Она продолжала что-то говорить, но с каждой секундой я недоумевала все сильнее и озиралась настороженно. Что-то было не так. Какое-то мутное чувство опасности подсказывало, что грядут неприятности. Оборвав на полуслове графиню, уверявшую, что во избежание скандалов нам надо подружиться. Собиралась уже встать, но вошел подавальщик с бутылкой вина, впустив снаружи какофонию звуков, – музыканты заиграли с новой силой. Подозрительно глянула на него, пытаясь понять, в чем подвох.

Милдред я недооценила, и только когда ощутила болезненный укол над коленом, снова посмотрела на подлую графиню. Та улыбалась, зло, торжествующе. Я потянулась к ноге, выдергивая длинную полую иглу, сознание поплыло. Неловко смахнула со стола бокалы, разбившиеся с жалобным звоном. Распахнулась дверь, я видела, как влетел в кабинет Том, точным ударом вырубив второго охранника. За ним тут же вбежал еще какой-то тип, сверкнула сталь. Мой сопровождающий не видел этого просверка, не ждал так скоро удара в спину, метнувшись к подавальщику, что вжимался в стену совсем близко от меня.

Потянулась к ускользающей магии, послала волну силы, просто выплеснув из себя часть резерва. Расточительно, но ни на что больше я не была сейчас способна. Дала Тому шанс, на нож он все-таки напоролся, но его противнику досталось больше. Оба затихли, раскиданные к стенам. Рядом пискнула Милдред, с трудом сфокусировалась на ней, собираясь послать подлую дрянь к праотцам, но не успела. Выпущенный из внимания подавальщик защелкнул на моем запястье браслет. Магию как отрезало. Внутренности скрутило болью. Но через вату накатывающего беспамятства услышала испуганно-визгливое:

– Эй, что вы делаете?

Отключилась. Дальше были мгновения, когда сквозь пелену, окутавшую разум, пробивались какие-то события. Уже потом я сообразила, что именно вколола мне эта стерва, порадовалась, что на службе у Алалии нам вырабатывали иммунитет к некоторым ядам и снотворным. Хотя большой перерыв и приличная доза свела все преимущества на нет. Меня куда-то несли, не слишком бережно и очень быстро. Было несколько мгновений холода – улица. Потом буквально закинули в душное, вонючее нутро какой-то повозки. Рядом грохнуло о доски еще одно тело. Кажется, и Тома они не оставили. Сверху упало что-то тепло, меховое. Темнота. Дальнейшее растянулось в череду пробуждений в душной тьме, наполненной тошнотой и жаждой. Нещадно трясло. Иногда рядом стонал и возился во тьме кто-то еще. Иногда приходил холод, кто-то давал пить, но после этого не становилось легче. Накатывало липкое беспамятство. Почти придя в себя однажды, я отказалась пить, но получила тычок в живот и едва не захлебнулась хлынувшей в горло жидкостью. Снова вращалась в бешеном хороводе тьма, и кто-то скулил рядом.

Голая женщина – это пошлость, обнаженная – это искусство.

В следующее пробуждение была бадья или ванна с теплой водой, в которую меня усадили, а потом поливали сверху. И я жадно глотала пересохшим горлом живительную влагу, потом меня долго выворачивало на каменный пол. Кто-то ругался, но я опять отключилась, на этот раз не от зелья, а от слабости.

– Кажется, она приходит в себя, – пробились в тяжелое забытье голоса.

– Пользуйся, пока отбиваться не начала, – насмешливо протянул кто-то в стороне. По телу зашарили наглые руки, но сил оттолкнуть их не было. Непослушное тело предало меня. Даже веки казались неимоверно тяжелыми, чтоб их поднять. Только сознание все больше прояснялось. Похоже, меня не один день опаивали пустынным молоком, если я верно опознала мерзкий привкус настойки из дикой колючки, что применяли в ханствах, чтоб усмирять рабов. Одна рука насильника уже вовсю хозяйничала между ног, пытаясь добиться влажности, вторая тискала грудь. Снова затошнило.

Бесполезные ласки неизвестному быстро надоели, он толкнул мое бедро вверх, болезненно прихватив кожу, навалился, втиснулся в не готовое принять его лоно. У меня почти вырвался стон, но сведенное сухостью горло издало лишь тихий сип. И дар демоновой крови не действовал. Открытие было хуже чем неприятным. Двигаться по-прежнему не получалось, так что этот мерзавец продолжал вбиваться в меня безнаказанно, раздражая и причиняя боль. От беспомощности хотелось плакать.

– Прекращай! – повелел второй голос, показавшийся мне смутно знакомым.

– Пожадничал? – фыркнул насильник, но отстранился, – все равно с ней как с трупом. Да и холодная вся.

– Очнется – согреется, – снова прозвучала насмешка, – Но трахать ее станет сложнее.

– Зачем предлагал тогда?

– Проверить, как действует связка, – непонятно пояснил голос, – может, двух локтей многовато.

– Ты мною рисковал! – взвился первый, отшатнулся от меня запоздало, но насмешник лишь хохотнул, предложил развлекаться дальше и ушел. Гулко стукнула дверь.

– Ничего, у меня вторая есть, – услышала я бормотание.

Меня наконец оставили в покое. Но сбоку послышалась какая-то возня, всхлип, а потом и стон. И снова зазвучали размеренные шлепки бедер и прерывистое дыхание.

Кажется, я снова отключилась, пришла в себя от того, что моей руке достался рывок и остро впилось в запястье железо браслета.

На удивление я смогла перевернуться на бок, поджать ноги к груди. Затекшее тело ответило болью. Я застонала, распахнула глаза.

Браслетами были перехвачены обе руки, но только от правой тянулась цепь. Самая обычная, длиной два локтя. Заканчивалась она еще одним браслетом, надетым на руку сжавшейся и спрятавшей лицо в коленях брюнетки. Растрепанные свалявшиеся волосы неопрятными прядями прикрывали ноги, украшенные несколькими синяками. Тело ныло, между ног еще саднило, но я перекатилась, села на колени, упираясь руками. Невольно дернула соединявшую нас цепь. Девушка подняла заплаканное лицо, диковато глянула на меня. Подозрения подтвердились. На низком широком топчане сидела Милдред.

– Это все ты виновата, – красивое обычно лицо искривила плаксивая гримаса. Она замахнулась на меня, но даже ослабленная, я подставила свободную руку. Пальцы девушки ударились о широкий браслет. Она ойкнула и окончательно разревелась, вероятно, не первый уже раз за последнее время.

Под всхлипы и завывания я осмотрела место в которое нас занесло. Комната была не слишком большой, подвальной, судя по окошку под потолком. Беленый камень стен, топчан и занавеска в углу, видимо отделяющая какие-то удобства, освещались стоящим на каменном полу простейшим магическим светильником. Надо бы глянуть за эту тряпку, вдруг там есть вода. Горло по-прежнему саднило, дико мучила жажда.

Сразу попыталась потянуться магией к своей стихии. Никакого отклика. В неверном свете пары свечей разглядела перехватывающий свободное запястье браслет. Все продумали: демонью кровь нейтрализует эта рыдающая дура, магию глушит биторий в браслете, он же подавляет свойства моего обручального кольца.

Кроме браслетов и сковывающей их цепи, одежды нам не оставили, да и на постели был только тюфяк, набитый шерстью, и никакого намека на постельное белье. Даже шпилек не оставили, наверняка мои волосы сейчас выглядят не лучше, чем шевелюра брюнетки. Предусмотрительный гад, все продумал.