– И что вы делали для дружинников?

– Должны были после захвата бредунами Электрогорска обеспечить поддержку их армейцам. Они хотели здесь базу устроить.

– Каким образом вы должны были обеспечить поддержку?

– Планировали, что часть бредунов мы отравим, для чего получили от дружинников несколько бочек спирта с ядом. А остальных втихаря вырежем. Мы думали, что после захвата праздник будет, все упьются…

– И что вам за это обещали дружинники?

– Золотишка мы просили!

– На хрена вам сейчас золото? Что с ним делать? – удивился Паша.

– Дык… Золото – оно и есть золото! – не поняло лейтенанта это… существо. – Зачем с ним что-то делать? Сам-то в городке Бритвы сколько всего набрал!

– Урод ты вонючий! Ты по себе-то не равняй! Наша главная добыча в городе Бритвы – несколько десятков освобожденных русских невольников!

– Ну, да… – радостно поддакнул Коробок. – А потом вы с каждого за освобождение…

– Тьфу ты, придурок! – Паша в сердцах даже плюнул. – Тебе такое слово, как «безвозмездно», наверное, ничего не говорит?

– Безвозмездно? Так вы с них ничего не взяли? – поразился Коробок.

– Нет, конечно! Впрочем… что я тебе объясняю? Давай-ка дальше пойдем: куда делся ваш Фюрер?

– Так он на встречу с их главным уехал! – радостно сказал Коробок. – Два десятка бойцов взял и уехал! А нам приказал в Москве десяток дружинников подобрать. У них что-то с грузовиком случилось!

– Подобрали?

– Нет, машину только нашли… Так ее какие-то «дикие» уже до рамы ободрали. А людей не было. Может, их те «дикие» увели, а может, сами куда убрели и… сдохли где-то! Капитан приказал операцию по спасению свернуть и следовать на соединение с Фюрером.

– Где вы должны были с ним встретиться?

– В деревне Пожарово. Это на юго-востоке Подмосковья. Там наша земля.

– Ваша земля?

– Ну… мы там все контролируем! Крестьян доим и… ну и всякое такое…

– Так-так… представляю, что за концлагерь вы там устроили. Судя по количеству оставленных вами в Электрогорске разрезанных на куски женских трупов… Покажи эту деревню на карте!

Стоящий рядом на протяжении всего допроса Рогозин достал карту и брезгливо поднес ее Коробку. Тот нашел нужное место и уверенно ткнул в него пальцем, а потом назвал еще пару ориентиров. Степа записал координаты, пояснения, количество домов в деревне, их примерное расположение, места стационарных постов и еще много других полезных сведений. Записал тщательно и дотошно, а потом спросил, глядя мимо пленника:

– Тащ лейтенант, а это говно вам еще нужно?

– Нет, Степа.

– Можно я его лично прикончу?

Паша внимательно посмотрел на контрразведчика. Рогозин не рисовался. Он действительно считал Коробка куском дерьма и собирался очистить ландшафт от его вони.

«Ну что же… не буду лишать хорошего парня такого удовольствия!»

– Хорошо, Степан, кончай козла!

– Товарищ лейтенант! Просыпайтесь, товарищ лейтенант! – Панкратов осторожно потеребил Пашку за рукав. – Товарищ лейтенант, вы себя хорошо чувствуете? А то вид у вас… не очень!

– Как с бодунища! – добавляет от двери уже одевшаяся и умывшаяся Катерина Матвеевна. – Давай вставай, болезный ты мой! От майора вашего уже два раза посыльный приходил.

– Катюшка, будь человеком. Я только-только заснул… – вяло отмахнулся Павел.

– Какой «только-только»?! – делано удивилась Катя. – Подъем уже два часа назад трубили… Тебе еще перевязку надо сделать и укольчик поставить! Двигай попой, солдатик, не такой уж ты пораненный!

«Да, блин, не пораненный… – угрюмо подумал Паша. – Разбередили рану, пока по развалинам лазили, теперь малейшее движение отзывается болью».

Лейтенант, тихонько постанывая от боли в пояснице, аккуратно поднялся с кровати. Катя все-таки пришла на помощь своему «дружку», нагнулась и надела на Пашкины ноги ботинки. А затем поменяла повязку на спине и сделала инъекцию лекарства, выданного накануне пожилым военврачом, начальником санчасти. Рука у нее в отличие от товарища Сухова, осуществляющего в роте еще и обязанности фельдшера, легкая. Сам укол Скорострел даже не почувствовал, но сама рана вдруг заныла так, что пришлось посидеть несколько минут, дожидаясь, пока отпустит. Через пару минут боль прошла, и Пашка наконец встал.

«Чертов капитан! Добавил, сволочь, лишних проблем!»

Панкратов так и стоял на пороге «девичьей светелки», с жалостью глядя на командира.

– Чего ты хотел, Вася?

– Так… товарищ лейтенант! Вас товарищ майор к себе зовет!

– Хорошо, я понял! Иди, Василий, передай, что я минут через пятнадцать буду!

«Ладно, закончим утренний «туалет»!»

Легкая гимнастика, чтобы размять одеревеневшие мышцы, а в качестве «водных процедур» обтирание до пояса влажным полотенцем – из-за ранения про душ на какое-то время придется забыть. Щетина у Пашки пока росла слабо, и утреннее бритье можно было пропустить. Осталось только одеться и прицепить к поясу кобуру с АПС. К финалу всех этих мероприятий на лбу Скорострела выступила испарина.

– Экий ты красавчик, Пашенька! – медовым голоском пропела Катя. – Бледный, как бетонная стена, а глазки красные… Пойдем, солдатик, я тебя до штаба провожу, а до завалишься по дороге, где мне другого полового партнера искать?

Бормоча что-то невнятное про змеиный язык и злобный нрав, лейтенант, опираясь на плечо боевой подруги, прошел длинным коридором в другой конец подвала, где разместился штаб отряда.

Обратный путь до входа в метро оказался на редкость утомительным для всего взвода. Давали о себе знать предыдущие нервные дни, адреналин после боя, горе из-за убитого товарища, наличие раненых. И доставшийся красноармейцам от убитых фашистов транспорт не особенно помог. После более внимательного изучения выяснилось, что грузовик восстановлению не подлежит, и его пришлось бросить. А в джип все, понятное дело, не влезли. Хорошо хоть, в него поместилось все «тяжелое вооружение», боеприпасы, вода и продовольствие.

Первоначально Кублицкий и Сухов предложили вообще не возвращаться к метро, а пробираться к Электрогорску наземным путем. И Пашка поначалу согласился с их инициативой. Но, как оказалось, бой с фашиками произошел, судя по старой карте, на развалинах спортивного комплекса «Лужники». И двинувшись на юго-восток, отряд сразу уперся в реку. Попытка найти хоть какую-то дорогу завершилась неудачей – в этом месте Москва-река делала петлю, и выбраться можно было только тем маршрутом, по которому красноармейцы туда пришли. Кублицкий сгоряча выдвинул идею переправиться вплавь или вброд, ведь казалось, что до противоположного берега рукой подать. Но с тем же успехом правый берег мог находиться на обратной стороне Луны. Одна мысль, что придется лезть в страшную, с каким-то фиолетовым оттенком, речную воду, показалась Пашке дикой. Согласно показаниям дозиметра, «светилась» Москва-река конкретно. Даже находиться рядом с ней было смертельно опасно.