хрустальной беседки часовни мемориала, это сооружение вспыхнуло всеми цветами радуга, как брильянт, на который упал солнечный зайчик. Налюбовавшись этой феерией света, мы тронулись к часовне. Расстояние в три километра мы преодолели за час. Шли не торопясь, останавливались, осматривались, стараясь запечатлеть в памяти все нюансы и детали этого места. Вот мы дошли до часовни.

Кстати, дочь, мы назвали Анютой. Для меня это было связано с ассоциациями из другого мира, а жене просто понравилось звучание имени. Так вот, дочь нёс я, нёс просто на руках, а устройство, типа рюкзака наоборот, нёс один из дружинников. На площади, когда лучи солнца осветили её полностью, воздух стал нагреваться, и, наверное, днём будет жарко. А внутри часовни было прохладно.

Сначала я задержался возле скульптурной композиции, изображавшей хорхаров, этих карликов, поражаемых лучами света от сердца, Мики Витура. Потом я услышал какой-то странный разговор внутри часовни и шагнул туда. А внутри этого сооружения моя жена разговаривала с незнакомым мужчиной средних лет. И разговор был очень странный. Видимо жена попросила этого незнакомца прокомментировать сюжет скульптурной группы внутри часовни. И он это весьма живописно рассказывал.

Я понял, что сейчас он начнёт живописно повествовать, с каким трудом я прорывался внутрь убежища Гудвина. В голову, в очередной раз, ударили сразу две мысли, но сознание терять было некогда, и я рявкнул:

— Молчать!

Все присутствующие, а это: незнакомец, Лилия, Лиза, Малиниш, и два дружинника, — удивлённо уставились на меня.

— Я вам искренне благодарен, за то, что моя невеста не осталась вдовой! Вот видите, какая у нас замечательная дочурка! — я смотрел в глаза незнакомца, и поднял дочку над головой.

— Осторожно, — это незнакомец бросился ко мне, поднимая руку вверх.

Я посмотрел туда же и увидел, что Анюта ухватилась ручками за ту деталь скульптуры, которая изображала вырванное из груди сердце молодого воина. От скульптуры на руки девочки пошла волна света, девочка отпустила руки, и эта волна света прошла по её рукам, и как бы нырнула в её тельце в районе груди. Ребёнок заливисто засмеялся, как будто его щекочут.

Незнакомец внимательно осмотрел Анюту, которую я уже опустил на согнутую руку, и произнёс:

— Обошлось, но будет сильным магом!

— Как мне к вам обращаться, так и звать Гудвином?

— Нет уж, только не так. А как догадался?

Знаете, какие две мысли ударили в мою бедовую головушку? Первая: как этот мужчина сюда попал? Когда мы подходили к часовне я по своей маниакальной привычке просканировал местность. Посторонних здесь не было. Значит это маг владеющий технологией перемещения. А вторая мысль совсем простая: такие подробности знали только двое разумных и их скульптуры стоят здесь.

— Да, уж не бином Ньютона! Кто ещё может это рассказать?

— Да, тут я, как ты говоришь, прокололся. Можешь называть меня Сергеем Борисовичем.

Я отвлёкся на ребёнка, который начал хватать меня за нос, потом за волосы. А вниманием Сергея Борисовича завладели наши женщины.

— Сергей Борисович, только не пугайте мою жену!

— Да, я уже понял, был не прав!

Они там увлечённо болтали, а я тихонько вышел, из часовни, баюкая дочурку на руках.

— «Ирена, говорить можешь?» — сделал мысленный посыл куда-то там, наверное, в легендарный астрал.

— «Мама занята, что ты хотел?»

— «Хочешь с Гудвином познакомиться?»

— «Конечно, хочу! А ты где?»

— «Захвати с собой Марию Ивановну, думаю ей это нужно. А мы в часовне на Площади Великого Гудвина».

Как там, в мультике, старуха Шапокляк говорила: «Сделал гадость, на сердце радость!»

Я постоял ещё минут пять и собрался зайти в часовню, но тут рядом со мной открылся портал, и из него вышли Роза и Мария Ивановна. Причём Мария Ивановна имела вид сильно взволнованного человека. Тут опять две мысли ударили в голову! Да что такое, может каску купить? Итак, мысль первая, так сильно волнуются, когда предстоит встреча после долгой разлуки. А вторая, ещё проще, чем в прошлый раз: сколько же лет Марии Ивановне?

Я повернулся в сторону часовни и громко сказал:

— Сергей Борисович! К вам пришли!

Мужчина выглянул из часовни, увидел Марию Ивановну и время остановилось. Как это может быть, я не знаю. Это уже не магия, это какие-то процессы, связанные с изменением времени и пространства. Выглядело это следующим образом. Все замерли, и всё замерло. Летящая в небе птица застыла на одном месте и на одном движении, как в стоп-кадре. Даже Роза, очень сильная магесса, замерла, не закончив движения. Только эти двое маленькими шагами приближались друг к другу, не отрывая взгляда от глаз кого? Врага? Или любимого? И как прикажете понимать, что я не замер как все, и дочка у меня на руках ворочается? И тут произошло следующее: Анюта в очередной раз поймала мой нос, и весело засмеялась, Мария обернулась в мою сторону, всё вокруг снова пришло в движение. Для меня это выразилось в том, что Роза вцепилась в мой локоть и зашептала:

— Это что, тот самый Гудвин? Ты же говорил, что он старик!

Мария и Гудвин дошли друг до друга, и женщина прижалась к мужчине, подняв голову и не отрывая взгляда, от его лица. А до нас добралась моя жена.

— Это кто? — на что я откровенно захохотал.

Лилия и Роза уставились на меня, потом с силой развернули меня в свою сторону и вдвоём воззрились на этого наглеца. Ну как же не наглец, его спрашивают, а он вместо подробного отчёта стоит и смеётся?

— Опять бабу притащил! — произнёс я сквозь смех, и Роза захохотала вместе со мной.

А жена встала в позу «я стою, руки в боки» и с возмущением уставилась на нас.

— Лилия, подожди, я всё объясню.

— Сергей Борисович, Мария Ивановна, вам лучше уединиться! Но дайте мне слово, что через какое-то время вы меня найдёте, я буду дома в Медногорске.

Они оба кивнули и исчезли без всяких порталов.

— Лиличка, жёнушка моя ревнивая, ты видела, как они исчезли? Ты понимаешь, какой это уровень магии? Кто я для той красавицы: муравей, или комар? А ты меня к ней ревнуешь, как к соседней графине, или к горничной. Да никто мне кроме тебя не нужен! Правда, Анюта? Скажи маме: «да».

— Да! — совершенно чётко произнёс ребёнок, после чего был мгновенно забран у бестолкового отца, для немедленного выяснения всех талантов деточки. Тут же прибежала Лиза, и они куда-то умчались.

— И жена одна, и ребёнок один, а всё также как у нас. Это вы, Александровичи, себе таких женщин выбираете, или это у вас аура такая,