать на эту дуреху. Он не мог понять этой острой потребности отказаться от еды, как ни пытался. Что это идиотская блажь? Как вообще такое приходит в голову?! Что заставило Дияру решить, что отказ от еды – лучшее решение проблем?

– Дия, – позвал Поль, давя в себе желание сорваться в истерику, схватить ее и трясти, пока из головы не выкатятся все мысли о необходимости сбросить последние килограммы вместе с волосами, зубами и внутренними органами. Да-да, об этом он прочел в интернете.

Дияра замерла, будто пойманная на месте преступления, и, явно превозмогая изнемождение от обилия тренировок, направилась к нему. Человеку, который ставит танцы, было очевидно, что она даже колени не полностью разгибала от усталости. И мышцы мелко подрагивали.

Она встала рядом и потянулась к Полю для поцелуя. Ее губы были в трещинках, бледные, с лохмотьями кожи по контуру. Дияра их то и дело облизывала, потому что это причиняло дискомфорт. В уголках рта появились заеды. Кифер отстранился. Он не хотел ее целовать такой. Она не вызывала ничего, кроме острого желания накормить. Или даже душить, пока не согласится поесть.

– Я взял еду в ресторане, – давя привычное бешенство, сказал Поль. Для срыва ему не хватало самой малости. Он готов был орать как истеричная девица, лишь бы добиться своего. Красота средств уже не волновала. Достучаться до нее. Как угодно. Любой ценой.

– В ресторане? – удивилась она. – Ты, наверное, переживаешь перед завтрашней премьерой.

Поль не ответил. Премьера его волновала в последнюю очередь. Да и как было думать о премьере, когда он понимал, что эта маленькая, талантливая, загубленная жестокими взрослыми играми девочка себя убивала. И еще Кифер все время задавался вопросом: не подлил ли он масла в огонь? Это с ним ей стало плохо. Положа руку на сердце, он признавался, что будь у него понимание серьезности связи с такой глубоко больной балериной, он бы к ней даже не приблизился. Потому что Поль думал, будто сможет ее вытащить, а на деле это она утянула его на свою глубину. Смешно. Три месяца назад Кифер и помыслить не мог, что поведется на подобную провокацию. Его называли железным, и так он о себе и думал. С гордостью. А на деле такая-то гибкая, юркая, юная малышка переиграла его, полностью подчинив себе и своим проблемам.

– Я тоже очень нервничаю, – призналась она. – Не думаю, что смогу поесть.

Кифер досчитал до десяти. До двадцати.

– Ты свалишься прямо на сцене, – сказал он ровно. – Ты уже еле стоишь на ногах. Ешь или…

И тут зазвонил его телефон. В самой глубине затравленных карих глаз сверкнула надежда. Дияра не сумела скрыть радость достаточно быстро. Кифер сидел, не отпуская ее взгляда, с полминуты. Звонок закончился и… повторился. Поль ругнулся, глянул на экран: Беспалов.

Он мог проигнорировать даже Савельева, но не этого ублюдка, которому только повод дай. Сигнал ловил всего на две палочки, готовый прерваться в любой момент. Кифер встал из-за стола и вышел, смиряясь с неизбежным. Впервые в жизни, кажется, смиряясь.

Когда он обсудил с директором театра множественные накладки перед спектаклем и вернулся в кухню, Дия сидела радостная. Тарелка была ожидаемо пуста.