Не стали – так не стали, из интереса спросил.

– А этот, как ты говоришь – наш, где он?

– Этот? Этот здесь. Только вы не удивляйтесь. Лард, заводи его! – сказал он, приоткрыв дверь.

Не удивиться у меня не получилось: когда Аделард ввел в каюту человека, я даже вздрогнул от неожиданности – передо мной стоял Кьюли. Тот самый Кьюль Джекоб, при одном воспоминании о котором у меня всегда ломило в левой ключице.

– Ну здравствуй, Джекоб.

Выглядел он спокойным, на лице ни ссадин, ни синяков, и болезненно не кривился.

– Здравствуй, капитан Сорингер, – произнес он с улыбкой.

Улыбка у него показалась мне какой-то гадостной, или это из-за моего отношения к нему?

– Развяжите его, – попросил я и, дождавшись, когда Лард освободит его от пут, добавил: – Давненько мечтал с тобой поговорить, Кьюли.

– Не скажу то же самое, – буркнул он.

– Но на пару вопросов, надеюсь, все же ответишь?

Тот неопределенно пожал плечами.

– Я не стану спрашивать тебя, почему ты связался с альвендийцами, – ответ и без того ясен – дело в золоте, а ты на него падок. Скажи мне другое: почему ты меня так подставил когда-то? Понимаю, что тебе необходимо было найти козла отпущения, но почему именно я? Чем я тебе так насолил?

Лицо Джекоба мгновенно исказилось злобой, я даже вздрогнул.

– Я всегда тебя ненавидел, Люк, счастливчик Люк. Как же тебе всегда невероятно везло, везло всегда и во всем: в кости, с женщинами. Вот скажи, чем ты лучше меня? И почему судьба благосклонна к одним, а к другим относится так, словно он ее пасынок? Когда я узнал, что на Острова прибыл «Небесный странник» и капитаном на нем Люкануэль Сорингер!.. И тут заявляешься ты, собственной персоной, с этой красоткой под руку. Сознайся, тебе ведь и сегодня невероятно повезло: один, против двоих альвендийцев – у тебя не было ни единого шанса. Нет, и тут без великой удачи никак дело не обошлось.

Кьюли полностью выдохся за свою короткую речь и, наконец, заткнулся. В чем-то он прав, но только в чем-то. Минувшей ночью действительно без удачи не обошлось, но она пришла ко мне не тогда, когда я удирал со всех ног от этих проклятых альвендийцев. Нет, я сам атаковал их, поставив на кон не только свою жизнь, но и жизнь дорогих мне людей. И не потому ли она ко мне пришла, удача? Ведь всем известно – она любит смелых. И пусть мои действия были больше не от отваги – от отчаяния, но я же смог решиться на то, что совершил. Да и тогда, когда мы впервые встретили Ночного убийцу, смогли же рискнуть, влетая в то, что показалось нам проходом в скалах? Что же касается всего остального, много ли ты знаешь?

Я родился в семье рыбака, где иной раз в доме по нескольку дней куска хлеба не было. Мне вкус рыбы – вяленой, соленой, копченой, запеченной в печи, до сих пор вспоминается как страшный сон. Мне было двенадцать, когда я впервые вышел в море один, самостоятельно – отец тяжело болел, а младший брат еще не помощник.

Ты знаешь, Джекоб, что было моим любимым блюдом в детстве? Тыквенная каша, потому что она была чуть сладковатой, а другие сладости в доме были такой редкостью, что я даже сейчас помню все случаи до единого.

Ты можешь сказать, что мне повезло, когда в Гволсуоле приземлился летучий корабль, и его капитан, Кторн Миккейн, резко повернул мою судьбу. Но мы собрались возле него всей деревней, и Миккейн обратился сразу ко всем. Он взял бы любого из нас, но вызвался именно я. Хотя у меня, как и у всех остальных, при одном взгляде на летучий корабль начинали дрожать коленки.

Тебе рассказать, как я ночами не спал, чтобы сдать на патент навигатора? Как мечтал о своем собственном корабле, как откладывал на него деньги при первой возможности, отказывая себе во многом. Да, теперь я капитан, но кто ты? Трудно даже сказать, кто именно. И души погибших в небе над Островами людей – они ведь и на твоей совести тоже.

Я молчал, чувствуя себя неудобно перед посторонними людьми, которым приходится все это выслушивать.

– Очень надеюсь, Сорингер, что однажды удача от тебя отвернется, – криво усмехнулся Джекоб. – В конце концов, эта красотка, как ее там, от тебя сбежала!

– Риас, сделай ему больно, – негромко попросил я Кастела.

– Да не вопрос, капитан! Со всем нашим удовольствием! – живо откликнулся тот. – Он, когда его скручивали, за руку меня цапнуть успел, гаденыш.

Риас взглянул на Кьюли как-то по-особенному, заставив того нервно вздрогнуть, затем коротко взмахнул рукой. Риас не стал выламывать ему суставы, или воздействовать на одно из тех мест, коих на человеческом теле великое множество, и при нажатии на которые боль приходит нестерпимая, он просто ударил его ладонью в живот.

Вернее, не совсем просто – иначе бы Джекоб не оторвался от палубы, не отлетел на несколько шагов назад, не ударился о переборку и не упал, скрючившись от боли. Шум от удара получился изрядный, дверь распахнулась, и в ней показался Родриг Брис, судя по выражению лица, горевший желанием помочь нам справиться с этим недоноском. Убедившись, что все в порядке, и пробормотав: «извините», – Род вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Некоторое время мы наблюдали за Джекобом, который тщетно пытался вдохнуть.

Затем Риас подошел к нему, взялся одной рукой за ворот одежды, поднял его, нисколько не напрягаясь, и потряс, как трясут иной раз щенков, сделавших лужу в не самом подходящем месте. Подействовало.

– Джекоб, я обещал задать тебе два вопроса, и на первый ты почти ответил. Теперь второй, и, получается, последний: меня интересует, где находится логово Ночного убийцы? Только не говори, что его не существует, тебе не поверит никто.

– Вопрос понятен? – Риас так хищно втянул в себя воздух углом рта, что Кьюли испуганно сжался.

Если бы Джекобу хватило мужества внимательно посмотреть на него, он непременно бы увидел: глаза у Риаса смеялись. Риас Кастел вообще человек добродушный, и в этом он уступает разве что Аделарду, но откуда об этом знать Кьюли?

– Вопрос, я спрашиваю, понятен? – повторил Риас, и Джекоб, сжавшись еще сильнее, часто закивал.

Риас посмотрел теперь на меня, после чего скосил глаза на Джекоба. И я кивнул, соглашаясь. Не жалко мне этого негодяя, и не из-за давних его дел, когда я едва не простился с небом.

– Капитан, мне кажется, здесь не место. Кровью все забрызгаем, потом не отмоешь, да и кричать он будет, людей смущать.

– Рот хорошенько завязать, а самого завернуть в парусину, – Аделард сразу же понял его игру. – Если в два слоя, то просочиться не должно. Но в капитанской каюте действительно не место: вдруг концы отдаст – господину капитану потом неприятно будет в ней находиться.

«Вот же актеры в них пропадают! Даже Хлое до них далеко, – восхитился я. – Никогда бы не подумал».

– Все верно говоришь, Аделард. Да и вообще не на корабле. Уведите его куда-нибудь подальше, и уже там…