Ник поднялся, положил руки на плечи отца и снова его уложил.

— Не расстраивайся, пап. Мы прекрасно справляемся без нее.

Софи приехала в «Окландз» через час после ухода Мэл. Нику было приятно выслушивать злобные предположения сестры по отношению к Камелии. Софи решила, что Мэл сбежала, испугавшись того, что раскроются ее истинные намерения. Теперь, когда Магнус был в больнице, Софи решила проверить бухгалтерию вместе со Стефаном, который тоже приехал. Они были уверены, что смогут найти доказательства того, что Мэл постоянно обворовывала их отца, заставляя выдавать огромные суммы денег.

Ник находился в подавленном состоянии, и ему было легче согласиться с мнением сестры, чем поведать правду Стефану и ей. Иногда он даже верил словам Софи.

Прошло не очень много времени, и все, даже Софи, поняли, каким ценным работником была Мэл. Без нее «Окландз» не работал так же безупречно, как раньше, несмотря на все старания Джоан Даунис, которая пыталась руководить дополнительным персоналом. Мэл работала тихо и незаметно, но только сейчас стало понятно, как много обязанностей она брала на свои плечи. Именно она выполняла всю необходимую работу: подготавливала комнаты для гостей, работала на кухне, готовила бутерброды и чай для только что прибывших, проверяла наличие товара в баре. Никто никогда не видел, как она обновляла цветы. Все заметили это только тогда, когда после ее ухода букеты стали вянуть. Никто не замечал, как она полировала мебель. Теперь на окнах и зеркалах были пятна, и каждый говорил о том, что это не входит в его обязанности.

Гнев Ника не могли заглушить съедающие его изнутри грусть и страх из-за того, что сделает отец, когда обо всем узнает. Ник заметил, что злобные замечания Софи разделили персонал на две группы: Антони и миссис Даунис отказывались верить в то, что во всем виновата Мэл, а Салли и другие работники наслаждались скандалом и сплетнями.

Магнус посмотрел на сына, его глаза были полны ярости.

— Она обо всем рассказала тебе, да? И ты ее выгнал?

— Да, — признался Ник. Он был рад, что ум отца остался таким же острым. Но Магнус взглянул на сына так, что тот почувствовал себя самым подлым человеком на свете. — Если бы ты не был так болен, то я ударил бы тебя. Как ты мог это допустить? Ты ни на миг не задумался о чувствах своих детей, о том, какое оскорбление ты нанес маме.

Магнус отвернулся. Впервые в жизни он боялся смотреть кому-то в глаза. Всего несколько лет назад он говорил Нику о том, что к женщинам надо относиться с уважением и нежностью, а теперь ему приходится признаваться в собственных ошибках.

— Мне очень жаль, — прошептал Магнус. — Это случилось так давно. Если бы не болезнь, я сел бы рядом с тобой и все объяснил.

— Так это правда? — Ник повысил голос на октаву. Он еще хватался за последнюю соломинку, надеясь, что Мэл солгала.

— Как бы я хотел это отрицать! — сказал Магнус. Ему было сложно говорить, но он знал, что должен все объяснить. — Но я не могу, Ник. У меня на самом деле есть ребенок от другой женщины, и я вовсе не горжусь тем, что был нечестен по отношению к твоей матери. Я не могу сказать, что стыжусь того, что этим ребенком оказалась Мэл. Но ты должен понять главное: Мэл пришла в «Окландз» не для того, чтобы провернуть аферу. Она просто хотела со мной познакомиться. Если бы я не остановил ее, она бы уехала, не сказав ни слова. Теперь я понимаю, почему она хотела уйти. Она влюбилась в тебя, и эта тайна разрывала ее сердце.

Ник даже рот открыл от удивления. Всю эту неделю он представлял себя и отца в роли жертв, а Мэл была для него паразитом, прижившимся на их теле. Сейчас он впервые задумался о том, что она страдала так же, как и он.

Магнус снова закрыл глаза от усталости. Ему надо было собраться с силами, чтобы рассказать сыну, как все происходило на самом деле, даже если после этого между ними вырастет пропасть.

В тот злополучный вечер, после разговора с Мэл, Магнус сел за стол, чтобы записать свои мысли и попытаться с ними разобраться. Тогда он не знал, что правильнее — отпустить Мэл и дать ей возможность начать все сначала или сказать правду своим детям.

Его охватило какое-то тревожное чувство. Он помнил, как пошел в ванную, чтобы принять таблетки и прилечь отдохнуть.

Магнус был немного сбит с толку, когда пришел в себя. Тогда он смутно помнил то, что произошло до того, как он попал в больницу. Все было словно в бреду. Но проходили дни, и он постепенно вспомнил о том, что в «Окландз» не все гладко. Открытка, которую прислали с букетом цветов от персонала отеля, была надписана чужим почерком. Было странно, что Мэл до сих пор не пришла его проведать, хотя бы на пару минут. Софи и Стефан выглядели, как обычно, самодовольными, но Магнус не верил им, когда они утверждали, что в отеле все в порядке. Ник был очень странным. Он был слишком добрым и заботливым, как всегда, когда что-то его беспокоило. К тому же он ни слова не говорил о Мэл.

— Расскажи мне, что случилось? — попросил Магнус. Ему становилось не по себе от одной мысли о том, что Мэл никогда бы не призналась, если бы ее не загнали в угол. — Это дело рук всех троих?

— Нет, это только моя вина. Все произошло еще до приезда Софи и Стефана. Я ничего им не говорил. — Губы Ника задрожали. — Мэл уехала еще до того, как они прибыли. Они думают, что она нас обманула. Но я не хочу подробно рассказывать тебе о том, как все произошло. Просто скажу, что у нас была ссора и в какой-то момент все вышло на поверхность.

Магнус вздрогнул. Он представлял себе эту сцену. Магнус потянулся пальцами через простыню к руке Ника, которая все еще была сжата в кулак. Он был не из тех мужчин, которые плачут, но сейчас он чувствовал, что слезы застилают его глаза. Какой жестокой может быть судьба! Одно семя, брошенное несколько лет назад, угрожает счастью его сына.

— Ты поверишь, если я скажу, что сделал все возможное, чтобы уберечь тебя от страданий? — проговорил он.

Ник посмотрел на большую руку, которая обхватила его кулак, и почувствовал, как ярость отступает. В свое время отец был почти легендой. Он купил разрушенный дом, стоявший среди диких зарослей, работал по восемнадцать часов в день вместе с рабочими. Многие думали, что он сдастся и не осилит эту ношу. Но Магнус Осборн не знал слова «неудача». Многие медсестры в больнице, улыбаясь, рассказывали Нику о том, как их матери вспоминали о высоком красивом мужчине, сразившем своей смелостью весь Бат. Старые друзья отца говорили о его отваге и гордости. Но никто из них не знал, каким Магнус был на самом деле.

Отец был идеалом, с которым Ник сравнивал всех мужчин, и ни один не походил на Магнуса. За этими седыми волосами и морщинистым лицом скрывались прежняя чувственность, юмор, страсть, преданность и воображение. Когда-то он преодолевал любое препятствие, благодаря одной лишь силе характера превращал врагов в друзей. А сейчас ему угрожала смерть. Как мог Ник отвернуться от него, не попытавшись даже понять?

— Расскажи мне о матери Мэл. — Ник пододвинул кресло и сел рядом с отцом, взяв его руку в свою. Ничто не могло бы облегчить его угнетенное состояние, но правда должна пролить хоть какой-нибудь свет. — Расскажи все, с самого начала.