Мнения членов Конференции разделились, и царица отложила заседание, не преминув обязать всех как можно скорее принять необходимые решения и выработать программу новой политической ориентации. После пятнадцатидневных бурных дебатов сановники в конечном счете пришли к решению, которое 10 апреля 1756 года было одобрено государыней. Фридрих оставался для русских главной мишенью, но всю ответственность за развязывание войны Петербург взваливать на себя не желал. Императрица рассчитывала на равных разделить ее с Веной. К тому же следовало достигнуть компромисса с Францией, чтобы помешать ей броситься на помощь Фридриху.

Царица решила напасть на Гогенцоллерна в текущем году, даже если Людовик этому воспротивится. Во время того же заседания 10 апреля Бестужев, в глубине души крайне уязвленный, объявил австрийскому представителю Эстергази, что Россия не только вторгнется в Восточную Пруссию, чтобы стереть ее в порошок, но и двинет значительные силы на другой берег Одера и атакует Бранденбург. Такой внезапный поворот на сто восемьдесят градусов выглядел подозрительно, и Вена проявила сдержанность: дескать, не хотелось бы, чтобы Россия, союзница Австрии, оказалась в положении агрессора. Желательно спровоцировать Фридриха на перевооружение своей армии и, ссылаясь на это, начать военные действия якобы в ответ на угрозу. Тогда Франция, а затем и Россия будут обязаны выступить против него. Возник и вопрос о субсидиях, ибо Мария Терезия хотела устроить так, чтобы платил Версаль. Торопливость русских могла все испортить. Памятуя неудачный опыт с Экс-ла-Шапель, Елизавета от денег отказалась: боялась, что ее страна снова будет выглядеть державой наемников. Она видела лишь один выход: потребовать от своих союзников иного рода компенсации за жертвы, которые Россия готовилась принести ради их интересов. Ей нужно было признание равенства ее страны с прочими воюющими державами, она хотела получить место за столом мирных переговоров.

Было необходимо известить Польшу о доблестных планах русской государыни, ведь эта страна придерживалась нейтралитета, а именно по ее земле собирались пройти войска России. Петербург мог рассчитывать на поддержку семейства Чарторыйских, члены которого занимали в аристократической республике ключевые посты. К тому же близились выборы в сейм, и Россия надеялась, пользуясь дрязгами больших панов, укрепить свое влияние на внутренние дела Польши. Саксонский курфюрст Фридрих Август II, он же польский король, столкнулся с трудной дилеммой. С одной стороны, только Россия в силах помешать пруссакам захватить его германские территории. С другой — нет ли риска, что она повредит Польше, будет вмешиваться в ее внутренние дела, попытается ограничить польские свободы?

Дипломатический представитель Франции в Варшаве Дюран д'Обиньи, настроенный весьма русофобски, нашел выход: пусть Петербург попросит у польского правительства разрешения для своих войск пересечь территорию страны, но гарантирует соблюдение ими строжайшей дисциплины и выплаты из интендантской службы на время этого перехода. Елизавета была предусмотрительна, она именно с такими предложениями обратилась к Августу III, дав гарантии уважения законов и свобод его подданных и присовокупив 100 000 рублей компенсации за помощь. Послу России Гроссу были выделены дополнительно 10 000 рублей на расходы, сопряженные с привлечением сторонников. Одновременно было отправлено личное послание во Францию с предложением тех же гарантий — при условии, что представитель этой страны проявит готовность к сотрудничеству. Россия не злоупотребит гостеприимством поляков, а уполномоченный по делам Франции со своей стороны постарается способствовать тому, чтобы переход войск обошелся без осложнений, убедив представителей шляхты в его необходимости.

Перед расходами Елизавета не останавливалась. Чрезвычайным эмиссарам было поручено не скупиться на взятки. Гросс, русский посол в Варшаве, человек неприятный и близкий к государственному канцлеру, вскорости был смещен с поста и заменен Петром Чернышевым, преданным сторонником Воронцова. Шведам и туркам в конечном счете не оставалось ничего другого, как сохранять спокойствие и не вмешиваться. Как только будет подписан вразумительный договор с Марией Терезией, русские войска должны быть готовы в любой момент ринуться на Фридриха; 80 000 русских помогут королеве-императрице забрать обратно Силезию и графство Глац.

Но оставался еще Людовик: как убедить его держаться в стороне от конфликта на востоке? Согласится ли он с условиями, навязанными Польше в связи с перемещениями русских войск? Чтобы выиграть время, Елизавета предложила новую, ложную уступку: дескать, если она завоюет Восточную Пруссию, она ее отдаст Польше в обмен на территории, граничащие с Курляндией. Эта затея озадачила Версаль: допустим, русская царица хочет расправиться с королем Пруссии, но с какой стати ей вздумалось нарушать стабильность границ в Центральной и Восточной Европе? Мария Терезия стремится получить обратно территории, потерянные в результате войны в Силезии, но не собирается ли она еще и прибалтийские земли переделить по-новому? В Вене, в Париже, да и в самом Петербурге внезапно возникли подозрительные настроения: многих стала смущать перспектива перехода русских через польские земли.

Встречи между Эстергази, Воронцовым и Елизаветой участились. Австрийский посол уведомил своих собеседников о переговорах между Веной и Версалем. Оборонительный договор, к которому склонялась Елизавета, отныне становился близкой реальностью. Для императрицы здесь речь не шла о радикальном пересмотре прежних альянсов, но лишь о логическом продолжении франкофильской политики, начало которой было положено еще в 1741 году, тогда все кончилось неудачей, возможно, из-за козней Фридриха. Теперь же Елизавета нашла, что положение изменилось: Великобритания потеряла свою ведущую роль. Итак, российская повелительница ныне не заставит себя упрашивать, однако должна напомнить, что есть несколько проблем, которые надобно уладить прежде, чем договор будет подписан. Обе императрицы двинут в бой регулярные войска, всего 80 000 солдат, дабы одновременно атаковать Фридриха. Чтобы действовать согласованно, нужно наладить постоянную связь между четырьмя австрийскими и русскими генералами, поочередно исполняющими высшие командные функции. Окончание военных действий предполагается тогда, когда Мария Терезия снова вступит во владение графством Глац и Силезией, а Елизавета захватит Восточную Пруссию. Ни одна из договаривающихся сторон не примет решения прекратить военные действия или начать мирные переговоры, не поставив в известность другую. Как только война будет развязана, Швеция и Саксония войдут в коалицию и поддержат австрийцев в Центральной Европе и на севере. В награду первой достанется Померания, вторая получит Магдебург. Надобно уделить внимание и Порте. Пруссия завоевала в Константинополе немалое влияние, она может подбить султана напасть на своего славянского соседа. Создание Новой Сербии, строительство фортов и военное присутствие русских на границе с Турцией всегда может послужить отличным поводом для объявления войны. Но вскоре Обрезков, русский посол, аккредитованный при турецком дворе, сообщил хорошую новость: диван весьма разочарован Вестминстерским договором, в конечном счете направленным против Франции, старинной союзницы Порты. Они находят, что Фридриху нельзя доверять. Следовательно, оттоманское нападение поставлялось маловероятным. Чтобы продемонстрировать добрую волю, императрица велела приостановить строительство Елизаветграда — жест, никаких последствий не имевший, но успокоительный.