ещё можно пережить, — фыркает Ангелина Марковна, — но вот эта придурковатая улыбка…

Смеюсь, когда она меня передразнивает, изображая не обременённую интеллектом личность.

— Лера, с этим выражением лица срочно надо что-то делать. Так по улице ходить нельзя.

— Я бы с радостью, но, — развожу руками, — по-другому не получается.

— Ну Шахов-то этот хоть взаимностью тебе отвечает? — обеспокоенно смотрят на меня старушки.

— Кажется, отвечает, — с придыханием выдаю я и снова улыбаюсь, как умалишённая.

— И не обижает?

— Не-а, — отрицательно качаю я головой.

Но рассказывать детально о наших отношениях с Данилом всё-таки воздерживаюсь. Почему? Банально боюсь сглазить, ведь счастье любит тишину. Оно — словно пугливая птица, взмахнёт своими призрачными крыльями и улетит, стоит только привлечь к нему излишнее внимание толпы. Не хочу. Я буду переживать всё это в одиночку.

И лишь надеяться на то, что я не разлечусь на осколки от обилия чувств.

Потому что вот уже почти три месяца я жила вместе с Данилом в его квартире и ни разу не пожалела, что дала согласие быть с ним. Да, нашу идиллию ещё нарушала тень его до сих пор существующего брака с другой женщиной, но я верила в то, что это лишь временное неудобство. Тем более, что с женой он вообще никак не контактировал. Кажется…

Ну а когда?

Днём Данил работал, вечера и выходные мы проводили в объятьях друг друга. И лишь изредка, максимум пару раз в месяц, мужчина уезжал в командировки на один, в крайнем случае на два дня. И всегда там был со мной на связи. Я не могла обвинить его в неверности мне. Даже близко!

Да и сколько нежности и заботы он мне дарил. Каждый день таскал мне охапки цветов, а ещё задаривал всевозможными дорогущими презентами и по-настоящему обижался, когда я все это добро не использовала э по назначению. А куда, скажите, мне носить цацки с бриллиантами или сапфирами? И это я молчу о, висящих в гардеробной, шубах из соболя, рыси и даже перуанской ламы.

— Ты сдурел? — негодовала я, разглядывая очередной безумно дорогой дар. — Да в Москве зимой столько холодных дней нет, чтобы мне всё это надаренное тобой добро сносить.

Но Данил только ласково улыбался, а затем затыкал мой рот страстным поцелуем, заставляя забывать о его безумной расточительности, и думать только о том, что я люблю его больше жизни. А там уж, чем бы дитё ни тешилось…

— И надолго вы улетаете? — выдернула меня из сахарных дум Мария Марковна.

— На две недели.

— А куда, хоть сказал? — схватилась за сердце ее сестра, качая головой.

— Нет, хочет сделать сюрприз.

— Эх, ну что за мужчина! — мечтательно потянули обе бабульки, закатывая глаза и глупо хихикая.

А я мысленно про себя ответила: «мой!».

В конечном счёте, я допила свой ромашковый чай у подружек-старушек, тепло распрощалась с ними и покинула уютную сталинскую квартиру, получив сообщение от Данила о том, что он уже ожидает меня внизу.

А там уж жаркий приветственный поцелуй не заставил себя долго ждать, на пару с, казалось бы, бесконечной дорогой в аэропорт по перманентно загруженной столице. Вой сирен, рёв клаксонов, а нам всё нипочём — у нас на двоих своя маленькая и тихая вселенная, в которой мы с Данилом держимся за руки и проникновенно смотрим в глаза друг другу.

— Блин, совсем забыл спросить, тебя увидел и все мысли из головы вышибло — ты экзамен сдала?

— Ага, — кивнула я.

— Поздравляю, мой новоявленный Шумахер! Но я так-то в тебе даже не сомневался, ведь ты у меня умничка.

— Скажешь тоже, — фыркнула, хотя, чего греха таить, было приятно слышать похвалу от любимого мужчины.

— Скажу. И да, с меня подарок, но чуть позже. Когда вернёмся, — щёлкнул по носу, а затем чмокнул меня туда же.

— Как знаешь, — кивнула я и положила голову на его широкую, мерно вздымающуюся грудь, за которой слышалось биение сильного сердца. Да так и замерла, наслаждаясь близостью с любимым мужчиной, пока, спустя какое-то время не услышала его тихий смех.

— Что? — встрепенулась я.

— Я поражён, — хмыкает Данил и в удивлении поджимает губы.

— Чем?

— Ты не мучаешь меня вопросами, куда я всё-таки везу тебя? Другая на твоём месте уже бы сделала мне трепанацию мозгов, а ты держишься.

— А смысл тебя пытать? Всё равно же ничего не скажешь? — развожу руками.

— Не скажу, — шепчет он мне в губы, — но обещаю, что тебе там обязательно понравится.

— Я тебе верю, — киваю и счастливо выдыхаю, растворяясь в своём абсолютном женском счастье и не замечая, как машина доставляет нас до здания аэропорта.

— Приехали, шеф, — произносит незнакомый мне водитель и мы покидаем салон, дожидаясь, пока наш немногочисленный багаж выгрузят на тележки.

Даня откровенно рассматривает меня, прикусив нижнюю губу, а затем по-мальчишески мне подмигивает и дурашливо выдаёт:

— Хэй, чика, познакомимся?

— Не-а, у меня ващета парень есть, — накручиваю локон на указательный палец и стараюсь не ржать в голос.

— Всего лишь парень? — морщит нос и театрально впадает в ужас.

— Ага, — вытягиваю губы трубочкой, но тут же срываюсь в смешок.

— Ну ты коза!

— Очень приятно, будем знакомы, — откровенно покатываюсь я, видя его кривляния, и добавляю, — а вы кем будете, мужчина?

— А я твой лев-тигр, — припоминает он свое, услышанное совсем недавно от бабулек, прозвище.

Смеюсь, кивая, и только собираюсь подыграть ему, выдавая новую порцию дурацких фраз, но тут же тушуюсь, когда слышу женский голос.

— Данил?

Лера

Метаморфоза, которая произошла с лицом Шахова, поразила меня до глубины души. Вот только он весело шутил и гримасничал, но уже через секунду превратился в надменного и абсолютно равнодушного ко всему человека.

— Ну, здравствуй, — переводит он глаза полные холода на ухоженную брюнетку неопределённого возраста. Бегло её рассматриваю — холёная, одета с иголочки, на ногах головокружительные шпильки, на руках слишком много колец и это несмотря на то, что уши и декольте тоже кичливо увешаны золотом и брильянтами. Очевидный моветон, но у богатых ведь свои причуды.

— Ну, привет, — делает женщина шаг ближе и так пристально рассматривает Шахова, что мне почему-то хочется её оттолкнуть, — давно