Кашляя, задыхаясь от дыма, она взобралась на самый верх крыши. И посмотрела оттуда вниз — в первый раз за все это время.

У нее замерло сердце.

Повсюду, со всех сторон, на нее надвигались теперь жгучие, адские языки пламени. Огонь был везде: вихрь его извивался и кружился по земле в каком-то диком, кошмарном танце.

Даже сухой и горячий воздух потрескивал — казалось, что и само небо начинает гореть.

Не в силах пошевельнуться, едва дыша, Шелли слышала зловещий треск, долетающий от горящей чапарали до крохотных, беззащитных домов. Домов, на одной из крыт которых она сейчас стояла.

Стояла с трудом, так как порывы сильного ветра теперь буквально валили ее с ног.

И на каждое это ураганное дуновение огонь отвечал с еще большей яростью, все выше взмывая к небесам. Огонь сметал на своем пути все — съедая сухие темно-коричневые заросли, сам воздух и землю.

И еще до того как на нее начали падать первые горящие угольки, Шелли поняла, какую глупость она совершила, не уехав раньше. Огонь вовсе не остановился перед свежевскопанными рвами, которые, по мнению пожарных, должны были укротить его, — нет, он сбегал с вершины горного холма с устрашающей быстротой, река его поглощала все на своем пути. И никакие струйки воды из разбрызгивателя, показавшегося вдруг Шелли до смешного маленьким, никакие молитвы помочь ей теперь не могли. Отдельные горящие участки вокруг теперь соединялись один с другим, образуя огромное море огня, поглощая крохотные и без того немногочисленные кусочки пока уцелевшей земли. Шелли поняла, что огонь перерезал ей путь к спасению — бежать было некуда. Со всех сторон бушевал огонь.

Вдруг со стороны дороги послышался резкий шум — как будто кто-то внезапно со всей силы разорвал парусиновый холст. Внизу точно пронеслась быстрая скользящая черная молния. И Шелли поняла, что это мотоцикл — он мчался сюда, к ней, увеличивая скорость и приближаясь с каждой минутой.

И тогда она почувствовала, как все ее оцепенение проходит, перерастая в настоящий, неподдельный ужас. Нет, ужас не за себя: она поняла, что на помощь к ней спешит Кейн. Спешит, рискуя быть спаленным заживо…

— Нет!!! Нет, Кейн! — закричала она изо всех сил. — Вернись, ради Бога, прошу тебя, вернись, ты же погибнешь, Кейн!..

Голос ее сорвался, да и кричать-то было совершенно бесполезно. Ветер уносил все ее крики в другую сторону. Тем не менее она продолжала кричать, пусть голос ее и охрип:

— Кейн, умоляю, прошу тебя, Кейн, вернись, пока ты еще можешь вернуться…

Но упрямый мотоциклист неумолимо двигался вперед, и вот уже он оказывается в плену у огня, только и жаждущего его поглотить…

И крохотный черный силуэт исчезает в пламени…

Время замерло, остановилось для Шелли. Единственное, что она видела сейчас, были зловещие языки пламени, танцующие вокруг.

И тогда она закричала — изо всех сил, как только могла. Крик этот, яростный, хриплый крик, исходил из самых глубин ее существа…

Шелли стояла неподвижно, забыв, казалось, про само течение и счет времени. Она уже не кричала, поняв, что слабый, хриплый голос ее теряется в адском шуме и треске разбушевавшейся вокруг стихии.

Вдруг она увидела, как черный мотоцикл внизу вырвался, выскочил из языков пламени — двигатель его оглушительно ревел, работая на полную мощность. Кейн, казалось, не видел и не слышал ничего вокруг — настолько был он поглощен самой дорогой, прилагая всю свою силу и умение для того, чтобы победить разбушевавшуюся стихию.

Шелли словно очнулась. Быстро оглядевшись вокруг, она спустилась с крыши по приставленной лестнице. С раскаленных небес слетали на нее хлопья пепла и горящие угольки, обжигая лицо и руки, но Шелли, казалось, вовсе не замечала их.

В доме, расположенном чуть ниже ее собственного, на той же улице, ярким пламенем полыхала крыша, сделанная из кедровых досок. На стенах соседних домов плясали зловещие блики. И всюду — только зола и пепел…

Шелли быстро выбежала на мостовую, открывая ворота для мотоцикла. Потом выпустила Толкушу из клетки и взяла на руки. Испуганная кошка, казалось, хотела сейчас только одного — забиться под рубашку Шелли, чтобы переждать весь этот ужас и ад.

— Ну-ну, голубушка, — попыталась успокоить ее Шелли. — Давай потише, не волнуйся. Скоро все будет в порядке… Ты ведь слишком сильная. Что я буду с тобой делать, если ты от страха совсем голову потеряешь, а? Как с тобой тогда, скажи на милость, управляться? Я знаю, ты воду не любишь, но искупаться нам с тобой все равно придется.

— Она, казалось, хотела успокоить саму себя, лаская кошку и бормоча ей какие-то слова.

Но вот уже шум двигателя мотоцикла становится все сильнее, совершенно заглушая треск и шум пламени. И раздается резкий скрип тормозов… Это Кейн подогнал мотоцикл прямо к ее дому.

В это время огонь добрался и до крыши соседнего дома, и вот уже она вся горит, словно издавая жалобные стоны-потрескивания, будучи в плену у яростной стихии…

— В бассейн, быстро! — изо всех сил закричала Шелли.

Но Кейн, казалось, и вовсе ее не слышал. На нем был тяжелый водительский шлем, черное его забрало было опущено — пластик местами был расплавлен, на поверхности появились вмятины и трещины. Одной рукой хватая Толкушу за загривок, а другой — Шелли за талию, Кейн устремился к внутреннему дворику ее дома.

Дышать становилось все труднее — горячий, почти раскаленный воздух был здесь к тому же насыщен водяными испарениями. Это продолжала сочиться вода из дождевального разбрызгивателя. Но блузка на Шелли была сухой — настолько, что, казалось ей, еще немного, и огонь взберется вверх по ее телу, сзади…

Кейн, не обращая никакого внимания на царящий вокруг сумбур и хаос, пробирался по каменным плитам к бассейну. Не доходя — вернее, не добегая — до него нескольких шагов, он буквально бросил Шелли в воду недалеко от искусственного водопада. Через мгновение в воде оказалась и несчастная кошка, а потом и сам Кейн.

Шум падающей воды на какой-то миг заглушил треск и грохот разбушевавшегося пламени. Под водой Шелли открыла глаза: даже водяной мир теперь был какого-то странного, огненного цвета. Поймав за загривок скинутую в воду Толкушу, Шелли проплыла под водой до искусственного грота, над которым падали в воду струйки водопада. Рядом с ней плыл и Кейн, и плыл довольно быстро, несмотря на тяжелый шлем, огромные сапоги и кожаный жилет…

Осторожно, прекрасно помня о раскаленном, обжигающем воздухе, Шелли вынырнула на поверхность. Прозрачная легкая стена, образуемая струями искусственного водопада, защищала ее теперь от всего остального мира. Конечно, воздух в гроте был таким же жарким, почти раскаленным, однако здесь уже можно было дышать.

Казалось, огненный ураган понемногу проходил.

Кейн, поймав в воде измученную, извивающуюся изо всех сил кошку, вытащил ее и бросил на каменные плиты грота. Сейчас прежняя красавица Толкуша представляла собой, надо признаться, плачевное зрелище: мех намок, с него стекала вода, и вся кошка казалась несчастной и облезлой. Единственное, чего в ней прибавилось, — так это ярости. Едва почувствовав под собой твердую поверхность, Толкуша выгнулась и зашипела, как, впрочем, и полагается оскорбленным и униженным диким кошкам. А именно так должна была чувствовать она себя в тот момент… Изогнувшись, Толкуша бросилась на Кейна — ведь это он последний прикасался к ней!