немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, как иностранных подданных, так и советских граждан, согласно соответствующих приказов НКВД СССР. Оставить до 15 апреля 1938 года существующий внесудебный порядок рассмотрения дел по этим операциям… Предложить НКВД провести до 15 апреля аналогичную операцию и погромить кадры болгар и македонцев…».

Подобные «массовые операции» фактически превратились в откровенный геноцид опальных этносов. Они отличались беспрецедентной жестокостью. Так, например, в Ростове латыши и поляки арестовывались по спискам, составленным на основе данных адресного бюро. А в феврале 1938 г. здесь были арестованы 300 иранцев — весь состав артели чистильщиков обуви.

В последующих простосердечных воспоминаниях председателя Особой тройки НКВД по Московской области Михаила Ильича Семёнова (1898–1939) говорилось: «Во время проведения массовых операций 1937–1938 гг. по изъятию поляков, латышей, немцев и др. национальностей аресты проводились без наличия компрометирующих материалов… Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в числе которых шли совершенно неграмотные женщины, несовершеннолетние, даже беременные, и всех, как шпионов, подводили под расстрел без всяких материалов, только потому, что они — националы».

Но с особым цинизмом проводилась расправа над коммунистами соответствующего этнического происхождения. По словам одного из ближайших ежовских подручных Александра Павловича Радзивиловского (1904–1940), органами НКВД на местах было получено следующее указание Н.И. Ежова: «С этой публикой не церемоньтесь, их дела будут рассматриваться «альбомным» порядком. Надо доказать, что латыши, поляки, немцы и др., состоящие в ВКП(б), — шпионы и диверсанты».

Наиболее многочисленными категориями среди репрессированных «националов» оказались поляки и латыши. Расправа над ними шла параллельно с ликвидацией социально-культурных прав этих национальностей. Например, в начале 30-х годов на Украине и в Белоруссии действовало 670 польских школ, 2 польских вуза, 3 театра, на польском языке выходили одна центральная, 6 республиканских и 16 районных газет. Все они в 1937–1938 годах были закрыты. В Москве были закрыты латышские театр, клуб и школа.

Уже в 1936 году было репрессировано 35820 поляков. По воспоминаниям Н.С. Хрущёва, «когда в 1936, 1937, 1938 годах развернулась настоящая «погоня за ведьмами», какому-либо поляку трудно было где-то удержаться, а о выдвижении на руководящие посты теперь не могло быть и речи. Все поляки были взяты в СССР под подозрение».

Большое число латышей оказалось в СССР потому, что после гражданской войны в Латвии установился полуфашистский режим, развернувший нещадную борьбу с революционерами. Это вызвало обильный приток в советскую державу политических эмигрантов из Латвии. При этом в стране остались все бойцы латышской стрелковой дивизии, сыгравшей огромную роль в установлении и защите Советской власти.

В декабре 1937 г. был издан приказ НКВД о массовых арестах латышей. Большинство арестованных стали жертвами групповых расстрелов. Только с 5 января по 20 июля 1938 г. было проведено 15 расстрельных акций, в которых было убито 3680 латышей.

В некоторых документах упоминались имена более тысячи репрессированных латышей, большинство которых были расстреляны в 1937–1938 годах. Среди оных — немалое число рядовых рабочих, колхозников, инженеров, учителей и т. д. Основную часть погибших составляли представители квалифицированных слоёв интеллигенции — профессора, журналисты, литераторы, хозяйственники, дипломаты, офицеры, чекисты и т. д. Свыше половины жертв — члены ВКП(б), около трети — большевики с подпольным стажем, участники революции 1905–1907 гг., члены обществ каторжан и ссыльнопоселенцев, делегаты съездов ВКП(б). Почти все несчастные были казнены по обвинению в шпионаже в пользу буржуазной Латвии. По словам А.И. Солженицына под каток репрессий попали «все латышские стрелки и латыши-чекисты — да, латыши, акушеры Революции, составлявшие совсем недавно костяк и гордость ЧК! И даже те коммунисты буржуазной Латвии, которых выменяли в 1921, освободив их от ужасных латвийских сроков в два и в три года». Не обладавшие высоким социальным статусом латыши, литовцы и эстонцы были выселены из Москвы, Ленинграда и других крупных городов в места спецпоселений.

Несколько тысяч финнов было репрессировано только в Ленинградской области, где одновременно были закрыты все действовавшие там финские школы, техникумы, дома культуры, церкви, газеты, издательства, финское отделение в Институте имени Герцена.

В 1937–1938 гг. были проведены массовые депортации целых народов. Как заметил А.И. Солженицын: «Это было народное переселение, этническая катастрофа».

Первыми жертвами этой катастрофы пали корейцы Дальнего Востока. 10 июня 1924 г. Председатель Совнаркома Рыков подписал «Устав союза корейцев, проживающих на территории СССР», согласно которому корейская община получила широкие юридические права и возможности в развитии национальной культуры. В Дальневосточном Крае был создан национальный корейский район с 55 корейскими сельскими советами. В апреле 1937 г. «Правда» разразилась статьёй, которая вещала о том, что японские секретные службы заслали на территорию Дальнего Востока своих многочисленных корейских и китайских агентов, «маскирующихся под уроженцев этого района». 21 августа 1937 г. было принято секретное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного Края». В этом изуверском акте перед органами НКВД ставилась задача переселить к 1 января 1938 г. корейцев из ДВК в Казахстан и Узбекистан. Все высланные превращались в «спецпоселенцев», которым запрещалось возвращаться в родные места. Это решение базировалось на обвинении корейцев в массовом шпионаже и готовности выступить на стороне Японии в случае её нападения на СССР. 11 сентября 1937 г. Сталин направил в Дальневосточный крайком телеграмму, в которой говорилось: «По всему видно, что выселение корейцев — дело назревшее… Предлагаем принять строгие и срочные меры по точному исполнению календарного плана». В ходе депортации, завершившейся в октябре 1937 г., из ДВК было выселено около 172 тыс. корейцев. 25 тысяч корейцев и 11 тысяч китайцев были арестованы. По словам А.И. Солженицына «корейцы с Дальнего Востока (ссылка в Казахстан), первый опыт взятия по крови… Все китайцы, жившие на советском Дальнем Востоке, получили шпионский пункт 58-6, взяты были в северные лагеря и вымерли там. Та же участь постигла китайцев — участников Гражданской войны, если они заблаговременно не умотались».

Депортация некоторых национальных меньшинств была проведена и в республиках Закавказья. Прежде всего, она обрушилась на головы проживавших там курдов. До 1937 г. в Армении действовал курдский национальный театр, в Армении и Грузии — курдские школы, выпускались национальные газеты. Все эти учреждения были закрыты в 1937–1938 гг., когда значительная часть курдов была переселена в среднеазиатские республики и в Казахстан. Из Азербайджана в Казахстан были насильственно переселены иранцы. Как отмечал А.И. Солженицын: «В 1941 так выселяли Республику Немцев Поволжья в Казахстан, и с тех пор все остальные нации — так же». По данным секретаря Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте России, доктора исторических наук Владимира Павловича Наумова депортация ряда народов Северного Кавказа оформлялась постановлениями ГКО СССР post factum, то есть уже после того, когда операции по выселению людей, по существу были завершены. При этом тех, кого немогли вывезти немедля уничтожали прямо на местах. Руководившие этими карательными экспедициями уполномоченные ГКО СССР Сергей Никифорович Круглов (1907–1977), Богдан Захарович Кобулов (1904–1953) и Аркадий Николаевич Аполлонов (1907–1978) по существу действовали на основе устных предписаний.

Ставшие ныне известными многочисленные факты не оставляют сомнения, что сталинский СССР был чудовищным