Крис Пиотровски, психолог, который десятилетиями отслеживал статистику применения теста Роршаха, подсчитал, что в 2015 году этот тест занимал среди используемых для психологического анализа личностных тестов девятое место, а возможно, находился еще ниже. Он следил за несколькими тестами, основанными на принципе самоотчета (ММЛО, диагностикой личностных расстройств Миллона (англ. Millon Clinical Multiaxial Inventory) и опросником для оценки личности (англ. Personality Assesment Inventory)), короткими контрольными списками (например, Контрольный список из 90 симптомов (англ. Symptom Checklist-90), Список симптомов тревожности Бека (англ. Beck Axiety Inventory) и Список симптомов депрессии Бека (англ. Beck Depression Inventory), сценариями для профилактических бесед, нацеленными на выявление определенных психиатрических состояний, и другими оперативными проекционными методами, как, например, рисование человеческой фигуры и завершение предложения. Исходя из неофициальных данных можно предположить, что речь идет скорее о постепенном снижении популярности теста, нежели об эффекте разорвавшейся бомбы — после выхода книги «Что не так с тестом Роршаха?» Однако не существует исследований, которые установили бы, когда и почему произошел сдвиг, а также каким образом повлияли на ситуацию введение Р-СОЭ и статья Михуры 2013 года: ускорили они тенденцию, замедлили ее или развернули в обратную сторону.

Книга Вуда кажется правдоподобной причиной спада, однако ее реальное влияние оценить трудно. Большинство психологов и оценщиков просто продолжали делать то, что они и так уже делали. Те из них, кому не нравился тест Роршаха, приветствовали снижение доверия к нему; те же, кто знали и применяли тест, попросту проигнорировали книгу или использовали ее критику, чтобы предпринять небольшие, но ощутимые улучшения. Невозможно отделить Вуда от более масштабных движений, происходивших в области. Тест Роршаха стал следующим после Фрейда символом того, что люди не любили в психиатрии: слишком много недоказуемых выводов, слишком много пространства для предвзятости, недостаточно твердой научной основы. Многие критики теста Роршаха являлись также критиками Фрейда, выдвигая одни и те же аргументы против обоих. Поэтому исследователям Роршаха приходилось защищать то, что они делали, намного активнее, чем другим психоаналитикам, даже несмотря на то, что большинство описываемых проблем касались и прочих видов тестирования. Многие выбрали участие в других баталиях.

В популярных СМИ преобладает скептицизм. Всякий раз, когда у изданий Scientific American или Slate появлялся повод упомянуть о фактическом тесте Роршаха, процитировав кого-то из экспертов, этим экспертом был кто-нибудь из авторов «Что не так…», неизменно утверждавший, что тест научно развенчан, но продолжает использоваться. Звучащая критика осталась той же, которая учтена еще в системе Экснера в начале 2000-х годов, и никто не упоминает о каких-либо новых разработках, появившихся с тех пор.

Информация о том, насколько часто тест преподается, а не используется, более неоднозначна. Из-за скептицизма или более широких сдвигов в области — например, расширения специализации — аккредитованные аспирантуры и интернатуры уменьшили акцент на проекционных или требующих выполнения задач техниках. Тест Роршаха не входит в первую десятку самых распространенных тестов согласно обзору клинических психологических программ 2011 года. Пиотровски назвал снижение «критическим», заявив, что теста Роршаха вскоре «не будет в клинической психологии США». Новое исследование предполагает, что это предсказание слишком резкое: в то время как тест Роршаха исключен из 81 % образовательных программ в 2011 году, в 2015 году он вернулся в 61 % из этих программ (или, возможно, показатель 2011 года был занижен). И почти все «ориентированные на практику» программы (в отличие от программ, ориентированных на исследования) продолжают преподавать тест Роршаха, хотя обучение ему в большинстве высших учебных заведений в целом стало реже.

Существует проблема качества инструкций по тесту Роршаха. Американская психологическая ассоциация требует от клинических психологов быть компетентными в психологической оценке, но никто не говорит, что это означает. Раньше студенты учились оценке личности в течение пяти семестров, но теперь у них, вероятно, будет курс теорий личности длиной в один семестр, который описывает, как устанавливать взаимосвязь в тестовых ситуациях, и широкий спектр конкретных тестов. На 2015 год рассматривалась возможность введения двух трехчасовых сессий, охватывающих историю, теорию и практику теста Роршаха в рамках системы Экснера, Р-СОЭ или и того и другого.

Эйген Блейлер работал, чтобы принести дорогостоящие методы Фрейда людям, которые нуждались в них больше всех, — бедным, госпитализированным, больным психозами. Роршах также стремился создать метод, который можно бы применить к любому человеку. Но более широкомасштабные факторы — например, социальное неравенство и расширяющаяся специализация врачей — похоже, работают против такого видения. Оценка личности и психотерапия становятся похожи на платное консультирование или коучинг: акцент делается на исследование и импровизацию, а не на выявление конкретного диагноза. Сама идея оценки — попытка взглянуть на человека в целом — выглядит не вписывающейся в систему управляемого ухода, которая все еще применяется в наши дни. Возможно, технократический тест Роршаха просто не сможет конкурировать на рынке, а его исследовательское направление пойдет по пути фрейдистского анализа и других ориентированных на клиента услуг, являющихся роскошью для тех, кто может себе это позволить. Этот более кустарный подход, вероятно, будет преобладать до тех пор, пока люди желают больше узнать о самих себе.

«Даже для таких сторонников, как я, — говорит Крис Хопвуд, молодой психолог, ведущий активную деятельность в сообществе специалистов, занимающихся оценкой личности, — тест Роршаха чем-то сродни виниловым пластинкам: вы используете это, только когда действительно хотите, чтобы музыка была хорошей». Если бы тест Роршаха был просто одним из тестов, эффектным, но неэффективным в череде методов личностной оценки, это был бы конец истории.

Снижение частоты применения теста Роршаха в клинической психологии не нужно преувеличивать: Р-СОЭ набирает силу, а доля в миллион сеансов в год — это по-прежнему очень много. Чернильные пятна используются в качестве теста по всему миру, иногда для постановки диагноза, иногда — для того, чтобы непринужденно видоизменить то, как терапевт понимает клиента. Если женщина приходит к психологу за помощью при пищевом расстройстве и выдает высокий показатель индекса самоубийства во время теста Роршаха, психолог может обсудить с ней это: «То, как вы относитесь к жизни, очень похоже на то, как ведут себя люди, склонные к самоубийству. Стоит ли нам поговорить об этом?»

Подобные примеры будут казаться подозрительными психологам или обывателям, которые считают, что Роршах обязательно должен выявить в человеке что-то безумное. На самом деле этот тест используется и для того, чтобы установить факт нормальности. Недавно в одном из государственных психиатрических учреждений, где содержатся преступники, признанные невиновными по причине психических отклонений, подвергался интенсивной терапии мужчина, склонный к насилию (подробности не могут быть приведены из соображений конфиденциальности). Лечение было успешным — симптомы психических отклонений у мужчины исчезли; судя по всему, он перестал представлять опасность для себя и окружающих. Поэтому с ним провели тест Роршаха, который показал отсутствие расстройств мышления. Тесту в достаточной степени доверяли как надежному и чувствительному индикатору таких проблем, и отрицательный показатель убедил команду в том, что пациент должен быть выписан.