и бездарно. И уповать оставалось лишь на будущее. На будущее эффективных полицейских и иммиграционных мероприятий, не способных быть подорванными коррупцией и взяточестничеством. Утопия?

Провожатые шагнули в прохладный полумрак сложенного из сцементированных булыжников домика. Домика, представляющего один из оружейных складов.

Груды автоматов, ящики с патронами, мины, гранаты, винтовки…

Наследство бывшей советской армии, а вернее, тех деятелей в погонах, кто посодействовал тому, чтобы арсенал перекочевал в руки местных бандитствующих заправил. Настоящая армия свое оружие не бросает.

— Ну что, брат? — открывая брезент, под которым хранились «Мухи», поинтересовался заведующий складом. — Будешь брать шайтан-трубу? Или если хочешь — десять «Утесов» есть, пять ДШК…

— Я Кремль покуда штурмовать не собираюсь…

Простодушный гогот.

— А хочешь бронетранспортер? Колес, правда, нет, но ты от ГАЗ-66 поставишь, хорошо подходят…

— А как же его через речку?..

— Ты денег дай, а «через речку» — наши трудности, брат…

Он пробыл в гостях у боевиков двое суток. И убедился: оружия тут в самом деле хватит на армию, организация переправки налажена, причем за каждый этап контрабанды отвечает конкретное лицо. Кто-то — за открытие «окна» на одной стороне, кто-то — на другой, российской, откуда затем стволы поступают в затерянные в горах тайники. А из тайников огнестрельный товар партиями перевозится в курортный безмятежный город. Далее в силу вступает схема разнообразных транзитов.

И вновь раздвинулись пограничные посты, и вновь, слава Богу, он сумел второй раз ступить в зеленую быструю воду той же самой реки, покрытой предутренним вязким туманом, а вечером уже сидел в номере с сослуживцами и с Арменом, восхищенно живописуя компании неограниченные возможности оружейного промысла.

— Пятьдесят стволов уже в городе, — говорил Армен. — Гоните бабки.

— Нам надо двести пятьдесят…

— У меня с памятью хорошо… Как у слона. Хоть триста, но сначала — бабки за то, что уже переправлено!

— Во-первых, давай посмотрим стволы, — урезонил разгорячившегося партнера Андрей. — Не кота в мешке покупаем, надо проверить каждую пушку…

— Чего проверять, новяк, все в масле…

— Армен, ты пойми: у нас — свой капризный заказчик, и нам «обраток» не надо…

— Ладно, кто будет проверять?..

— Да все и будем!

— Ладно…

Насколько возможно Андрей оттягивал момент оплаты. Момент, впрочем, категорически иллюзорный хотя бы потому, что все выданные в РУБОП деньги кончились. Нынешняя задача была проста: дождаться, когда в город переправят всю партию стволов, чтобы отследить места их хранения и всех лиц, входящих в местную группировку.

Московский курьер был уже арестован, но никто не знал, должен ли он выйти с Арменом на связь, что привносило в создавшуюся ситуацию дополнительную нервозность.

Стволы прибывали и прибывали, и страсти явно и грозно накалялись. Москвичи твердо настаивали на той минуте полного расчета, когда увидят своими глазами последний из заказанных стволов, а бандиты столь же упорно требовали пятидесятипроцентного погашения сделки в счет уже доставленного товара. Бесконечно «забивались стрелки», одну из которых, вопреки, видимо, первоначально выработанной системе конспирации, посетил шеф Армена — кряжистый, с землистой физиономией местный авторитет по кличке Антифриз.

Кличка отражала способность угрюмого хрипатого бандюги остужать самые горячие страсти среди подчиненных и конкурентов с помощью огнестрельного инструмента, который он, не раздумывая, пускал в ход при каждом удобном случае.

От бесконечных бандитских наездов и претензий приходилось буквально ежечасно выкручиваться.

Слащавость в интонациях горных орлов сменил угрожающий клекот, и утихомиривали их ярость исключительно веские аргументы авторитета-Андрея:

— Никуда от вас бабки не уплывут! Мы здесь, и нам не до пляжа, бухалова и телок! Сами на больном нерве! Заказчик — в законе, усекаете? Если хотя бы один ствол с браком, или недокомлект в партии, мы — попадаем! А за что? За нетерпеливость вашу?

Недовольно урча, бандиты смирялись с такой точкой зрения — кстати, вполне логичной.

Явки и базы были уже выявлены оперативными группами. Последнюю партию стволов ожидали через сутки, но поздним вечером, выйдя на балкон по сигналу связника-начальника, офицеры получили внезапную информацию: оружие уже в городе, и с минуту на минуту покупателей должны посетить бандиты… С целью окончательного расчета.

Однако — не только местные. По каналам ФСБ сообщили, что с гор через границу перешла группа вооруженных боевиков, остро желающих потолковать с московской братвой, усердно вращающей пустопорожнее «динамо».

Андрей не успел прийти к какому-либо решению, как вдруг тонюсенько и тревожно пропищал сигнал рации и, выслушав очередное сообщение, Виталий Николаевич посуровел лицом и сподобился на пару выражений, далеких от изящной словесности: две машины с боевиками только что подъехали к гостинице…

Спешно перебросив в соседний номер все свои вещи, офицеры прикрыли балконную дверь и задернули ее шторой. Выключили свет.

Сидя в темноте, проверили оружие: два «ТТ» и один «ПСМ» — генеральская пукалка.

Противостоять десятку вооруженных «калашниками» головорезов силами имеющегося огнестрельного хулиганского арсенала было сродни попытке сбить булыжником с рельсов несущуюся на всех парах электричку. Оставалось надеяться на подстраховывающую их «Альфу», однако воспользоваться ее услугами они не спешили: во-первых, случись стычка, они так или иначе обречены, а в перестрелке двух вооруженных групп наверняка погибло бы невесть сколько неповинного народа…

И они стали ждать. Отчетливо сознавая единственную перспективу оконцовочки своего земного бытия: продажи его в обмене горячим свинцом как только можно дороже… Такая вот простенькая коммерция. Всем им — притаившимся в тишине и темени гостиничного номера — понятная, и пустому обсуждению не подлежащая.

И тут категорически непьющий Андрей внезапно произнес:

— Ребята, кстати… У нас там, вроде, было виски…

— Э, трезвенник, чего с тобой?

— Ладно, давай бутылку… Разбавлю адреналин…

В коридоре послышался уверенный топот приближающихся шагов.

В дверь покинутого «люкса» требовательно и зло постучали. Снова и снова. Затем донеслась отрывистая ругань. И вслед за ней — грохот выломанной вместе с коробкой двери.

Андрей поднес холодный «ТТ» ко лбу, остужая выступившую горячую испарину и попутно вспоминая, как закаляется сталь. Кто-то, как помнилось ему, ратовал за закалку металла в масле, кто-то — в проточной воде, а вот что, интересно, насчет пота?..

Скрип балконной двери.

Снова ругань, переворачиваемая мебель…

И вдруг гортанно, по-русски:

— За балкон ушли! У-у-у, шакалы!

И — после бесконечности тех трех минут, которые боевики протоптались в опустевшем номере, снова — писк рации:

— Уехали…

Дождавшись глубокой ночи, они черным ходом вышли из гостиницы, продрались через колючие кущи опоясывающего тыльную сторону здания кустарника, и, вжимаясь в стены спящих домов, добрались до обозначенного места, где их ожидала машина.

Всю ночь ехали в соседнюю область, и лишь когда местная милиция проводила их в рейсовый самолетик, с трудом осознали, что все позади.