Лили опустилась на колени, зачерпнула воды в ладони и с наслаждением выпила, затем присела на краю и задумалась. О чем — Саймон мог только догадываться. Увы, он был бессилен разделить ее воспоминания.

— Лили, мы можем возвращаться, бочки наполнены.

— Иди, Саймон, — проговорила Лили. — Я вас догоню.

— Хорошо, — ответил юноша. Он понимал, что кому-кому, а Лили заблудиться в здешних местах не грозит. — Я вернусь, как только доложу Валентину, что его приказ выполнен. — Саймон не замечал, что начинает воспринимать себя матросом, а Валентина — своим капитаном. — Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Я вспоминаю о Бэзиле. Вернешься — поговорим о нем.

— Это было бы замечательно! — Саймон улыбнулся. Печаль уступала место иному, более глубокому чувству — желанию проникнуться жизнью своего отца, представить его живым человеком. — Ну ладно, я пойду. — И он побежал за матросами, скрывшимися за деревьями.

Он даже себе не хотел признаться в том, что боится ходить здесь один.

Лили по-прежнему сидела у воды. Теплый влажный воздух был напоен запахом трав и цветов, ярких, роскошных, раскрытых навстречу солнцу. Девушка вздохнула и, закинув руки за голову, легла на землю.

Внезапно ей захотелось искупаться. Надо было торопиться, пока не пришел Саймон. Скинув платье, она заплела волосы в косы и, скрутив их вместе на затылке, собралась уже войти в воду, как вдруг услышала хруст веток. Вглядевшись в заросли, она ничего не обнаружила, но ее не покидало чувство, что на нее кто-то смотрит.

— Чоко! — негромко позвала Лили и тихонько присвистнула. Она так делала всегда, когда приглашала его поиграть.

Хруст послышался чуть ближе, и тут же — трепет крыльев и испуганный птичий вскрик.

— Чоко, — вкрадчиво позвала девушка снова, и вновь ответом ей был только шорох.

— Чоко! — На этот раз она произнесла его имя громко. Лили очень хотела увидеть ягуара. Часто за эти три года она вспоминала его, думала, не случилось ли с ним чего, жив ли он. Ей казалось, что ягуар тоже будет скучать. Чоко, превратившись во взрослого зверя, возвращался к хижине, но близко не подходил, наблюдал за ними из-за деревьев. Лили всегда знала, когда он рядом, чувствовала его присутствие. Прислушиваясь к ночному рычанию дикой кошки, она вспоминала те дни, когда он спал рядом с ней, свернувшись клубочком на подушке, и будил ее, царапая острыми коготками стены хижины.

Лили улыбнулась, вспоминая, какую мину скорчил Хартвел Барклай, когда узнал, что ему придется жить под одной крышей с попугаем и обезьяной. Да его хватил бы удар, предстань перед его глазами еще один питомец! Тогда, пожалуй, Хартвел не захотел бы никакого опекунства, лишь бы не жить в одном доме с «тигром».

Лили разочарованно вздохнула, отвернулась от леса и от Чоко, не желавшего откликаться. Она вошла в воду и медленно поплыла. Девушка не заметила, как черная тень подкралась поближе. Скрипнула пальма — но ведь это мог быть и ветерок. Ярко раскрашенный попугай опустился па ветку и заглянул в озеро, с любопытством наблюдая за девушкой. Вдруг, встрепенувшись, красно-желто-синий франт тревожно защебетал и упорхнул подальше в чащу.

Так хорошо было плавать в прохладной воде, смывая с себя тревоги и страх. Постепенно пугающий образ Раймонда Уолчемпса и черной воды, в которой увидела она его отражение, и боли, и мрака отступал. Здесь, на ее солнечном острове, не было места волнениям. Вокруг только свет и тепло.

Послышались раскаты грома, но небо над головой было ясным. Неужели тучи на юге все же принесли грозу? Так скоро… Жаль.

С сожалением Лили поплыла к берегу. Ну что же, быть может, Валентин позволит остаться на острове до утра, и тогда на следующий день она сможет искупаться как следует.

Она уже выходила из воды, когда увидела Чоко. Янтарные глаза смотрели на нее в упор.

Чоко больше не был ее маленьким котенком. За три года он успел превратиться во взрослого сильного зверя. Он стал крупнее и мускулистее, нерастраченные силы играли в нем.

Лили как завороженная смотрела в глаза ягуару. Стоило лишь протянуть руку, и она могла бы погладить широкий бархатный нос с длинными черными усами. Когти на мягких лапах едва видны. Ягуар был готов к прыжку. Все мышцы напряжены, все силы собраны для последнего броска. Мгновение — и он завладеет добычей. Чоко рявкнул, показав длинные белые клыки.

Хвост его изгибался из стороны в сторону. Он, казалось, решал для себя, есть ее или оставить в живых. Лили знала теперь, что Чоко понимает, кто перед ним. Она наблюдала когда-то, как он стремглав настигает птицу, и не сомневалась в его ловкости.

Ягуар вновь зарычал. Словно эхом ему отозвался еще один раскат грома.

Ветер донес до него запах. Лили видела, как он потянул носом воздух. Зверь почувствовал ее запах и поэтому не нападал.

Чоко и Лили были настолько заняты друг другом, что никто из них не заметил приближения испанских моряков, увидевших в воде красивую девушку.

И как бы ни хотелось им воспользоваться ею прямо сейчас, они знали, что будут вынуждены взять ее в плен и увести с собой. Девчонка могла закричать и предупредить англичан. Если бы не была так напугана.

И вдруг тишину разорвал яростный рев. События, за ним последовавшие, произошли столь быстро, что Лили никогда не могла припомнить точно их последовательности.

Когда она заметила испанцев, кричать было уже поздно. Криком она спугнула бы либо врагов, либо ягуара. Но это ничего не меняло, потому что Чоко заметил их одновременно с Лили.

Испанцы не знали, кто прячется в густой траве, и страшное черное существо с разинутой розовой пастью и сверкающими клыками показалось им порождением ада.

Диего Кардонна, стоявший рядом с Франциско де Вилласандро под деревьями, наблюдая за своими людьми, закричал, что перед ними всего лишь ягуар, кошка, но куда там! Моряки бросились врассыпную, как стадо испуганных овец.

Воспользовавшись замешательством, Лили выскочила из воды и понеслась в сторону берега предупредить Валентина.

Но она не успела добежать даже до хижины. Кто-то грубо схватил ее за руку и едва не повалил наземь. Лили смотрела в лицо Франциско де Вилласандро, не догадываясь, что перед ней двоюродный брат. Удивительным образом глаза этого красивого молодого человека напомнили ей глаза Тристрама. Он был смугл и черноволос и одет как джентльмен.

Франциски смотрел в испуганные зеленые глаза. Он сознавал, что девушка красива. Прежде всего заметил необычный темно-рыжий цвет волос, такой же, как у его младшей сестры Магдалены, названной в честь любимой сестры его матери, погибшей в море.

Франциско смущенно заморгал. Что-то в лице этой девушки показалось ему удивительно знакомым.

Лили дернула руку, чтобы высвободиться. Удивительно, она не боялась этого юношу.

С другой стороны хижины доносились громкие голоса, оружейная пальба. Лили и Франциско обернулись и увидели, что черный ягуар, спрыгнув с дерева, летит прямо на них.