Ф. Романова. Серьезнее выглядели позиции ополченских воевод князей Д. Т. Трубецкого, П. И. Пронского, И. Б. и Д. М. Черкасских. Имеется и известие о претензиях на трон князя Д. М. Пожарского, но оно сомнительно.

Претенденты отличались различными достоинствами, но также и недостатками. Самым знатным был князь Федор Иванович Мстиславский. Но он был известен как сторонник королевича, к тому же был вялым и бесхарактерным, получив сильную прививку от властолюбия еще при Борисе Годунове. Мстиславский был дважды женат, но бездетен, его дети умирали в детстве и младенчестве. Князь И. В. Голицын отчасти представлял на соборе фигуру знаменитого брата князя Василия Васильевича, томившегося в польском плену. И. Н. Романов и М. Ф. Романов являли отражение яркой личности Филарета, которому царский венец никак не светил.

Среди воевод ополчения самым известным был князь Д. Т. Трубецкой. Согласно «Повести о Земском соборе 1613 года», он развил активную деятельность: ежедневно угощал на своем дворе казаков, раздавал обещания и посулы. О том, что Трубецкой был близок к трону, свидетельствует подготовленная, но так и не оформленная до конца грамота собора о пожаловании ему северодвинской волости Ваги. Это пожалование было символичным: когда-то Важской волостью владел Борис Годунов. Обладание ею могло рассматриваться как ступенька к трону. Под грамотой поставили свои подписи Пожарский, Пронский и другие воеводы из ополчения, словно одобряя таким образом кандидатуру князя Дмитрия Тимофеевича. Но большинство провинциальных выборных грамоту не подписали. Отвернулись от Трубецкого даже казаки, получившие от него щедрые дары. Согласно «Повести о Земском соборе 1613 года», Трубецкой тяжело воспринял крушение своих надежд: «Лицо у него ту с кручины почерне, и паде в недуг, и лежа три месяца, не выходя из двора своего».

Кульминация наступила 7 февраля. В тот день, как свидетельствует один из хронографов, галичский дворянин подал мнение «о царе Михаиле Федоровиче Романове». Это мог быть Смирной Иванов Свиньин, участник посольства к новоизбранному царю. Вместе с ним за Романова высказался и некий донской атаман. Возможно, тогда же произошло выступление в поддержку М. Ф. Романова казаков, о котором говорится в «Повести о Земском соборе 1613 года», сопровождавшееся «грубыми словесы». «Повесть» рассказывает, что казаки ворвались на заседание собора, требовали от бояр: «Дайте нам царя!» – но отвергли процедуру жребия между кандидатами и предложили своего – Михаила Федоровича Романова. В ответ «бояра же в то время все страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни единаго никако же возможе что изрещи…»

Налицо был явный кризис. Надо полагать, что многие выборные не были готовы принять в цари 16-летнего юношу. Тогда собор принял решение сделать перерыв. С 8 февраля заседания на две недели прекратились.

Казачий ставленник?

Отвлекшись на время от выборных баталий, следует рассмотреть вопрос о роли на избирательном соборе 1613 года казаков, которые, как мы видели, сыграли весьма заметную роль в Смуте и освободительном движении.

Как уже говорилось выше, слово «казаки» являлось общим наименованием военно-служилой категории, отдельные группы которой отличались друг от друга. Вольное казачество (донское, терское, волжское, яицкое, запорожское («черкасы») объединялось в самоуправляемые общины («войска»), организованные по принципу военных демократий. Вольные казаки не зависели от царской власти, но обе стороны стремились к союзу. Казаки искали покровительства и помощи деньгами, военными припасами, разрешением на торговлю с центром, а государи стремились использовать «вольных людей» для борьбы с татарами, ногайцами, черкесами, охраны посольских и торговых караванов. Это далеко не всегда удавалось, и тогда закрывались торговые пути, а казаки лишались пороха, свинца и соли, и служилые люди вступали с ними в стычки. Затем мир восстанавливался, и казаки заявляли о своей верности царю.

Смута стала обширным полем приложения сил вольного казачества, особенно донцов и запорожцев. Казаки приняли активное участие в самозванческих авантюрах, отличаясь грабежами и жестокостью. Они служили самозванцам, но более всего стремились к личной выгоде, чаще всего путем вооруженного захвата. Вольное казачество с трудом вписывалось в традиционную картину сословного устройства Московского царства, восстановить которую стремились деятели ополчений. Обеспечение казаков составляло большую проблему. Даже лидеры объединенного ополчения были вынуждены выделять им территории на «прокорм», что приводило к грабежам, ставшим привычным занятием казаков. Другой формой содержания казаков являлось денежное жалованье, но собрать его в разоренной стране было крайне трудно.

Наряду с вольными в событиях Смуты принимали активное участие служилые казаки, как правило, поверстанные поместными и денежными окладами в «украинных» городах и уездах (полковые и сторожевые). По своему социальному облику они мало отличались от детей боярских южных уездов, а их атаманы – от дворянских голов. Некоторые из них несли гарнизонную службу, наподобие служилым «по прибору». Под «Утвержденной грамотой» царя Михаила Федоровича стоят подписи служилых казаков – атаманов и казаков из Белгорода, Ливен, Рыльска и Оскола. Во время Смуты казачьи отряды существенно пополнились за счет «показачившихся» посадских, холопов и крестьян из центральных уездов. В казачьи полки уходили и дети боярские, которым хлопотно было нести службу с бедных поместий. Как уже говорилось выше, в отрядах таких знаменитых казачьих предводителей, как Лисовский и Просовецкий, русских людей было едва ли не большинство.

Кто составлял толпу казаков, ходивших требовать на царство Михаила Романова? К сожалению, определить это невозможно. Но можно предположить, что за годы совместного сосуществования в полках самозванцев и ополчениях вольные и служилые казаки составили некоторую общую массу, выработавшую единые обычаи и сходную идеологию. Этот процесс начался задолго до Смуты, так как «украйны» соседствовали с казачьими станицами в степной зоне. С этой перемешивающейся и вновь разделяющейся казачьей массой тесно взаимодействовали служилые люди южных уездов. Например, отец братьев Ляпуновых Петр Саввич служил станичным, а затем казачьим головой в Ряжске, а его младший сын Захарий в 1603 году отведал кнута за то, что посылал донским казакам вино и продал им «панцырь» и «шапку железную», несмотря на царский запрет. Из грамоты 1623 года известно, что дети боярские, казаки и стрельцы Воронежа, Оскола, Валуек, Белгорода, Ельца, Лебедяни и других «украинных» городов ездили на Дон с товарами, а затем участвовали в набегах донских казаков на турецкие корабли.

Важнейшими ценностями для казаков были православная вера, царская власть и осознание своей общности с Московским царством. Отсюда проистекали их патриотизм и политическая активность. Казаки отнюдь не чувствовали себя чуждыми «стольному граду» жителями окраин. За годы Смуты они привыкли к тому, что являются мощной политической силой, впервые обретшей голос.

Но были у объединенного казачества и другие идеалы, в первую очередь «волность». У казаков укоренились