— Что покажу — ахнешь! Что покажу...

Наконец ему надоело оборачиваться на сестренку. Выбежал назаснеженный лед и, пригнувшись, словно пытаясь разглядеть что-то, двинулся ксередине реки. Остановился, замахал нетерпеливо. Сестра подбежала, чуть дыша отусталости и любопытства:

— Ну? Ну что там?

Мальчик указал темное пятно чистого льда меж белых слоевснега. Плюхнулся прямо на лед, отчаянно уговаривая сестру, чтоб не боялась, акогда она распростерлась рядом, принялся тыкать в лед пальцем, шепча, словнобоялся спугнуть кого-то:

— Гляди! Гляди вниз!

Девочка вгляделась — и вдруг увидела, что лед небывалопрозрачен, словно стекло. Сквозь его толщу отчетливо было видно желтовато-сероепесчаное дно, длинные, зеленые, чуть шевелящиеся от подводного течения стеблиплакучей травы и узкое, серебристое, отчего-то необыкновенно красивое теломолодой щуки, которая замерла на самом дне и словно бы дремала.

— Ну? Ахнула? — торжествующе шепнул брат, ипотрясенная девочка в самом деле тихо ахнула.

— А теперь сюда гляди, Дашутка, — таинственнымшепотом велел брат и чуть подвинулся в сторонку. — Вот она...

Девочка приникла лицом ко льду — да так и обмерла, увидавдевичье тело, лежащее на речном песке. Зеленая трава вплелась в короткие, чутьдостигающие плеч русые волосы, обвила длинную белую рубаху. Ноги девушки былибосы, глаза закрыты.

— Кто это? — воскликнула девочка.

— Тише! — сердито шепнул брат. — Разбудишь!Это русалка. И она спит.

— Спит?

— Ну да. Разве ты не знаешь? Зимою все русалки спят надне речном.

— А когда она проснется?

— Ну, вот лед пройдет, на березах лист брызнет — тогдаи проснется. Весной.

— Весной... — эхом отозвалась девочка, зачарованноглядя на брата. — Как в песне?

— В какой песне?

Она глубоко вздохнула, а потом тихо-тихонечко запела:

Березоньку мне жалко -

К зиме вся облетит.

На дне реки русалка

Красивая лежит.

Лежит она, не знает,

Жива иль не жива,

И тело оплетает

Плакучая трави...

— Ну да, я же и говорю, — прошептал брат. —Настоящая русалка... Давай еще пой. Слышь, Дашутка? Пой еще!

И она опять запела тоненьким голоском:

Когда очнется снова,

Не ведает о там.

Чертоги водяного -

Русалкин зимний дом.

Когда зима-зимица.

Ручьями уплывет,

Весну восславят птицы,

Русалка оживет.

— Ну, чего замолчала? — сердито шепнулбрат. — Забыла, что ли?

— Нет, не забыла. А боязно: вдруг услышит песню дака-ак откроет глаза...

— Не откроет. Она крепко спит. Я когда первый раз ееувидал, так кричал-кричал, звал-звал, а она все спит да спит.

— А как ее зовут? — шепнула девочка.

— Да разве ж у русалок бывают имена? — изумилсябрат.

— Неужто ж нет? Матушка рассказывала, что русалки — этодевицы, которые утопились от несчастной любви. А ежели они девицы, значит, укаждой было имя. Может, ее звали Грушенька. Или Машенька.

— Или Дашенька, — засмеялся брат, но сестраиспуганно перекрестилась:

— Боже сохрани!

И снова замерла, вглядываясь в чуть улыбающиеся губы русалкии ее длинные ресницы. У людей такой красоты не бывает... Какого же цвета у нееглаза? Голубые? Зеленые? Или просто серые? Но они откроются только весной.Скорей бы весна! Тихий снег посыпался с небес, легкой дымкою прикрывая лед испящую под ним русалку.

Пусть спит. До весны еще далеко!