– Извиняться не буду.

Он не обиделся, а если и удивился, то слегка. Намерзлась девица да страха хлебнула.

– Ладно! Стихи давай!..

Неле выключила синий фонарь, словно занавес опуская.

– Не придумала, холодно было. Но если хочешь, могу что-нибудь японское, под настроение.

Взглянула прямо в глаза – в стрекозьи очи:

6

Его разбудило солнце, яркий теплый луч, бивший прямо в глаза. Дикобраз привстал, закрылся ладонью, моргнул, разгоняя огонь под веками, и только после удивился.

Солнце?!

Вначале глаза зацепились за неровный каменный пол. Стены, потолок… Не зал, скорее комната, возле стены – скамьи, тоже каменные, над ними черное распятие.

Окно!

Под потолком, не слишком большое, даже не окно – широкая щель. Но все-таки солнце.

За спиной – дверной проход, дальше лестница. По ней он вчера поднялся и решил немного поспать, благо сырость кончилась, камень хоть и холоден, но совершенно сух. «Немного» не получилось, проспал даже не до рассвета, до позднего утра.

Все тело ломило, болел затылок, но жить было можно. Князь отхлебнул воды из бутылки, сложил одеяло и вновь окинул взглядом место, где довелось ночевать. На последнем отрезке пути ему казалась, что коридор пошел вверх, не слишком резко, но заметно. Потом лестница, ступенек сорок, не меньше. Куда-то он поднялся.

Впереди темнел еще один проход. Прежде чем идти дальше, Дикобраз, сняв пиджак, наскоро сделав гимнастику, умылся остатком воды и проверил в кармане ли ножик-с-пальчик. Поправил рубашку, хотел застегнуть верхнюю пуговицу, но внезапно замер.

Кажется? Нет, не кажется.

Голоса! Совсем близко!..

* * *

– …Но, послушайте, синьор Лароза!..

– Капитан Лароза. Слушать вас буду не я, а трибунал. Материала хватит на три расстрела. Взятки, вымогательство, участие в вооруженном разбое…

Дикобраз не шел, плыл, прижимаясь всем телом к холодной стене. Коридор невелик, на дюжину шагов всего, за ним – приоткрытая дверь, а за нею – яркий солнечный свет. Если не поверхность, то где-то близко.

– Но, синьор капитан, мы же договорились! Вам нужен заговор? Вот он, в лучшем виде. Интерно сколотили банду, собственных же товарищей жизни лишили, чтобы, значит, не проболтались. А потом добрых горожан убивать принялись. И не ради разбоя, а потому что террористы, враги Италии и Дуче. А во главе – сам его светлость князь Руффо, потомок хозяев прежних. Вы их мне на денек дайте, все признаются, хором запоют.

– Заговор? Мало, мало… Сейчас нам требуется мятеж, настоящий, с кровью. Отступать, синьор Бевилаква, поздно. Час назад двое в форме карабинеров стреляли в дона Агостино. Жив он или нет, не важно, его люди уже собираются. Готовьтесь к штурму Матеры!..

Князь остановился в двух шагах от двери и замер, стараясь не дышать. Говоривших узнал сразу, и усача, и второго, который оказывается ко всему еще капитан.

– Сожгут город и народец перережут – не беда, так будет даже лучше. Да не дышите так тяжело, я вас на смерть не посылаю! Выстрелите пару раз в воздух, обозначите участие – и прячьтесь. Через пару дней, когда подойдут войска, объявим вас героем и назначим новым подестой. С нынешним, думаю, сами разберетесь. Гамбаротта не так и глуп, уже что-то почуял.

– Но, синьор капитан!.. В Риме, конечно, знают, что делают, но этак вся Лукания запылает, от моря до моря. Земля разбойничья, оружия припрятано столько, что на дивизию хватит…

Дикобраз мрачно усмехнулся. Неужто еще не понял, толстяк? Сценарий не так сложен, обычная двухходовка. Шах и мат…

– Не ваше дело, синьор бригадир. Но если интересно, скажу, все равно, завтра это уже перестанет быть тайной. Дуче в Мадриде намерен объявить об очень важных изменениях в государстве. Многие в Италии не согласны, поэтому в стране вводится чрезвычайное положение. Значит, нужен предлог, и его мы с вами обеспечим, заодно и Луканию почистим до белых костей. А назовем все это мятежом Градивы. Звучит-то!.. Ну, пора, собирайте своих людей. И не вздумайте струсить, под землей найду и под землю упеку!..

Какой-то стук, вероятно, отодвинули стулья. Шаги… Негромкий скрежет…

Тишина.

Он подождал еще минуту и перешагнул порог.

* * *

…Стол, стены и потолок в побелке, посреди потолка – световой колодец за густой решеткой, слева дверь…

Дверь!

Высокая, обитая темным железом, огромный тяжелый засов. Замок? Нет замка! Запирается надежно, бревном не проломить, но изнутри можно открыть, если сил не пожалеть.

Дикобраз вытер пот со лба. Теперь – подождать, пока эти двое уйдут подальше. Зачем сюда спускались? Поговорить без помех. Но… Не только!

Комната, не слишком большая, десять шагов на десять, казалась еще меньше из-за огромного тяжелого стола посередине. На столе – бутыль темного стекла, глиняные рюмки, рядом – три стула. На стене, что напротив – медное распятие, а возле той, что впритык – деревянный шкаф о двух дверцах. Замка нет, почему бы не взглянуть?

Ого!

Князь покачал головой. Справа, на деревянном крючке – пистолет-пулемет Bergmann MP.35, под ним – три коробчатых магазина, два поменьше, один большой, на 32 патрона. Рядом – брезентовый подсумок и пустая кожаная кобура. А на соседнем крючке…

Вначале он не понял, и только когда пальцы коснулись тонкой белой ткани, невесело улыбнулся. Синьор Канди не солгал ни единым словом. Он действительно видел призраков – здешних. Накидка Градивы, а рядом, тоже на крючках, два серых балахона. Полный реквизит, ничем не хуже белых накидок Ку-клукс-клана. «Звучит-то!» Не просто звучит, обычный убийца пугает, призрачный – наводит ужас. И кто поверит в средневековые байки?

Князь снял пистолет-пулемет с крючка, взвесил в руке. Взять с собой? Невеликий из него вояка, был берсальер да весь вышел. Унести подальше и выбросить? Другой отыщут, ничуть не хуже.

Подумал, вспомнил, чему на фронте учили. Такого в дни Великой войны еще не водилось, но, если подойти вдумчиво… Что тот пистолет, что этот!..

* * *

Наружу его вывела лестница, сперва каменная, с двумя площадками-пролетами, а после деревянная, старая и скрипучая. Князь перешагнул через невысокий деревянный порог, зажмурился и тут же почувствовал, как кто-то толкает в бок, не слишком сильно, но ощутимо.

Проморгался, открыл глаза. Улица-ущелье, голубое небо над головой, позади – черный зев пещеры, а совсем рядом, в теньке, серый грустный ослик. Кажется, не рад, что потеснили.

– Сейчас уйду, – пообещал князь. – Но ты, ушастый, меня не выдашь?