Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед глазами встает тот небольшой великолепный ножичек, который я стащила у Скорпиуса… то есть, у Тарека, когда он приказал помыть его.
Я тут же хочу попросить Курио сделать для меня такой же, но быстро прикусываю язык. Какое право я имею обращаться к нему с подобной просьбой? Они и так кормят меня и выделили комнату в своем доме. Мне нужно быть осторожнее с тем, сколько я беру. Каждый из «скорпионов» притворяется, что это все – их подарок, но они же мне и объяснили, что в этом мире есть много «серых зон», которых нужно остерегаться.
Вдруг то, что они попросят у меня в конце, и окажется из такой вот «серой зоны»?
Курио не обращает внимания на суматоху в моей голове и идет дальше в хранилище. Он бросает в огонь черные кристаллы, и я вижу, как они мгновенно становятся ярче и горячее. Жар быстро вытесняет прикосновение прохладного полдня, и я все ближе подхожу к огню. Ночи в Корозеанской пустыне бывали очень холодными, так что с низкими температурами я знакома. Но в этом влажном воздухе все по-другому: кажется, что холод проникает в самую глубину моего тела, и я не смогу вырваться из его лап.
– Так, и зачем я здесь? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.
У меня такое чувство, что в будущем меня ждет много ручного труда – бить по чему-нибудь молотком, возможно, стирать грязные шкуры или чистить инструменты. От подобных перспектив я не в восторге, но этот способ расплатиться за доброту Ордена куда лучше других возможных.
Курио поднимает большой мешок с чем-то, странно напоминающим песок, и бросает его на большой металлический стол. Затем поднимает второй мешок и ставит его рядом с первым – и нет, я не любуюсь тем, как напрягаются его мышцы. Нет. Мне все равно. Абсолютно.
– Мне нужно сделать слепок твоего тела, – говорит он мне, мы на мгновение встречаемся взглядами, а затем он отводит глаза и принимается что-то искать.
Наконец он подходит к огромному ведру, берет его и ставит под длинный кран, торчащий из стены.
– Но зачем? – Вентиль скрипит, вода внезапно выплескивается из крана и льется в ведро. Оно такое огромное, что в нем можно купаться.
– Тебе нужны доспехи, – отвечает Курио, и тут же одна его бровь с вызовом изгибается – как будто он уже знает, что я ему скажу по поводу доспехов. И он прав.
– Да, – соглашаюсь я и наслаждаюсь его удивлением. – Однако комплект доспехов стоит денег, а у меня сейчас не хватит средств, чтобы оплатить его, – продолжаю я, констатируя очевидное.
Если на то пошло, денег у меня нет вовсе, но я уверена, что Курио прекрасно это понимает. Вряд ли он согласится купить у меня оружие, которое я планирую украсть – учитывая, что он его и изготовил.
Внезапное осознание опускается в желудок, как тяжелый камень, и я едва могу дышать.
Черт, как я могу украсть оружие «скорпионов» теперь, зная, что Курио сделал все эти изысканные клинки своими руками?
Я поклялась себе, что отныне мне будет плевать, но я все равно тут же начинаю размышлять, что еще таит в себе Курио.
Он же фыркает и качает головой:
– Говорил я Тареку, что ты так легко не согласишься.
– Ну что сказать: со мной сложно, – отвечаю я, специально подчеркивая каждое слово в надежде, что Курио меня поймет и скажет Риаллу, чтобы тот прекратил все эти переглядывания и сомнительные предложения.
– О, как пожелаешь. Но хоть в чем-то ты можешь нам уступить, – возражает Курио. – Ты здесь. Никто тебя не обидел. Твой живот полон, ты одета. И ты можешь приходить и уходить, когда пожелаешь. Разве мы не заслужили твоего доверия? – Курио размахивает руками, указывая сначала на меня, а потом – куда-то мне за спину, как будто в этом разговоре участвуют и его отсутствующие сейчас братья.
– Если бы вы встали на мое место, то поняли бы – доверие – не та роскошь, которую я могу себе позволить, – раздраженно чеканю я.
Мы уже вели эти бессмысленные дискуссии, и вот опять.
– Да, ты говоришь нам все это, но твои действия свидетельствуют об обратном. – Теперь на лице Курио читается самодовольство. И от этого он должен превратиться в полного урода – но нет. И это меня тоже раздражает.
Я складываю руки на груди и смотрю на него.
– И что же это за действия?
– Когда тебя ранили в Приюте, ты пришла к нам, – он позволяет словам повиснуть между нами на мгновение, а затем продолжает: – И ты ушла сегодня утром, а потом вернулась. Даже если ты говоришь себе, что это ненадолго, ты все равно доверилась нам, в той или иной степени. Ты позволила нам помочь тебе – разве это не говорит о каком-то доверии между нами? – В его карих глазах я вижу вызов, словно в подтверждение своих слов, Курио приподнимает черную бровь.
Я же в ответ бросаю на него язвительный взгляд.
– Ты слишком хорошо о нас думаешь. Это не доверие. Я тут, потому что вы – мой единственный вариант.
– Но все же вариант, и это говорит о том, что ты нам веришь – и плевать, что твердишь ты себе совсем другое, потому что твои чувства задеты.
От такой чудовищной лжи я мгновенно напрягаюсь.
Мои чувства задеты? Мои чувства…
Горячий гнев раздирает меня: так преуменьшать то, что творится и творилось со мной – унизительно. Но все, что я могу сделать, – это силой заставить себя не схватить какой-нибудь инструмент со стены позади и не избить им этого наглого мудака.
Курио смотрит на меня так, будто читает мои мысли. И блеск в его глазах наталкивает меня на мысль, что увиденное ему даже нравится.
Он явно больной на голову.
– Могу заверить тебя, Череп, что не только мои чувства были задеты, пока я принадлежала тебе и пока меня ломал Тиллео, – огрызаюсь я, и Курио поднимает руки, капитулируя. Ага, будто этот фальшивый жест меня успокоит.
– Мы не плохие фейри, Осет, мы делали все, что могли.
Это заявление меня смешит.
– Одно не исключает другого, – говорю я, не веря в их невиновность ни на секунду.
Курио смеется, и это злит меня еще больше. Никогда не знаешь, чего ждать от этих троих.
– Хорошо, можешь рисовать нас какими угодно. Но цвета, что ты выберешь, будут очень похожи на те, что выберем мы. А если думаешь иначе, то ошибаешься, Лунный Лучик.
Я качаю головой и смотрю на него, совершенно недоумевая, как он может так думать.
– Это – все, что