— Себастьян, пошли, — скомандовал граф и зашагал вдоль берега по направлению к лесу.

Я только покачал головой и с тяжелым сердцем отправился следом. Затея его сиятельства мне не нравилась совершенно.

— Спасибо, кстати, что прикрыл, — поблагодарил меня вдруг Рауль.

— Да ладно, чего там! — Я махнул рукой и, поморщившись от боли в спине, решил на будущее от резких движений воздержаться.

— Что значит — ладно? За мной должок.

— Как скажете, — не стал спорить я. Если удастся собрать такого рода долги деньгами, быть мне богачом. Да не судьба, видать.

— Откуда начинать будем? — огляделся по сторонам граф, когда маисовое поле закончилось и потянулся подлесок.

— А вон с той сосны и начнем, — указал я на сухое дерево.

— Давай проверим…

Ну, мы и проверили. Настороженно поглядывая по сторонам, продрались через подлесок и принялись рассматривать частично уже лишившуюся коры сосну. Как ни странно, вокруг нее ни кустов, ни молодой поросли не было, и ничто не помешало нам вплотную заняться изучением толстенного ствола.

— Смотри! — указал вдруг Рауль на торчащий из дерева кончик металлического штыря. Потемневшего, но без каких-либо следов ржавчины.

— Похоже, в кои-то веки нам улыбнулась удача. — Я забрал у графа мешок и выудил из него грубо сработанные щипцы. — Лезьте, ваше сиятельство, чего уж.

— Это ты здорово придумал, — хмыкнул Рауль. Железяка торчала из ствола на высоте двух человеческих ростов, сучья же начинались и того выше.

— А куда деваться?

— Давай так — становись мне на плечи и выдергивай эту штуку, — предложил граф. — Только не сверзься, а то расшибешься.

— Можно попробовать, — прикинул я, что этот нехитрый акробатический трюк и в самом деле вполне осуществим. — Присядьте, что ли…

Забраться на плечи Рауля удалось с первого раза, дотянуться до торчащей из дерева пяты металлического штыря тоже проблемой не стало. Куда сложней оказалось, удерживая равновесие, ухватиться обеими руками за щипцы и дернуть.

Дернуть — да…

Как не сверзился на землю, просто не понимаю — глубоко засевший в сосне штырь высвободился слишком уж легко. Судорожно взмахнув руками, я чудом сумел удержаться на плечах у графа и спрыгнул вниз. В спине сразу же стрельнула боль и пришлось ухватиться за Рауля, чтобы не упасть.

— Ну ты здоров скакать, — поддержал он меня.

— В следующий раз сам на дерево полезешь. — Я сунул руку под куртку и без особого удивления почувствовал, что повязка промокла от крови.

— А он будет, следующий раз? — Граф присел на корточки и потянулся к вырванному из дерева железному штырю.

— Немного дальше еще одна сухая сосна есть, — тяжело вздохнул я и рванул Рауля назад: — Не трогай!

— Ты чего? — вскочил на ноги едва не завалившийся на спину граф.

— Не трогайте, — облизнул я пересохшие губы, не решаясь прикоснуться к довольно грубо откованному наконечнику. — И не смотрите лишний раз лучше…

— Себастьян, какая муха тебя укусила?! — ошарашенно уставился на меня граф.

— Это плохой металл, проклятый. — Я накинул на наконечник пустой мешок и вытер с лица пот. — Я чувствую, как он сочится тьмой. Даже просто взяв его в руки, можно нажить кучу неприятностей.

— Неужто бесноватым стать?

— Нет, тут другое. — Я затянул шнуровку мешка и направился к следующей сосне. — В этом металле скрыто проклятие, и его сила уничтожает все, до чего может дотянуться. Поэтому дерево и засохло.

— А как же ты?

— Ну я не совсем обычный человек.

Не совсем обычный, но что толку? Даже через мешковину чувствую идущий от враз потяжелевшего наконечника жар. И жар этот прекрасно уживался с заточенной внутри металла тьмой. Вон черное пламя вокруг штыря трепещет. И пламя ведь вовсе неспроста разгорелось, нет, оно тянется, тянется, тянется… Тянется ко мне! Уф, аж мороз по коже…

В это время мы подошли ко второй сухой сосне, и граф сразу приметил наконечник, торчавший на этот раз из ствола на уровне груди:

— Справишься?

— Само собой. — Я швырнул мешок на землю, отошел от него на пару шагов и лишь тогда почувствовал, как слабеет хватка вцепившейся мне в душу тьмы.

А что будет, когда в мешке окажется два наконечника? А три? А? Выдержу? Не уверен.

Со вторым куском проклятого железа все прошло без сучка без задоринки. Потянул, легко вырвал, кинул в мешок и сразу затянул завязки. Затем отдал щипцы графу и отправился вдоль опушки, выискивая следующую сухую сосну. В то, что дело ограничится двумя наконечниками, уже не верилось.

Разгоравшееся в мешке черное пламя опаляло все сильнее и сильнее; клубившаяся в металле тьма размеренно сочилась в душу и заставляла корчиться от боли заточенных там бесов. Нет, долго мне так точно не продержаться. Еще немного побарахтаюсь — и привет. Голова еще раскалываться начала, как на грех…

Дотянуться до третьего арбалетного болта получилось, лишь вновь взобравшись на плечи Рауля. Но на этот раз, выдернув штырь, я таки сверзился вниз, со всего размаху впечатавшись в тянувшиеся по земле сосновые корни. Кинул наконечник в мешок, отполз на пару шагов и тогда позволил себе немного расслабиться. Рана открылась, по спине потихоньку текла струйка крови, но боль пришлась как нельзя более кстати — именно она не дала мне провалиться в забытье.

— Ты как? — забеспокоился Рауль.

— Переживу, — не рискуя приближаться к мешку с наконечниками, оперся о дерево я.

— Надо поторапливаться, — глянул граф в темнеющее небо. — Как бы опять на зверюг не нарваться.

— Зверюг? — хрипло рассмеялся я. — Зверюги будут разбегаться от нас, поджав хвосты. Звери умны. Чего нельзя сказать о большинстве людей.

— Это ты о нас?

— Определенно. Будь мы поумней, держались бы подальше от проклятых мест.

— Мест? Или вещей?

— Подозреваю, что и того, и другого. Этот остров… тот еще остров, тот еще…

— Продолжим или вернемся в лагерь с уловом? — задумался Рауль.

— Продолжим, — решил я, напряженно размышляя, каким образом обезопасить себя от тьмы. — Пошли.

Четвертый наконечник достался трудней всего — как выдернул его из ствола и кинул в мешок, не отложилось в памяти совершенно. Сознание прояснилось уже позже, когда я начал проговаривать про себя одну из самых длинных мантр братьев-экзорцистов, какую только помнил. И опутавшему меня проклятию мантра эта пришлась не по нутру: полыхавшие черным пламенем наконечники вмиг потускнели и стали напоминать светящиеся багрянцем угли. Открытого огня нет, но только тронь — мало не покажется. А уж если сухой травы кинуть…

Ни на мгновение не прерывая свой речитатив, я поспешил к следующей сосне, легко справился с засевшим в ней наконечником и побрел дальше. От дерева к дереву мешок все сильней и сильней оттягивал плечо, но теперь это была вовсе не тяжесть проклятия.