Метр в длину, по полметра в высоту и ширину, сундук весил сорок два килограмма только пустым: чтобы затащить его наверх, пришлось приложить немало усилий, — и представлял собой произведение магического искусства. Покрытый тонкой, но очень тяжелой каменной плиткой, внешне сундук большой ценностью не казался, однако впечатление было обманчивым. За обшивку «решеткой» — причем не какой-нибудь третьесортной, только остаточные эманации и скрывающей, а тратской «узкой», — внутреннюю «остановку времени», практически полную, и настроенный на опознание замок пришлось выложить полтора десятка полновесных золотых сервов, и это еще со скидкой да по большому знакомству.

Легонько коснувшись гладкого черного камня, заменяющего замок, Кирон почувствовал легкое покалывание и… больше ничего. Значит, камень владельца опознал, и щедрой струи «астральной желчи» в лицо вместо плавного поднятия крышки ждать не следовало. «Астральная желчь» — искусственно синтезированный магический яд, поражающий нервную систему, с легкостью преодолевая магические шиты малой мощности: в течение пяти секунд успевает распространиться на полтора десятка метров вокруг, а еще через пару мгновений без остатка всасывается в астрал.

Кроме вполне ожидаемой пары мешочков, наполненных презренным металлом, внутри было множество вещей с куда менее предсказуемыми показаниями по применению, — особенно если видишь их впервые.

Приземистый глиняный горшочек с прозрачной крышкой, наполненный очень неаппетитной коричневой массой с частыми островками чего-то красновато-тошнотворного: мазь для заживления, в меру дорогая, в меру вонючая; с того света не вытащит, но недостающий кусок мяса нарастить поможет, в крайнем случае — облегчит страдания. Полтора десятка миниатюрных флакончиков с жидкостями разных цветов и текучести, закрепленных в боковой стенке — эликсиры и зелья на все случаи жизни, незаменимые при работе под прикрытием «дырки». Арбалет — разумеется, тратский, значительно компактней, бесшумней и большей пробивной силы, чем те, что обеспечивали сохранность Киронова тайника; кроме того, в эту игрушку можно было зарядить сразу три болта, хотя крючков было всего два — пара болтов была заряжена так, чтобы ее спускала одна и та же нить, болты направлялись под маленьким углом друг к другу. Три десятка арбалетных болтов: двадцать обыкновенных стрелок и десять штук зачарованных, причем не только на стандартные дальность и пробивную силу, но и на преодоление легких магических щитов; два «шершня» — по сути, простые арбалетные наконечники, но с прикрепленной к самому кончику тонкой иголочкой — жалом черной пчелы. Набор метательных ножей — хоть и тратского производства, но без всяких магических свойств. Вороненая кольчуга двойного плетения — настоящее произведение магического искусства, — к сожалению, его последняя «легенда» наличия такой роскоши не предполагала. Пяток герметичных литровых бочонков, наполненных «кимской пылью»: шумно, зато — никакой магии. Несколько средней силы амулетов: четыре «универсальных щита», три «солнышка», одна очень мощная «воздушная волна» — Кирону досталась абсолютно бесплатно, но как ее применить, он до сих пор не придумал. И — многоразовая самовосстанавливающаяся «темнота».

Самым ценным из всего — был меч: за его сохранность Кирон беспокоился больше всего. Последняя сохранившаяся семейная реликвия — все, что осталось Кирону от прадеда, единственного человека в семье, родством с которым можно было гордиться.

В розыгрыше собственной кончины, превратившей недовольного судьбой инара — тогда еще второго ранга — в личного помощника сильнейшего мага Термилиона, Кирон видел только одну по-настоящему негативную сторону: у него не было возможности понаблюдать за выражением папашиной физиономии, когда тот узнал о пропаже. Кирон был просто не в состоянии представить более приятного для себя зрелища. Сто двадцать сантиметров старой термилионской стали, зачарованной несколько веков назад, но все еще пробивающей любой магический щит и помнящей кровь своего создателя, — сила, гордость и память последнего настоящего воина некогда великой семьи.

Повесив на пояс меч, Кирон в течение пары минут наполнял свой заплечный мешок. Будучи на чужой территории, он сделал бы это только непосредственно перед «работой», но в Туалоне можно было позволить себе небольшие вольности.

Наполнив кошель золотом — в кармане оставались только серебро и медь, — Кирон закинул в мешок «темноту»: в столице, где магия на каждом шагу, меньше забот о скрытии остаточных эманаций, — использовать ее он не собирался, но перестраховка никогда не помешает. Положив в сумку арбалет, присоединил к нему десяток арбалетных болтов, один «шершень» и, секунду поколебавшись, отправил туда же два бочонка с «кимской пылью» — решение, конечно, грубое, но для грабителя лучший способ преодолеть магически защищенную ограду. Положив в мешок еще и кольчугу, Кирон закинул его за спину. Быстро наведя в комнате прежний «порядок», он так же, как и забрался внутрь, выбрался наружу.

Кирон стоял у стены таверны «Злой рок», прислонившись к ней спиной. Ожидание всегда было неотъемлемой частью работы и уже давно стало чем-то привычным и в некоторой степени даже приятным. Полуприкрыв глаза, Кирон просеивал взглядом входящих и выходящих из Вторых ворот. Расстояния до них было около тридцати метров, позиция казалась почти идеальной.

Всматриваясь в мелькающие, беспрерывно появляющиеся и исчезающие лица, Кирон безошибочно читал скрываемые за ними эмоции, желания, страхи. Каждое из них было как две капли похоже на любое другое, и одновременно уникально — если не своей силой, то своей слабостью. Годы практики научили Кирона абстрагироваться от общей массы и вычленять только важные, «настоящие» детали, являющихся частью «игры» и реальной жизни.

Мелькнул в толпе мальчишка — незаметный, как юркий весенний ветерок, затерявшийся на тесных городских улицах, едва всколыхнув дорогие одежды на секунду потерявшего бдительность горожанина, растворился в толпе, унося с собой туго набитый кошелек. Высоко возвышались над мерно текущей рекой людей грудь, плечи и неотягощенная интеллектом голова настоящего великана — случай, когда впечатляющими габаритами большинство достоинств и ограничиваются: больше чем на рядового «быка» одной из портовых банд он не тянул. Показался и тут же исчез бесцветный, ничего не выражающий лик — эта фигура крупнее, и одного мгновения слишком мало, чтобы причислить ее к власти законной или другой власти, царящей на ночных улицах и в трущобах нижнего города. Блеснули в гуще народа горящие безумием глаза… — неотъемлемая часть большого города, переполненного не только жизнью, но и смертью. А вот посреди густого водоворота тел образовалось пустое пространство, и через мгновение стала ясна причина. Темно-зеленая мантия и скрывающий голову капюшон были такой же неотделимой частью носящего эти одежды человека, как и преследующий его повсюду ореол тайны и неизменного боязливого уважения, или с трудом скрываемого страха. Если и были в Термилионе люди, влияющие на жизнь в стране больше, чем адепты всемогущего Ордена, то Кирону об этих людях ничего известно не было.

В нескольких метрах от ворот остановился молодой подтянутый мужчина. Военная выправка бросилась в глаза.

Подождав пару минут, Кирон оторвался от стены. Сделав двадцать шагов, тихо спросил: