Почему тут вдруг включается сирена неискренности?

– Какое-то агентство, может, не это, но откуда-то с той стороны, по крайней мере, еще как, и знаете, если вдуматься, предположим, действительно кое-что мне бы хотелось обсудить с вашим кузеном…

– Сказать ему, чтобы связался с вами?

– Спасибо, Корнелия, буду вам обязана… или, раз лично с Ллойдом мы пока не знакомы, по меньшей мере – полуобязана.

– Что вы, это вам спасибо, Макси, все это было так чудесно. Так… – обведя заведение миссис Пинкус рукой, словно не в силах подобрать слова.

Максин, губы сомкнуты и глаза прищурены, один сильнее другого, улыбается.

– Этнично.

Кузен Ллойд, к счастью, не подрубающийся по нью-йоркской сцене свиданий, где подобная спешка заработала бы ему мгновенный отказ, звонит Максин назавтра спозаранку. На слух он так нервничает, что Максин решает убаюкать его непатентованным базаром о бухгалтерских мошенничествах.

– В данный момент все сходится к мозговому центру у вас там, под названием ТАНГО? Вы о них слышали?

– О. Сейчас в городе в высшей степени горячая собственность. Весьма популярны у Дубьи и его публики.

– Кое-кто из их публики, оперативник по фамилии Виндуст, оказывается несколько проблематичен, мне, похоже, не удается ничего на него найти, даже официальной био, по максимуму запаролен, брандмауэры за брандмауэрами, у меня нет таких ресурсов, чтобы за них пробиться. – Бедненькая я. – А если выяснится, что он впутан в, о, скажем… растрату…

– А, – не желая ничего допускать, – вы с ним… приятельствуете? – умудрившись облечь слово в глоточную слизь.

– Хмм. Еще раз, кто б нас ни слушал, я не числюсь среди поклонников мистера Виндуста и почти ничего о нем не знаю, кроме того, что он нечто вроде фридменитского наемного убийцы, который работает 24/7, чтобы мир и дальше оставался удобным для людей, быть может весьма похожих на вас, мистер Трубуэлл.

– Ох батюшки, без обид, я надеюсь… я попробую прикинуть, что можно сделать с этого конца. Наши базы данных – они всемирно известны, знаете ли. У меня доступ практически до самого уровня Только Лично, обузой быть не должно.

– Жду не дождусь.

Благодаря флеш-драйву, доставленному, конечно, Марвином, у Максин уже есть бо́льшая часть резюме Виндуста, поэтому вводить в дело Ллойда – это не информации ради, в особенности… Фактически, Максин, зачем ты третируешь этого человека? Какая-то благородная одержимость взять за шкирку вероятного убийцу Лестера Трюхса, или же просто ощущение брошенности, не хватает странных представлений старого рвача колготок о предварительных ласках? Вот тебе и двойственность!

По меньшей мере, если Ллойд хоть половина того идиота, каким его представляет кузина Корнелия, Виндуст должен почуять интерес ЦРУ в сравнительно короткие сроки. Нет причин не прикрывать себе тылы, как всем остальным. Сейчас же примерно все, что доступно Максин, – мелкое приставание, тут, где всё по мелочи, без такого, что можно назвать нравственной линией визирования, нипочем не узнать, как состязаться на этом элитном уровне, в этой планетарной пирамидной схеме, на которую наниматели Виндуста вечно ставили всё, с ее гладко излагаемыми мифами о беспредельном. Ни малейшего представления о том, как сделать шаг за собственную историю безопасных выборов и нащупать лозой путь через пустыню сего сомнительного часа, в надежде найти что? какое-то убежище, какое-то Американское ПодБытие…

У Максин для проникновения в ПодБытие полная сумочка времязависимых паролей от Вырвы, сменяемых в среднем каждые пятнадцать минут. Она не может не отметить в этот раз, как здесь все изменилось. То, что некогда было железнодорожным депо, теперь – космопорт эпохи Реактивсонов со всеми этими перекошенными углами, зазубренными башнями вдали, двояковыпуклыми помещениями на ходулях, в неоновом небе туда-сюда носятся тарелки. Яппифицированные беспошлинные магазины, кое-какие – офшорных брендов, у которых она не узнаёт даже шрифт названия. Повсюду реклама. На стенах, на одежде и коже массовки в толпе, как меню, всплывающие из Незримого и прямо тебе в лицо. Ей интересно, не… Само собой, вот они, отвисают у входа в «Старбакс», парочка кибер-фланёров, которые оказываются знакомыми Эрика по рекламному бизнесу, Промоменом и Сэндвичдеффкой.

– Приятно здесь тусить, – грит Сэндвичдеффка.

– А уж как бизнес делать приятно, – добавляет Промомен. – Все на ушах стоит. Куча вот этой публики, похожей просто на виртуальный фон, это все реальные юзеры.

– Да ну. Здесь же вроде должно быть всякое глубокое шифрование.

– Еще и черный ход есть, не знали?

– С каких пор?

– Недели… месяцы?

Значит, окно уязвимости, открывшееся 11 сентября, о котором так волновались Лукас и Дастин, – очевидно не вотще, – позволило прокрасться сюда не только незваным гостям, но и кому-то еще – Гейбриэлу Мрозу, федералам, сторонникам федералов, иным неведомым силам, положившим глаз на этот сайт, – и внедрить еще и черный ход. Раз плюнуть, и району кранты. Она кликает дальше и со временем достигает странного жуткого нимба, вроде следящего прожектора в клубе, где знаешь, что тебя стошнит еще до исхода вечера, миг сомневается, игнорит его, щелкает на сердцевину тошнотного мазка света, и тут все на какое-то время чернеет, чернее всего, что она прежде видала на экране.

Когда картинка возвращается, Максин, похоже, перемещается в каком-то транспортном средстве для глубокого космоса… есть меню для выбора видов, и, кратко переключившись на вид снаружи, Максин обнаруживает, что аппарат там не один, скорее караван, не-вполне-просто соединенный, космических кораблей разных эпох и размеров, движется сквозь надставленную вечность… Хайди, будучи спрошенной, сказала бы, что засекает какое-то влияние «Звездного крейсера «Галактика»».

Внутри Максин находит коридоры из блескучего композита космической эры, длинные, как бульвары, взмывающие ввысь внутренние расстояния, лепные тени, движение в сумерках, сгущающихся кверху, пешеходы идут по мостам, деловито посверкивают воздушные суда для пассажиров и грузов… Всего лишь код, напоминает она себе. Но кто из всех этих безликих и непризнанных мог его написать и зачем?

Всплыв в воздухе, открывается окно вызова, требует ее присутствия на мостике, с инструкцией, как добраться. Должно быть, кто-то видел, как она залогинилась.

На мостике Максин находит пустые бутылки от спиртного и использованные шприцы. Капитанское кресло – откидное, «Лен-и-Вец» отдаленного урожая, отвратительно бежевое и все в сигаретных ожогах. К переборкам скотчем приклеены недорогие плакаты с Дениз Ричардз и Тией Каррере. Из скрытых динамиков поступает какой-то хип-хоповый микс, в данный момент – Нейт Пёсс и Уоррен Гэ, исполняющие чумовой хит середины девяностых «Регулируй». С различными поручениями туда-сюда ходит персонал, но темп у них не сказать что шустрый.

– Добро пожаловать на мостик, мисс Лёффлер. – Неотесанного вида юноша, небритый, в грузчицких шортах и заляпанной футболке «Больше ботала». В среде что-то сдвигается. Музыка плавно перетекает в тему из «Деус Экс», свет тускнеет, пространство чистится незримыми кибер-эльфами.