А наш сын и внук всё, что ты ему поручаешь, просто перекладывает на исполнителей. Магией заниматься перестал, как воин тренироваться прекратил. Ладно бы, при этом что-то полезное делал, так не вижу такого. Что будем делать, Вильям?

— Вы, Ваше Величество почему-то слишком благосклонны, к этому выскочке, и к моей дочери, блуднице. Если бы не вы, я бы их жестоко наказал. Это ведь наглость, заявить наследнику престола, что у него больше нет дочери.

— Эх, Вильям, Вильям! Ты сейчас опять слушаешь свои эмоции, и не слышишь своего разума. Они ведь действительно всё сделали по законам нашего королевства. Получается, наши подданные должны поступать не по законам, а так, чтобы тебе понравилось. Знаешь, к чему ведёт такая позиция монарха? Очень быстро у тебя появятся любимчики, которые будут творить, что хотят. Не то, что ты хочешь, а что они хотят. И они будут наглеть с каждым годом всё больше, пока не начнутся бунты и восстания недовольных. Улыбаешься? Думаешь, задавишь любое недовольство? Кого-то задавишь. А кто-то просто уйдет из-под твоей власти, и это будут лучшие разумные, цвет королевства. Не самые титулованные, а те, на ком королевство держится, и за счёт кого оно может процветать. Если ты думаешь, что королевство держится на нас с тобой, да на высшей аристократии, то ты глупее, чем я думал. Иди, подумай, может ещё и поймёшь, что я тебе хотел сказать?

Лилия повидалась с матерью, пообнимались, поплакали, она подарила маме те туфли, на каблуках средней высоты и толщины. Потом жена наследника вместе с королевой приехали в арендованный нами дом, повидаться с нашей дочерью. На меня мама жены смотрела как на врага, но королева не дала ей высказать мне какие-либо претензии. Повидали внучку и правнучку, и уехали.

А мы сразу же уехали из столицы, ведь никто из королевского семейства не требовал от нас, чтобы мы ещё для чего-то задержались. Как оказалось, через два дня должен был состояться какой-то приём во дворце, и наследник с Артуром планировали нас с Лилией подставить. Многие приглашённые знали нас с Лилией в лицо, и каждому объяснять, что я — это не Мики, а совсем даже Майкл, А Мия, это не Мия, а Лилия, мы бы не стали. Там однозначно были бы скандалы и поединки с непредсказуемым результатом. Но нас не предупредили, что мы должны там присутствовать! И нас в столице уже нет! Кусал ли от этого кто-нибудь локти, я не знаю. А мы, заехав домой, переоделись, загрузили всё приготовленное для путешествия и выехали из дома в сторону гор.

Глава 15. Суета вокруг мемориала

Этой дорогой я еду в третий раз, и мой конь — тоже. Так что проблем с определением, куда ехать, и на какой развилке сворачивать, у нас нет.

До Серебрянска мы едем тем же составом, что и в столицу. Те же кареты, дружина, только Лиза взяла с собой ещё свою любимую лошадку.

В самом Серебрянске у нас дел не было. Мы оставили на постоялом дворе наши кареты и нянек, пересели верхом на лошадей и тронулись в треугольную долину. Дети у нас ехали в специально изготовленных устройствах, которые взрослые вешали на грудь, как специальный рюкзак. А при езде на лошади, это устройство упиралось в луку седла, снижая нагрузку на мышцы спины этого взрослого. Детей везли по очереди мамы и папы, а когда дети спали, мы могли эти рюкзаки передать кому-то из дружины.

Разговор, которого я не мог слышать.

— Мария, знаешь, что мне сказал твой протеже?

— Это, который?

— Можно подумать у тебя их много! Тот, которого ты отправила на закрытую планету.

— Я отправляла не протеже, а информационную матрицу.

— Ой, не юли! Не на Совете ваших магистров, накормить бы их мухоморами! Так вот, на вопрос жив ли Гудвин, он сказал, чтобы я спросила это у тебя. Так жив, или нет?

— Ирена, я не знаю! Я очень хочу его увидеть, но он исчез бесследно, наверное, всё же погиб!

— Так вот, Майкл заявил, я скажу Гудвину, и он опять закроет планету. Выходит, он знает, что Гудвин жив.

— Ирена, я очень прошу, если ты или Роза пойдёте к этому Майклу, возьмите меня с собой.

— Нам Розалия поставила условие, этого парня в себя не влюблять. Ты поняла?

Прибыв в треугольную долину, я её быстренько обследовал и просканировал. На выходе из долины обнаружил двух довольно крупных животных. Мой Комп после той тяжелой травмы уже восстановился почти полностью, по крайней мене эти засветки сканера он определил, как зурганов. Я приказал занять круговую оборону, главное оружие — пики. Сам с двумя дружинниками, из числа бывших охотников, двинулся к этим зверям. Я убил их с расстояния метров в сто.

— Да, магия это сила! — сказал один из охотников, разглядывая убитых животных.

— Не приведи Светлый, с такими тварями встретится в одиночку, — это второй охотник.

Я им рассказал, как подручные купца снимали шкуры, с этих животных и какие органы надо сохранить для сдачи знахарям и целителям. Они успешно со всеми этими делами справились, а потом занялись консервированием целебных ингредиентов и выделкой шкур.

И на этот раз встали лагерем там же, где мы останавливались с Луи и Арнольдом. На следующий день, оставив в лагере охотников и шесть дружинников, все остальные двинулись на штурм горы. С детьми и женщинами мы двигались медленнее, поэтому подъём до Площади Великого Гудвина занял у нас три дня. Хорошо, что у меня есть Сумки путешественника, иначе как бы мы обеспечили запасы воды?

Посчитаем? Три дня вверх, три дня вниз, день на плато, получается, что нужно нести на себе продукты, воду, дрова для приготовления пищи на семь дней. И всё это тащить в гору, по труднопроходимому склону.

Преодолели мы эти склоны и уступы без особых приключений. Иногда, какой-нибудь дружинник, засмотревшись на ягодицы наших женщин, которые шли в гору в брюках, спотыкался и падал, под дружный хохот всех остальных. К счастью, никто ничего не сломал, а мелкие ссадины женщины залечивали мазями и отварами, не расходуя на это магию. На третий день мы достигли заветного плато. Постояли на краю, обозрели всю эту красоту, и, спустившись в ближайшую расщелину, обустроились на ночлег. Утром позавтракав, поднялись на плато и замерли в ожидании.

Это было очень живописное зрелище: солнце поднималось из-за горы, и полоса солнечного света довольно быстро бежала по этой гладкой площадке. А когда солнечные лучи коснулись