«Блажен кто верует… — посмеивался про себя Глеб. — Я тоже так думал в свое время. Охота пуще неволи. А ты, подруга, похоже, уже заболела кладоискательством. Считай, конченый для мира человек. Если не выйдешь замуж в ближайшие два-три года — все, на этом ты, как полезный член общества, закончишься. Останешься в девках до самого смертного одра…»

— Между прочим, — казал Глеб, — мы находимся на Горьком холме. Вон, видишь, источник. Там уже кто-то «лечится». Две женщины и мужик. Наверное, привели под конвоем. Ладно, пусть их… Я хочу вернуться и исследовать пещеру. Больно уж она заинтересовала меня. Нутром чую, в ней мы можем кое-что найти.

— В пещеру? — Дарья вздрогнула. — Не-ет, никогда! Только под пистолетом!

— Ну как знаешь… А я пошел.

В пещере и впрямь жили. Причем разные люди и в разные эпохи. Глеб нашел старые офицерские сапоги с высокими голенищами и прохудившимися подошвами — им минуло никак не меньше восьмидесяти лет (Глеб знал этот фасон; такие сапоги тачали для офицеров в 1914 году), солдатский котелок, алюминиевые ложки, несколько щербатых керамических мисок, туесок для ягод, и, наконец, полати, на которых лежал полностью истлевший тюфяк, прикрытый солдатской шинелью. Вернее, тем, что от нее осталось.

Над полатями висело деревянное резное распятие, а у изголовья лежала старая потрепанная Библия. Когда Глеб открыл ее, листья Библии начали рассыпаться.

«Тлен и прах… — подумал он. — Интересно, кто здесь поначалу жил? Навскидку — какой-то офицер. Прятался. Наверное, от красных. Вот только вещичек маловато. Забрал с собой? Вряд ли. Скорее всего, кто-то потом „подчистил“ пещеру. Видимо, после Отечественной войны, если судить по винтовке. И законсервировал. До худших времен? А может, до лучших. Неизвестно… Возможно, тот человек что-то здесь припрятал. Денежки, клад? Не исключено. Поищем…»

Кроме вещей двадцатого века, Глебу попалась на глаза кучка монет совсем из другого времени. В одном из концов пещеры в полу зияла расщелина — наверное, образовавшаяся после взрыва, и не посвети в нее Глеб фонариком, так бы и лежали в ней серебряные кружочки до скончания века. Их было немного, всего семнадцать монет — серебряные иоахимсталеры чеканки 1570 года, которые на Руси назывались «ефимками». Вместилищем монет был кожаный мешочек, от которого остались лишь полуистлевшие лоскуты.

«Хоть что-то… — обрадовался Глеб; такие ефимки среди нумизматов ценились очень высоко. — Но придется поделиться с Дарьей… по-братски. Пусть и у нее память останется о наших приключениях».

Затем его внимание привлекла забитая камнями ниша. Не долго думая, повинуясь в основном азарту кладоискателя, а не здравому смыслу, Тихомиров-младший разрушил каменную перегородку и перед ним открылся лаз еще в одну пещеру.

— Что там? — раздалось позади; Глеб даже вздрогнул от неожиданности.

Он обернулся, посветил, и увидел блестящие от возбуждения глаза Дарьи. Не удержалась-таки… Глеб ехидно ухмыльнулся.

— Узнаем, — ответил он коротко и протиснулся в неширокое отверстие. Дарья последовала за ним.

Пещерка была совсем небольшой. Но то, что они там увидели, сразило обоих наповал.

У дальнего конца находился деревянный помост. А на нем лежали два естественным образом мумифицированных тела — воздух в пещерке был сухим и не способствовал гниению.

Первое тело принадлежало женщине, а второе… Глеб глазам своим не поверил. Рядом с женщиной лежал мужчина в парадной форме царского полковника при всех регалиях. Его левая рука находилась под головой женщины, и казалось, что они просто спят.

Дарья ахнула и прижала кулачки к подбородку.

— Кто это? — спросила она дрожащим голосом.

Глеб лишь скупо улыбнулся. Он уже понял, КТО перед ними. Похоже, это был тот самый полковник-отшельник, владелец раритетного аликорна. А вместе с ним лежала его невенчанная жена, дочь помещика Каргина. Наверное, она умерла раньше от какой-то болезни, и полковник просто не пережил такую утрату, лег рядом и скончался. Видимо, к тому времени жизнь ему уже изрядно надоела…

Допустим, это тот самый полковник. Тогда где-то неподалеку может быть и аликорн… Но где же он? Не отвечая на вопрос девушки, Глеб тщательно осмотрел траурное ложе, однако рога там не обнаружил.

Тогда он прошелся по пещерке — и наткнулся на горку камней, увенчанную почерневшим от времени крестом. Присев на корточки, он начал читать корявую надпись на кресте, вырезанную ножом: «Раб Божий Ивашка Рыков».

Рыков?! Тот самый?! Неужели? Мать честная… Глеб от неожиданности не удержал равновесия и плюхнулся на пол пещерки.

— Это открытие… — прошептал он непослушным языком.

— Ты о чем?

— Потом…

— Нет сейчас!

— Ладно… скажу. Перед тобой находится могила того человека, который нарисовал твою карту. Такие дела, подруга…

Кряхтя, как столетний старец, Глеб встал. Рог должен находиться где-то здесь! Глеб ощутил испепеляющий жар в груди. Так всегда бывало, когда он подходил близко к разрешению какой-нибудь археологической загадки. Предчувствие еще никогда его не подводило.

Но поиски Глеба оказались напрасными. Кроме могилки и погребального ложа, в пещерке больше ничего не было. Они возвратились в большую пещеру, и Глеб тщательно законопатил лаз в последнее пристанище Ивана Рыкова и безвестного полковника с супругой. «Пусть покоятся с миром, — подумал Глеб. — Такое открытие мне не нужно».

Неожиданно ему показалось, что где-то журчит вода. Глеб пошел на звук и наткнулся в дальнем конце пещеры на неглубокий колодец, которым пользовались обитатели этого убежища. От нечего делать он посветил вниз — и едва не выронил фонарик от дикого удивления.

Все еще не веря своим глазам, он подозвал Дарью и сказал:

— Посмотри…

Девушка заглянула в колодец и ахнула. Кристально-чистая вода в колодце была проточной. А на самом его донышке лежат… аликорн! Дно колодца было светлым, и черная спираль рога выделялась на нем словно нарисованная.

— Э-э… — Дарью переклинило.

— Ага, — подтвердил Глеб, поняв, что она хочет спросить. — Он самый. Твоя мечта.

— Достанем! — вскричала девушка.

— Ты полезешь? — скептически покривился Глеб. — Колодец очень узкий, размером с маленькую бадейку, туда и ребенок не протиснется.

— Зацепим чем-нибудь!

— Чем? Впрочем, можно, конечно, сюда вернуться с соответствующим оборудованием… Но, думаю, этого делать не стоит.

— Почему?!

— Здесь вода, похоже, сильно минерализованная, и она законсервировала аликорн. Его нельзя на воздух, он сразу же разрушится.

— Господи! Он так близко…

— Близок локоть… Теперь мне понятно, почему источник у подножья Горького холма лечит горьких пьяниц — аликорн избавляет организм от интоксикации. Ключ берет начало в этом колодце или близко от него.