— Давно пора вывести его из игры. Теперь он больше не навредит никому.

Ближе к вечеру, когда состояние здоровья Моро вновь ухудшилось, адъютанты забеспокоились и сочли своим долгом открыть ему всю тяжесть его положения.

Моро спокойно отнесся к их предостережению и сказал:

— Мое сознание ясно, и я совершенно спокоен.

В течение всей ночи с 1 на 2 сентября мучения генерала продолжались. Это его беспокоило, и он постоянно заводил будильник на своих часах, отсчитывая долгие и мучительные моменты страданий.

Время от времени он что-то говорил, обращаясь то к Рапателю, то к Шевенену, то к полковнику Орлову. Все трое постоянно находились рядом с ним.

— Я знаю, что нахожусь в страшной опасности, и, если мне не суждено увидеть мою жену и мою дорогую дочь, передайте им, да и всем французам, которые будут вам говорить обо мне, что я хотел еще послужить своей родине… Я хотел избавить мою страну от ужасного ига, которое ее подавляло. Я считаю, и всегда считал, что для того чтобы одолеть Бонапарта — все средства хороши…

— Я посвятил на благо человечества те небольшие таланты, которыми обладал, но мое сердце всегда принадлежало Франции. Не плачьте, друзья мои. Так угодно судьбе. Надо покориться ей.

От фразы к фразе, от слова к слову голос его угасал.

Теперь он говорил почти шепотом.

На восходе нового дня, 2 сентября, он сделал знак Шевенену, чтобы тот подошел ближе, и продиктовал ему следующие слова, адресованные царю: «Государь, умираю с теми же чувствами уважения, восхищения и признательности, которые Ваше Величество оказывало мне с первого момента нашей встречи».

Затем, после паузы, как если бы он говорил с самим собой, Моро прошептал:

— Мне не в чем себя упрекнуть.

В 6.50 утра, держа руку Рапателя в своей руке, Моро отошел в мир иной.

* * *

Через некоторое время полковник Орлов отправил царю письмо с известием о смерти генерала Моро. Передав последние слова Моро, Орлов писал:

«В связи с печальным стечением обстоятельств, этот выдающийся человек, которого вы прежде не знали, решил посвятить Вашему Величеству свои последние дела, последние слова… и сражался за вас до последней капли крови…»

Во французской армии существовала легенда: будто бы когда Наполеон посмотрел в свою подзорную трубу на неприятельские позиции, то узнал Моро в свите Александра I, лично навел орудие и произвел выстрел, убив предателя.

«Какими же серьезными должны быть изменения в морали, порожденные империей, чтобы столь знаменательная жизнь нашла свой столь бесславный конец?» — вопрошал по этому поводу французский историк Анри Мартен.

Вот что рассказывал об этом сам Наполеон, находясь на о. Св. Елены:

«В битве при Дрездене я приказал атаковать войска союзников, находившиеся по обоим флангам моей армии. В ходе выполнения этой операции центр моей армии оставался на месте. На расстоянии примерно в 500 ярдов я заметил группу всадников, собравшихся вместе. Сделав вывод, что они пытаются проследить маневры моей армии, я принял решение нарушить их планы и вызвал артиллерийского капитана, командовавшего батареей из восемнадцати или двадцати пушек: “Немедленно обстреляйте эту группу людей; возможно, среди них есть несколько младших генералов”. Приказ был выполнен незамедлительно. Одно из пушечных ядер попало в Моро, оторвало ему обе ноги и пронзило насквозь лошадь. Я думаю, те, кто стояли рядом с ним, были убиты или ранены. Минутой раньше с ним беседовал Александр. Обе ноги Моро были ампутированы недалеко от места ранения. Одна из них, обутая в сапог, которую хирург бросил на землю, была принесена королю Саксонии крестьянином, рассказавшим, что какой-то высокопоставленный офицер был ранен пушечным ядром. Король, поняв, что имя раненого офицера может быть выяснено благодаря сапогу, послал сапог мне. Сапог осмотрели в моем штабе, но всё, что можно было установить, это то, что сапог не был английского или французского производства. На следующий день нам сообщили, что это была нога Моро.

Ничего удивительного не было в том, — продолжал Наполеон, — что через некоторое время я приказал во время военной операции тому же артиллерийскому офицеру с теми же пушками и при схожих обстоятельствах дать залп одновременно из восемнадцати или двадцати орудий в группу офицеров, собравшихся вместе. В результате генерал Сен-При, ещё один француз, предатель, но человек не без таланта, занимавший командную должность в русской армии, был убит вместе со многими другими. Ничто, — продолжал император, — не является более губительным, чем одновременный залп из дюжины и более пушек в группу противника. От выстрела одной или двух пушек можно спастись, но от одновременного залпа нескольких орудий это почти невозможно». Напомним читателю, что в то время пушечное ядро, представлявшее собой кусок чугуна сферической формы и диаметром с небольшой арбуз, обладало огромной кинетической энергией и пробивало насквозь 36 человек, построенных в затылок друг другу. А картечь, применяемая в ближнем бою, в основном против пехоты, была еще более смертоносной, т.к. являла собой металлический каркас, набитый картечными пулями, каждая из которых в зависимости от калибра достигала величины куриного яйца. Залп картечи мог положить на месте сразу 60 человек. Причем солдат убивали не только пули и ядра, но и элементы обмундирования, разбитые тесаки, эфесы шпаг, сломанные штыки и даже оторванные конечности своих товарищей, которые при соприкосновении с поражающим элементом разлетались в стороны с огромной скоростью. Поисковики до сих пор находят на полях сражений эти страшные орудия убийства… Современные кинорежиссеры, снимая исторические фильмы о войне двухсотлетней давности, не всегда задумываются о достоверности батальных сцен и, стремясь к максимальной зрелищности эпизода, зачастую показывают зрителю много огня от взрывпакетов и другой пиротехники, вместо того чтобы продемонстрировать летящее ядро, причем с рикошетом, благо современные компьютерные технологии это позволяют.

* * *

Кстати, судя по траектории полета, Моро, вероятно, был смертельно ранен именно рикошетирующим ядром либо ядром на излёте. Впрочем, имеется и другая версия о том, что генерала поразил большой кусок разорвавшейся гранаты. Эта версия, в частности, подтверждается золотым кольцом, изготовленным специально для мадам Моро, в котором вместо камня был вставлен миниатюрный жук-скарабей, выполненный из осколка гранаты, убившей ее мужа. Причем на золотом брюшке скарабея было выгравировано изображение разрывающейся гранаты и дата ранения. У древних считалось, что этот маленький жук повторяет путь Солнца, которое воскресает, возвращаясь из мира теней.

Известно, что Наполеон по своей военной специальности был артиллеристом и очень хорошо знал свое дело. Однако у главнокомандующих и уж тем более у монархов по соображениям чести было не принято стрелять друг в друга во время сражений. Тем не менее во французской армии ходила легенда, что когда Наполеон узнал Моро в свите Александра I, то лично навел орудие и произвел смертоносный выстрел, погубивший своего давнего соперника. Правда это или нет — доподлинно неизвестно, однако Наполеон ничего не сделал, для того чтобы прекратить хождение этой легенды.