— Наше счастье, — прокомментировал Збрхл. — С уродиной дело обстоит скверно, ежели он раненого кмета испугался. Помирает, уж это точно. Голову дам на отсечение, что это заслуга моего шлема. Не знаю, заметили ли вы, но уже здесь, когда мы бились, он чувствовал себя паршиво.

— Возможно, — проворчал Дебрен. — Но боюсь, по кругу он ходил, чтобы напугать, а не убить.

— Похоже, ты правильно боишься, — вздохнула Ленда. — Потому что в конце концов они разошлись по-доброму. Только кмет удалился вприпрыжку. Беседа явно придала ему сил и храбрости. Он помчался к мосту. А грифон вернулся к пещере — и не бегом, а шагом, поэтому Дроп его догнал. Ну и они поболтали малость.

Из описания беседы следовало, что Пискляк не имел враждебных намерений, хоть наличие хитрости в его стратегических планах было достаточно очевидно. Он спокойно выслушал объяснения попугая, а затем заявил, что его предыдущее предложение остается в силе. Чужаки выезжают на рассвете. Выседелы остаются. Все довольны.

— Это все, — закончила Ленда. — О возмещениях и контрибуциях не было речи, что упрощает дело. Мы можем сейчас же принять решение и еще успеем немного вздремнуть. До рассвета осталось три клепсидры.

— Умные речи, коза. Я здесь с Петункой посижу, в трудное время поддержу присутствие духа, — Збрхл покосился на Йежина, — а ты и вправду дуй наверх. Ложе согрето, лезь под перину и спи.

— Сначала решение, — напомнил Дебрен.

— А что тут решать? Мы уже все решили: остаемся и ждем, пока бестия подохнет.

— Погоди, мишка, — опередила магуна Петунка. Удивительно мягким и одновременно суровым тоном. — Ленда, в постель! Ты еле на ногах стоишь, того и гляди свалишься. Без всякой пользы, так как решать не тебе.

— Потому что бабы лишены права голоса? — ощетинилась девушка. — А почему ты Дебрена под ту перину не гонишь? Он тоже сидя засыпает! Глаза у него в два раза уже моих!

— Именно поэтому. Потому что у тебя глаза большие и синие, из тех, которые и самого разумного парня в дурь вгоняют. А «Невинка» — трактир порядочный, в нем девкам парней под перину не запихивают. Особенно перед дорогой — долгой и, возможно, рискованной. Вам обоим необходим сон, а не…

Она милостиво замолчала. Дебрен хмурился.

— О какой дороге ты говоришь?

Трактирщица переждала, пока беспокойство не передастся остальным. Это было умно. Когда она наконец заговорила, ее слова прозвучали гораздо убедительнее.

— Это мой дом, моя судьба и моя семья. Я ничего не должна объяснять, но поскольку считаю вас друзьями, то причины изложу. Однако это не изменит самого решения. И поэтому ты спокойно можешь идти спать, моя милая.

— И не подумаю, — решительно проговорила Ленда.

— Мне было бы легче объяснить, — Петунка многозначительно глянула на картину с нагой княжной, снимающей проклятие с трактира. — Девочкам не пристало вникать в некоторые проблемы.

— Сама ты девочка!

— В том-то и дело, что нет, — спокойно сказала хозяйка.

Ленда стиснула руками край лавки. Было ясно, что она не отступит. Петунка слегка пожала плечами и перевела взгляд на Дебрена.

— Я решила, — заявила она, — что вы выедете на заре. Так для всех будет лучше. Йежин умирает, мне Пискляк ничего плохого не сделает, на вас, если вы уезжаете, нападать незачем. Нет никаких причин…

— Фигня! — прервал ее возбужденный ротмистр. — Есть, и к тому же чертовски серьезная! А именно — мое слово!

Петунка какое-то время глядела на него. Глаза были серые, очень грустные. Ночь была исключительно темная, и они не жалели лучин, но, хоть комнату и заливал свет, в ее взгляде света не было.

— Ты поклялся из-за меня. С ходу, непродуманно. Вдобавок причиной был не грифон, а Дебрен, раздолбавший дверь. Из милосердия я не упоминаю о щепке в заду, хоть и следовало бы, потому что когда слово берут обратно, то знатоки считают нужным как следует подумать о причинах и намерениях. А щепка в заду… ну что ж, если ты из-за этого станешь драться, то тебя ни и один приличный кабак не впустят. Потому что и в них порой случается, что новая лавка гостя занозой угостит. А новые лавки — не редкость, потому что старые быстро выходят из строя. Известное дело, в драке они полезны, а оружием не считаются, и телесные повреждения приходится под другие параграфы подводить. Я помню, Йежин, когда еще на курсах был, сказал, что средняя лавка выдерживает всего лишь…

— Петунка, — мягко прервал ее Дебрен. Она умолкла.

— Слово — это слово, — буркнул Збрхл. Было видно, что аргументы его убедили. Отсюда и скверное настроение.

— Правда, — согласился магун. — И правда то, что есть слова, которые можно взять обратно, не нанеся ущерба чести. Так, может, выслушаем Петунку до конца. Она наша подруга, не забывай. И мудрая женщина. Не думаю, что она хочет поставить тебя в неловкое положение.

Он в душе поздравил себя: они тут же переглянулись, трактирщица покраснела, а Збрхл сжал губы.

— Для начала я должна перед вами извиниться, — грустно улыбнулась Петунка. — Надо было подумать о замостниках, предостеречь… Глупая я баба…

— Это те приспешники грифона? — догадалась Ленда.

— Не все. Замостье — большая деревня. Но поскольку разрослась она за счет нашего несчастья, то и большинство замостников с грифоном втихую общаются. Особенно те, которые специализируются на земледелии и услугах. Овцеводы — те не так, но этих-то горсточка осталась: покойный Доморец большинство с сумой по миру пустил. Однако в принципе деревня неплохо на проклятии наживается. При Петунеле там всего два шалаша было, в которых смолокуры жили. Потом Претокар провел через пустошь королевский тракт, мост поставил… Сразу же инвесторы появились: кузнец, колесник, корчмарь и поп. При демократии у них даже школа была, но теперь она заперта, потому что случилось общее демографическое падение и реформа. И старосту себе завели того, усатого, которого Дебрен колом по горлу… Кстати, поздравляю! Ты правильно выбрал место, мэтр, именно горлом-то он был особенно силен. За счет горлохватства долгие годы на должности удерживался. Хоть, по правде, теперь вижу, что, возможно, не только горлохватством.

— То есть?

— У нас тут захолустье, — пояснила она. — Тракт не тракт, в глуши живем. Поэтому в Замостье старые обычаи до сих пор блюдут. Сроки полномочия властей: каждые четыре года заново избираются совет и староста, как при демократическом режиме. Ну и против старосты на выборах выступали различные конкуренты. Он славился красноречием, поэтому во время предвыборной кампании многие отпадали, но было несколько таких, которые почти равнялись ему по количеству голосов. По правде-то, демагоги еще почище его: один обещал, что детишек будет в школу на телеге подвозить, другой — что грифона заставит платить подати… Ну и прочие благоглупости демократические. И представьте себе, перед самыми выборами такой мудрила всегда исчезал. Неизвестно как и куда. Зато безвозвратно.