— Этого я и боялась, — вздохнула Бетси, — и просила их перестать. Но им так приятно было играть в «сыщиков и воров»!

— Если говорить правду, — вздохнул майор, — ничего иного и не могло быть. Никому не нравится изображать из себя тюремщиков и позвякивать ключами от клетки. Я ему это так и сказал. Он мне ничего не ответил, но взглядом обвинил меня в предательстве, симпатии мятежнику и желании смесить короля с трона. Но я вам привез и хорошие новости, — весело улыбнулся майор. — Некое лицо, которое мне очень не нравится, уже на корабле. И должен добавить, что настроение у него самое отвратительное.

— Бетси, можешь теперь успокоиться, — заявила Джейн.

— Не совсем так. — Майор с удовольствием оглядел сестер, — я, возможно, тоже теперь стану вас навещать довольно часто.

Как-то днем граф Бертран приехал в «Брайарс», и ему повезло — он застал Бетси одну в саду.

— Мне нужно повидать вас, мадемуазель. Император желает с вами поговорить. Произошли некоторые события, и его это очень волнует.

— Когда он меня желает видеть, господин граф?

— Мне кажется, вам стоит проехаться днем верхом и заехать к нам. Император сказал, что будет у нас в четыре часа, — маршал улыбнулся. — Нам стало известно, что вам едва удалось избежать замужества.

Бетси в ответ ему тоже улыбнулась.

— Я с самого начала не собиралась поддаваться. Но чтобы убедить в этом джентльмена, мне понадобилось некоторое время.

— На судне плывет одна вдова. Она возвращается домой из Индии, и уже сходила на берег, и, как нам доложили, она весьма решительная особа. Она его приберет к рукам, пока они будут плыть.

Наполеон прибыл ровно в четыре. Мадам Бертран исчезла, оставив их одних в гостиной.

Казалось, у императора хорошее настроение и он тепло улыбался Бетси.

— Малышка, — сказал он. — Вы сыграли забавный трюк со своими друзьями-офицерами над настырным священником и над упрямым губернатором.

— Сир, откуда вам известно об этом?

— Рано или поздно до нас доходят сплетни. Клянусь, в Европе все станут хохотать как сумасшедшие. Господи, как же вам хорошо удалось использовать эти дурацкие семафоры, утыканные по всему крохотному острову. Это была великолепная идея, пришедшая вам в голову.

— Но, сир, это не моя идея. Все придумали офицеры.

— Ерунда, Бетси-и. Эти глупые простаки не могли придумать подобный умный трюк.

— Но, сир, я вас уверяю…

— Конечно, будет лучше, если все станут думать именно так, — прервал ее император. — Это спасет вас от мести ужасного сэра Лоува, — император нахмурился. — Он начал наносить удары во всех направлениях, первый удар последовал сегодня — забрали маркиза и его сына.

— Господина Ла Касе? — Бетси не могла ему поверить. — Но, сир, на каком основании?

— Нам пока не известно, в чем их обвиняют. Утром я услышал шум в их крыле, подошел к окну и увидел, как солдаты укладывают в повозки все вещи маркиза. На расстоянии я видел Ла Касе и мальчика. Их повезли в город. Кажется, — он помолчал, — что милый маркиз что-то нарушил. Вот пока и все.

— Он передал свои заметки человеку по имени Скотт. Тот возвращался в Англию. Заметки были написаны мелким почерком и хранились в отрезе шелка. Теперь они станут искать дальнейших доказательств предательства и будут просматривать все его бумаги.

— Их будут содержать, как пленников? — взволнованно спросила Бетси.

— Примерно так, пока они не просмотрят все бумаги. А затем их отправят в Европу. Я уверен, что в бумагах ничего нет такого, на основании чего их могли бы обвинить в шпионаже, так что их не ждет наказание.

— Мне кажется, бедняге Эманюэлю лучше будет жить дома, — заявила Бетси.

— Вы правы, но он все еще остается… как это… У вас есть такое странное выражение — странный, чудак — Наполеон нахмурился. — Я почти уверен, что наш друг не прочь оказаться дома. Он пробыл тут довольно долго и уже добился своей цели. У него масса записей и заметок; этого ему достаточно, чтобы написать пухлый том мемуаров. Если их сразу напечатают, он на этом заработает массу денег. Сэр Лоув сделал еще одну серьезную ошибку. Ему нужно было задержать маркиза на острове еще на несколько лет, — Наполеону удалось запомнить несколько новых английских выражений. — Теперь история Лонгвуда распространится по всему миру.

Бетси продолжала размышлять.

— Дорогой сир, у меня имеются серьезные подозрения, что это был тщательно разработанный между вами план.

Она начала жалеть беднягу Эманюэля.

— Мне всегда было его жаль.

— Дитя мое, я хочу вас предупредить, — сказал Наполеон, и на широком белом лбу у него появилось глубокая морщина. — Вы должны быть очень осторожны, поэтому я хотел вас повидать. Сэр Лоув наносит удары, подобно кобре. Он на ножах с доктором О'Мира, и беднягу доктора тоже вскоре отошлют в Англию. Он ненавидит семейство Бэлкум. Ваш отец весьма умен и дипломатичен, но один неверный шаг… и вы тоже отправитесь в Англию. Если даже ошибку совершите вы, мой славный дружок. Подумайте, Бетси-и, как мне здесь будет грустно без вас!

— Сир, мы понимаем, как следует нам всем быть осторожными, — ответила ему Бетси.

Они помолчали, глядя друг другу в глаза, потом обменялись улыбками, и Наполеон снова нахмурился.

— Вас часто видят с этим, как его имя? Никак не могу запомнить. Я имею в виду того офицера, который, казалось, родился со снисходительным выражением лица.

— Вы имеете в виду лейтенанта Греннисона. Наполеон утвердительно кивнул головой, и Бетси осторожно сказала:

— Я с ним ездила верхом… дважды.

— Я помню, как говорил вам, что нужно ходить на балы, танцевать и немного флиртовать. Малышка, постарайтесь не заходить слишком далеко. Только не с этим молодым человеком. Мне он не нравится, и ничто не заставит меня изменить свое мнение.

Арест маркиза Ла Касе в Джеймстауне вызвал огромный резонанс. Каждый день он писал длинные письма губернатору своим мелким и плохо разборчивым почерком, а сэр Хадсон Лоув отвечал ему. Если судить по обширной корреспонденции, эта парочка проводила множество времени с пером в руках. Записка, конфискованная у Скотта, и огромное количество заметок из дома маркиза в Лонгвуде, были очень внимательно проверены. В них не нашли ничего, что можно было бы связать с возможным побегом Наполеона. Ла Касе не просил, чтобы ему продлили пребывание на острове. Он хотел побыстрее его покинуть, и были сделаны приготовления, чтобы он отплыл на борту первого прибывшего на остров судна.

И вот судно было готово отправиться в путь с вечерним отливом. Миссис Бэлкум и Джейн сидели на крыльце и болтали. Джейн глядела на входную калитку и вдруг воскликнула: