– Сорок метров! – воскликнул Гартвиг. – Сорокметров перекрытия…

Камера с большой высоты показывала только небольшую дыру,словно в широком листе бумаги гвоздем пробили крохотное отверстие. Затем изэтого отверстия вырвался длинный узкий язык пламени, тут же погас, и взорупредставилась лишь прежняя дыра, теперь с оплавленными темными краями. Там,далеко внизу, ракета взорвалась в командном бункере, превратив его в пещеру срасплавленными стенами, где радиоактивный камень и металл текут вперемешку.

Один из сенаторов спросил обеспокоенно:

– Как я понял, наружу вырвалась радиоактивная пыль?

– Совсем крохи, – заверил Гартвиг.

– Сколько? – спросил сенатор строго. – Яотвечаю за здоровье американской нации!

– Меньше радиации, чем получаем на пляже, –ответил Файтер, – если полежим больше трех часов под солнцем.

– Смотрите, – сказал сенатор строго, –насколько я понимаю, там скоро появятся наши коммандос?

Вместо Файтера дипломатично ответил Гартвиг:

– Не скоро, очень не скоро. Сперва еще отбомбитсяседьмая эскадрилья. А еще на тот квадрат нацелены, если не ошибаюсь, крылатыеракеты нашего флота.

Он сделал жест в сторону командующего военно-морскимисилами. Адмирал Денинг коротко поклонился.

– Все верно, – проговорил он. – Все верно.Если не будет сигнала о полной и безоговорочной… я имею в виду, Израиль успеетсообщить, что согласен со всеми нашими условиями, по нему будет нанесенракетный удар со всех наших кораблей, что сейчас подходят к его берегу.

К Файтеру подошел бледный как смерть Бергманс. Глазатрагически расширились, он прошептал:

– Неужели и в нашем, двадцать первом веке… так можно?

Файтер сделал вид, что понял по-своему, кивнул и сказалсочувствующе:

– Вы правы, бесконечно правы. Как можно в двадцатьпервом веке позволить существовать государству с расистской идеологией?

– Я не о том, – заикнулся Бергманс.

– А я о том, – ответил Файтер почти грубо. Ончувствовал, что готов сорваться, заставил себя говорить тише: – Мы сделали все,что могли. Да, политики должны уметь принимать и непопулярные решения!..

– Это не просто непопулярное… – прошептал Бергманс.

– Это демократическое, – оборвал Файтер. – Мывыражаем волю большинства. Если вас интересует мнение избирателей, то нашрейтинг подпрыгнет до небес! И народы всех стран наконец-то перестанут насупрекать…

Подошел Гартвиг, Файтер пожал ему руку: в израильскомбункере предположительно находились израильские высшие чины. Бункер могвыдержать ядерный взрыв без последствий, однако ракетам нового поколенияхватило одной тонны взрывчатки. Обычной. Одна ракета с абсолютной точностьювышибла бронированные двери, а вторая влетела вовнутрь…

На экране все еще вырываются багровые языки огня и черныеклубы дыма, словно там внутри бушует огненный ураган, а высшие офицеры хлопалидруг друга по плечам, поздравляли с победой.

– Какой ужас, – прошептал Бергманс, – какойужас…

Файтер недобро улыбнулся. Гартвиг перехватил его злойвзгляд, кивнул. Госсекретарь все еще надеется, что этим все закончится!

Президент снова метнул быстрый взгляд на часы. До началаосновной фазы операции остались считаные секунды, и уже даже он не смог быостановить всю чудовищную машину войны, что набрала обороты.

Он видел на дополнительных боковых экранах, как со всехсторон в сторону этой крохотной страны несутся волна за волной тысячинизколетящих крылатых ракет. Их запускают с подводных лодок, самолетов,множества транспортных кораблей, и почти одновременно с ними в воздушноепространство Израиля вторгаются сотни бомбардировщиков-невидимок.

Взметнулись пыль и тучи мелкого щебня на месте зданий, чутьбыло не спросил, почему нет звука, должен быть ужасающий грохот разрывов, землятам содрогается от чудовищных ударов, но вспомнил, что все это холодно ибеспристрастно рассматривает объективами спутник. Вообще над Израилем сейчастриста спутников, все просматривают каждый сантиметр его выжженной солнцемземли.

Здания рушатся замедленно, взамен поднимается серо-желтое облакопыли, иногда сила взрыва выбрасывает крупные обломки. Военный министр обратилвнимание на цепочку взрывов, там не пыльное облако, а целая туча опустилась иподмяла землю, десяток крылатых ракет накрыл то ли военный завод, то литанковую колонну.

В сторонке вспыхнули красные огоньки, взвились клубы черногодыма. Ветер начал медленно сдвигать черную пелену, только красные огнипробиваются через плотную дымную завесу.

Гартвиг, все время поглядывая на быстро меняющиеся цифры надисплеях, доложил, что первыми ударами крылатых ракет и умных бомб уничтоженыштабы, военные и правительственные бункеры, центры связи, все аэродромы ирасположенные на них самолеты, ударами особых бомб вскрыты подземные ангары,там сейчас взрываются десятки скоростных истребителей-перехватчиков.

Той же первой волной крылатых ракет и бомб с космическихкораблей уничтожены все ПВО, электростанции. Прямо из космоса строговертикально идут бомбы точного наведения, нацеленные в замаскированные люкипусковых шахт. Ни одна израильская ракета не успела подняться в воздух, однакоГартвиг все равно успокаивающе показал на десятки американских беспилотныхсамолетов с ракетами «воздух – воздух», они кружат на огромной высоте и готовырасстреливать израильские ракеты при старте. В космосе зависло звено комплексазнаменитого АЭФ, готовое перехватить ядерные или не ядерные ракеты в космосе, ватмосфере, пусть даже те понесутся подобно крылатым ракетам, плотно прижимаяськ местности и следуя изгибам рельефа.

– А что наши диверсионные группы? – нарушилмолчание Файтер.

– В укрытиях, – заверил Гартвиг. – Ни однажизнь американца не должна оборваться в этой войне!

Юмекс мрачно пошутил:

– А кто выйдет на поверхность, тот лишится нашивок.

Олмиц уточнил:

– В укрытиях все, за исключением туристов. Увы, удерживатьих от поездок было бы слишком рискованно.

– Но какие-то меры предприняты?

– Конечно, – заверил Олмиц. – Под различнымипредлогами задерживали молодежь, но не препятствовали выезду пенсионеров.Афроамериканцам через третьих лиц организовали туры по льготным ценам.

Президент кивнул, но не проронил ни слова. На экране видно,как почти одновременно с авианосца, линкоров и плавучих зенитных батарейсорвалась вторая волна крылатых ракет, сразу же прижались к воде, понеслись надповерхностью. У берега поднялись и помчались над самыми верхушками деревьев.

Рядом шумно дышит Гартвиг, лицо налилось кровью, на лбублестят мелкие капельки. АЭФ, которому он уделял наибольшее внимание,развернулось над Израилем во всю мощь. И вообще, несмотря на впечатляющую мощьодновременного запуска тысяч крылатых ракет с авианосцев и линкоров, он лучшевсех понимал, что основной ударной силой служит специаль-но созданноеэкспедиционное авиакосмическое оперативное соединение из трех авиакрыльев. 43-еавиакрыло состоит из семи тяжелых бомбардировщиков В-52Н, разведчиков U-2S,истребителей F-15C/E и летающих танкеров КС-135. 56-е авиакрыло сформировали изистребителей-бомбардировщиков F-16C, «невидимок» F-117A, штурмовиков А-10,летающих радаров, командных пунктов АВАКС, самолетов радиоэлектронной борьбыЕС-130Н, воздушных заправщиков. Наконец, в 346-е авиакрыло вошли разведчикиRC-135 и снова небесные танкеры.