— Нет! Нет! Да… да… — тихо постанываю, понимая, что все это — более чем ненормально. И так будет всегда, когда ему приспичит выместить свою ярость… проучить меня, научить своим нелепым «правилам». Но я ни о чем не могу думать, чувствуя его так глубоко в себе. Больно и страшно. Но внутри, как одно целое. Слияние света и тьмы…, и я добровольно принимаю его наказание.

Надеюсь, это в последний раз.

— Поехали, девочка. Тебе понравится, — обещает Кэлон, вбиваясь в меня медленно, но грубо — так, что каждую секунду, воздух сотрясает звук удара плоти о плоть. Закусываю кулак, чтoбы не закричать, когда его мощные толчки бедрами становятся такими же частыми, как удары наших сердец…

— Сах, ты здесь еще восхитительнее, Иса, — шепчет Кэлон, прежде чем сдавленно застонать, до краев наполнив меня собой в самом прямом смысле этого слова. Я слишком быстро дохожу до грани, ощущая себя шлюхой. Счастливой, мать его, шлюхой… у которой коленки дрожат от удовольствия, и сердце замирает от близости с единственным мужчиной в мире, способным подарить мне удовольствие.

— Я не могу от тебя отказаться. Никогда не смогу, слышишь? — словно не мне, а кому-то незримому, обещает он. После, губы Кэлона нежно скользят по моим позвонкам, а грубые руки бережно оглаживают грудь и талию. С ума cойти можно от такого контраста. Все равно, что лететь вниз на американской горке, и чувствовать это невыносимо бoлезненное сжатие и жар внизу живота.

— Ты ненормальный, — неистово шепчу я. — Просто сумасшедший.

— Прости, сладкая. Ты меня довела. Ты должна запомнить то, что я сказал тебе, Иса.

— А ты можешь запомнить, что у тебя есть я, и ты должен как можно скорее распустить свой чертов харим? — обиженно спрашиваю я, прижимаясь к его груди. Я не помню, как здесь оказалась, да это и неважно… пусть дорогой ценой, но я сменила гнев Кэлона на милость. Скорее… скорее. Только бы выпил. Только бы все мои «страдания» были не зря.

— Они мне не нужны. Я их не трогал, — обдает горячим дыханием Кэлон. — Ари проговорилась о твоей выходке. Узнаю свою девочку. Но ты не перестаешь меня удивлять… — мы какое-то время молчим, а потом заливаемся истеричным хохотом. Черт, мне так хорошо и приятно внутри: тепло в груди, в области сердца. Чтo на какое-то время, всего на миг, я забываю тот ужас, что увидела сегодня, надеясь, что все это мне лишь приснилось…

Но так нельзя. Хватит.

— Теперь мы можем поужинать? — обхватываю губами мочку уха, скользнув язычком в раковину. — А потом продолжим… — обещаю я. Упираюсь в углубление над ключицами, и мягко провожу языком по выступающему кадыку, вызывая утрoбное рычание своего зверя.

— Иди ко мне, — спустя пять минут, произносит Кэлон, вновь наполняя другие бокалы вином, и садится у камина, в котором до сих пор полыхает неистовый огонь. Я опускаюсь к нему на колени, обнимая за плечи, поглядывая на губы Кэлона.

Он явно думает, что я собираюсь поцеловать его, но на самом деле я прошу у Ори однoго: лишь бы он как можно скорее выпил это проклятое вино, и я покончила с ложью Кэлона.

— За что будем пить?

— За верность, — опуская взгляд, произношу я. — Я не хочу больше, Кэл. Мое сердце разрывается, когда ты смотришь на других одал. Я хочу, чтобы ты был только моим Богом. И ничьим другим, — нежно прошу его я, проводя пальчиками по мускулистой груди.

И это, наконец, происходит. Я даже не верю своим глазам, когда Кэлон залпом опустошает бокал с вином до дна. Я успеваю лишь слегка пригубить напиток.

Мягко целую его в губы, очень надеясь, что маленькая доза «яда» подействует очень быстро и темный жрец, наконец, раскроет мне все карты.

Кэлон

Она целует меня. Сама. Нежно. Сладко, пробуя вино с моих губ. Мое любимое вино, но ее вкус… он гораздо слаще и изысканнее самого выдержанного напитка. В голове приглушенным эхом шелестят ее слова, которые тревожат мое черное сердце.

Я хочу, чтобы ты был только моим Богом. И ничьим другим.

Так и будет, девочка. Так и было всегда. Но ты слишком упряма, чтобы понять и принять меня.

Ее руки обвивают мои плечи, снова вызывая болезненное возбуждение в паху. Я уже готов продолжить. Рядoм с ней иначе не бывает. Проклятая одержимость. Вино немного охладило мой пыл, но ее губы, и потрясающая упругая попка, прижатая к моему мгновенно затвердевшему члену… Если бы не ткань ее халата, который она накинула, избавившись от разорванного белья, я бы погрузился в нее снова. К Саху все. Невозможно находиться так близко, не испытывая соблазна пробовать ее. Везде… Мучительно долго.

За что я люблю холодный Креон, так это за длинные ночи, которые можно использовать так, как я пожелаю. Это будет самая бесконечная ночь за последние тысячелетия. И она никогда ее не забудет.

— Все зависит от тебя, Иса, — запоздало отвечаю я, но она понимает, ее расширившиеся зрачки совсем близко. — Одно твое слово, Принцесса. Если ты сможешь выдержать… то, о чем просишь. Дай мне то, что я хочу, и весь мир, целая Вселенная окажется у наших ног, — обхватывая ее лицо пальцами, я ловлю немного раcтерянный тревожный взгляд. Ее тонкие руки все так же нежно ласкают мои плечи, но я чувствую ее напряжение, словно мысленно она где-то не здесь.

— Я умею быть благодарным, Иса, — продолжаю я, скользнув свободной рукой по ее спине. Тонкая прохладная ткань, почти неразличимая на ощупь, гладкая, но не идущая ни в какое равнение с шелковистостью кожи Мандисы. — Ты дашь мне это, принцесса?

Ее черные зрачки почти полностью заполняют радужку. Бездонные лабиринты, в которых плещется едва сдерживаемое пламя. Завораживающее зрелище, на которое я готов смотреть вечно.

— О чем ты просишь, Кэлон? — мягко спрашивает ее голос. Он звучит как-то странно, словно музыка, божественная, опьяняющая. Какого Саха? Хочется сдвинуть брови, в голове возникают вопросы, но исчезают, оставляя ощущение блаженства. Я выпил только один бокал вина. Но даже пара бутылок не способна свалить меня с ног. Огненная ведьма. Соблазнительная, как сам грех. Все дело в ней. С ума меня сводит. Губы помимо воли растягиваются в улыбке. Указательным пальцем провожу по ее щеке, c восхищением замечая золотистое свечение ее кожи.

— Ты невероятно красива, — выдыхаю я, и не верю, что произношу это вслух. Наклоняясь, я провожу носом вдоль линии ее шеи, вдыхая пленительный сладкий аромат ее тела, немного терпкий от нашей страсти. Я хочу еще. Бесконечно хочу. — Что ты со мной сделала? — мой голос приобретает благоговейный оттенок, и сам над собой смеюсь в то время как принцесса в моих руках застывает каменным изваянием.

— Я ничего не сделала, Кэлон, — бормочет она. Меня должно встревожить выражение ее лица, но этого не происходит. Я чувствую себя странно. Приятно, легко, расслабленно, словно осознанный сон или действие дурманящих разум ягод, которые я пробовал не так давно.

Подняв голову, я снова смотрю в огромные настороженные глаза, надавливая большим пальцем на нижнюю губу Исы, заставляя приоткрыться. В мыслях золотистый искрящийся туман, тягучий, вязкий. Привлекаю ее ближе, позволяя почувствовать свою каменную эрекцию.