реальном бою систему центральной наводки Каменского-Гейслера. Снаряды «Петропавловска» и «Севастополя» раз за разом ложились в непосредственной близости от «Сатлея» и «Юриалуса», но прямых попаданий добиться не удалось. Идущая в арьергарде «Полтава» не открывала огня из-за плохой видимости целей.

Покинув Финский залив, отряд контр-адмирала Милна продолжил операцию по блокированию торговых путей в Балтийском море. Крейсируя западнее островов Даго и Эзель, британцы в течение следующего дня захватили ещё два русских парохода и потопили рыболовный парусник.

Эскадра и бригада крейсера Балтийского флота даже не пытались противодействовать англичанам, так как все наличные силы были заняты обеспечением минных постановок. «Ладога», «Нарова», «Онега» и «Волга» совместно с четырьмя канонерскими лодками «засеяли» акваторию Финского залива многими сотнями морских мин, фактически перегородив его пятью линиями, тянувшимися от Наргена до Порккала-Удд.

* * *

Утром 29 мая пять броненосцев Уилсона занялись обстрелом мирно спавшего городка Виндава, а за час до полудня в Ирбенском проливе были замечены два четырёхтрубных крейсера. Это были «Кресси» и «Абукир», направлявшиеся в Рижский залив. Восьмиорудийная береговая батарея на мысе Церель, вооружённая 152-миллиметровыми орудиями с длиной ствола в тридцать пять калибров, безрезультатно выпустила три десятка снарядов, не попав по врагу ни разу.

Получив донесения, что англичане безнаказанно громят Виндаву, вице-адмирал Андреев приказал Рожественскому и Кригеру выдвинуться к побережью Курляндии и попытаться заманить врага в район патрулирования 2-го дивизиона подлодок; субмарины этого дивизиона занимали позиции к западу от острова Даго. Взаимодействие с подводными лодками предписывалось осуществлять по радио.

Через Моонзунский пролив в Рижский залив спешно отправили две канонерские лодки и три «сокола», из Кронштадта в Ревель вышли «Абрек», «Светлана» и вспомогательный крейсер «Океан». Вице-адмирал Макаров отдал приказ командиру Кронштадтской военно-морской базы контр-адмиралу Нидермиллеру в срочном порядке подготовить к выходу в море ещё не принятые в казну эсминцы «Охотник» и «Пограничник».

* * *

Между тем британское соединение пополнилось броненосцем «Венерэбл», лёгкими крейсерами «Эттентив» и «Эдвенчер», бронепалубными «Тезеус», «Гибралтар», «Графтон» и «Эндимион»; последние были замечены входящими в Ирбенский пролив.

Превратив несколько десятков объектов недвижимости Виндавы в пылающие руины, Уилсон присоединил к своей эскадре «Венерэбл», «Эттентив», «Эдвенчер» и пошёл на рандеву с отрядом Милна. Встреча состоялась в пятнадцати милях западнее Виндавы, после чего англичане двинулись к Аландскому архипелагу.

Взаимное обнаружение произошло случайным образом. С идущего на правом траверзе эскадры Рожественского «Москвитянина» увидели лежавший в дрейфе пароход, и эсминец повернул в его сторону. С противоположной стороны к пароходу шёл лёгкий крейсер «Сапфир», с которого чуть ранее датчанам приказали остановиться. Противники увидели друг друга практически одновременно.

Прочитав радиограмму с «Сапфира», Артур Уилсон предположил, что четыре русских эсминца – это авангард основных сил Балтфлота. Контр-адмирал Рожественский, в свою очередь, пришёл к аналогичному выводу по причине того, что «Аврора» и «Диана» с тремя эсминцами добежали уже до Ирбенского пролива, так и не обнаружив врага. Ни минуты не мешкая, Рожественский отдал броненосцам приказ немедленно лечь на обратный курс; аналогичный приказ получили и корабли Кригера.

Какое-то время отряды броненосцев противоборствующих флотов шли параллельными курсами, совершенно не подозревая об этом.

Три британских «самоцвета» стали теснить четвёрку «добровольцев» к северо-западу, пока взору англичан не открылась кильватерная колонна из трёх броненосцев и нескольких миноносцев. Отряд Кригера «лайми» в тот момент не заметили.

Вице-адмирал Уилсон с превеликим трудом поверил очередному донесению с «Сапфира»: почти весь русский флот находился рядом, практически в ловушке, и ему, Уилсону остаётся только прижать врага к берегу и не дать русским обогнуть мыс Ристна.

Несколько быстрых и чётких распоряжений, и вот уже вся шестёрка «формидеблов» резко поворачивает вправо; пополнившийся «Эттентивом» и «Эдвенчером» отряд Берни Милна меняет курс, чтобы с новыми силами заглянуть в Финский залив.

Обнаружив идущего параллельно-сходящимся курсом врага, Рожественский принял единственно правильное в данной ситуации решение – прорываться с боем. Все три броненосца увеличили ход до максимума и, когда британцы оказались в зоне поражения, открыли огонь главным калибром. До точки поворота у мыса Ристна оставалось пройти около пяти миль.

«Просвещённые мореплаватели» ответили с некоторым опозданием. Зато по каждому русскому броненосцу стреляли по два британских. И пристрелялись они довольно-таки быстро: уже через четыре минуты с начала боя перешли на беглый огонь, а дистанция сократилась до сорока кабельтовых. В боевой рубке флагманского «Лондона» в тот момент никто не сомневался в исходе боя.

Всё стало меняться на тринадцатой минуте боя, когда перед форштевнем «Венерэбла» проскочила никем не замеченная торпеда – «Аллигатор» стрелял с дальней дистанции и промахнулся. «Полтава» и «Севастополь» к тому времени получили по полудюжине попаданий, на «Петропавловске» вовсю полыхало на шканцах и на юте.

Несколько минут спустя «Иррезистибл» содрогнулся от сильного взрыва – торпеда угодила в корму, и корабль резко вывалился из строя вправо; этот взрыв поначалу приписали удачному попаданию 305-миллиметрового снаряда. Ещё через три минуты «рыбка» поразила «Бульвары», и лишь после этого до англичан дошло, что что-то идёт не так.

Сомкнутый строй британской эскадры неожиданно разрушился: ведя артиллерийскую дуэль с «Полтавой», «Лондон» держал заданный курс, «Имплекейбл» с «Венерэблом» обходили стопоривший ход «Бульвары», а потерявший управление «Иррезистибл» на циркуляции едва не протаранил «Формидебл». Последний отвернул в сторону, снижая ход и маневрируя, чтобы избежать столкновения, чем невольно облегчил лейтенанту Гадду задачу по расчёту стрельбы. «Крокодил» выпустил две торпеды с дистанции, промах с которой был исключён.

Успешные торпедные атаки «Варана», «Дракона» и «Крокодила» радикально изменили соотношение сил – теперь трём изрядно побитым «полтавам» противостояло равное количество потрёпанных кораблей противника. Не прекращая посылать во врага снаряд за снарядом, русские броненосцы один за другим обогнули мыс Ристна.

К борту «Формидебла» подошёл «Топаз», чтобы снять экипаж тонущего броненосца. Во время боя лёгкий крейсер держался слева и за кормой боевой линии англичан, поэтому до этого самого момента с него не видели ни перископов, ни торпед. А когда заметили и то и другое, было уже поздно: «Кайман» выпустил «рыбку», которая спустя пару минут настигла едва ползущий «Бульварк».

Заметим, что командир «Каймана», лейтенант Янович, великодушно не стал стрелять по стоявшему без хода «Топазу», занятому спасением экипажа «Формидебла», хотя мог использовать торпеды из кормовых аппаратов.

На зюйд-зюйд-осте из клубов дыма появились мачты каких-то кораблей. Тем временем в боевой рубке «Лондона» наконец-то разобрались в ситуации – та неожиданно превратилась в критическую. Ожидаемо прогнозируемая победа обернулась катастрофическим разгромом со страшными для репутации британского флота потерями.

Надо отдать должное Артуру Уилсону, который в столь сложный момент не потерял самообладания. Первым делом вице-адмирал велел сосредоточить огонь всех трёх броненосцев на «Петропавловске». После этого приказал