– Деньги-деньги… на все нужны деньги…

– Без них никак. А уж как они нужны для покупки невест…

– Кстати, вы не ответили по поводу цены покупки.

– Дорого, Дан… дорого… Всех ваших денег вряд ли хватит, чтобы сотню привести. Можно, конечно, продать часть трофеев и добра, которое по долине насобирали, или попросить герцога помочь – хоть он и скотина последняя, но нам впору у нечистого золото клянчить.

– Трофеев продавать не будем, а герцогу незачем знать о наших махинациях, да и вряд ли поможет – до сих пор от него ни одного известия не было. Когда надо будет ехать за покупками?

– Да дней сорок сроку еще есть, но придется быстро двигаться: если затянем – весной в проходе слишком опасно.

– Мне сказали, что осенью на севере заготовили две огромные кучи свинцовой руды.

– Да, так и было. И что с того? Свинец стоит недорого, а тащить его тяжело. Да и как вспомню ту горловину, так вздрагиваю. Надо обязательно успеть до тепла обернуться, а с таким грузом быстро не сходишь.

– Конфидус, я вам не говорил, но добычу той руды велел организовать вовсе не из-за свинца. Я могу получить из нее серебро.

– В самом деле? Превратите свинец в серебро? Богопротивная алхимия? Хорошо, что инквизиторы про это не знают. По поводу меня, кстати, не волнуйтесь: иридианская вера считает алхимию полезной для общего блага – богоугодным занятием.

– Вообще-то это не алхимия. Просто в руде свинца содержится небольшая примесь серебра, и я знаю способ, как его извлечь.

– И много там его?

– Не знаю точно. Я до того, как все навалилось, один опыт кое-как провел. Убедился, что оно в руде действительно присутствует, но не более. Если, допустим, мой шлем заполнить слитками успеем до поездки: много купить на них можно?

– Девушек? Это как договоримся – серебро еще продать надо будет. Но шлем у вас немаленький, а руды там в земле еще очень много – целые горы. Думаю, надо успеть не один шлем серебром наполнить. Сможете?

– Поработать придется. Люди понадобятся.

– Для серебра у нас люди всегда найдутся. И есть у меня один прихожанин: честнейший человек, истинно верующий, но были у него в молодости непростые деньки – баловался алхимией. По глупости, да и несерьезно, но может вам пригодиться в таком деле.

– Да. Не помешает. Если справится, можно поставить его заведовать всем серебряным и свинцовым хозяйством. Построим на севере городок возле рудников – дело это нужное. Не придется к себе таскать руду: проще ее на месте перерабатывать.

– Если серебро будет, то, конечно, нужное. Денег нам, Дан, немало потребуется. Куда ни кинься – не хватает чего-то. И людей, конечно, мало очень. Я даже киртом думаю начать заниматься от безысходности – на нем можно хорошо заработать. С хорошими деньгами можно выкупных брать начать, везти сюда, землю давать, к ремеслу ставить. Если старые связи в Империи поднять, то и там хватает перспектив. К тому же можно морем караваны приводить, под сильной наемной охраной – этот путь безопаснее, чем через горловину, несмотря на галеры демов, что вдоль берегов шастают. Иначе ничего не получится – мы и за сорок лет не расплодимся так, чтобы от гор до гор долину держать.

– Вы прям мои мысли читаете.

– Дан. Может, раз уж разговор откровенный пошел, все же скажете: ну зачем вам эти вонючие мертвяки? Тем более демы?!

* * *

Две галеры «дожидались нас» на озерной глади в сотне метров от северного берега. Чуть дальше, тоже на якорях, замерли четыре пузатых струга. Эти демы даже не подозревали о нашем приближении и бесславной гибели Триса. Просто поразительно: неужели никто до них так и не добрался? Я, дав войску сутки на отдых, не забыл послать разведчиков перекрыть тропы, реку и дорогу. И это дало результат – они перехватили лодку с гонцами и пару вояк, уцелевших после разгрома.

Если даже враги волновались из-за долгого отсутствия известий от главаря, внешне это ни в чем не выражалось. На палубах курился дымок печурок, демы ловили рыбу, поглядывали в сторону берега без страха. Не сказать чтобы совсем уж сонное царство, но и непохоже на пребывающих в полной боевой готовности людей – доспехов почти никто не носил.

Когда стемнело, две лодки, пользуясь течением впадающей неподалеку реки, бесшумно подошли к кораблям, дюжие ребята забросили на носы крюки. Один был закреплен на конце сложенной вчетверо толстой цепи, для другого я выделил прихваченный с танка трос. Часовые подняли крик, но это не помешало лодочникам перерезать якорные концы.

Тем временем на берегу две ватаги неслабых ребятишек поспешно вытягивали из воды канаты, наваливаясь на них богатырскими телами. Демы, поняв, что дело пахнет керосином, попытались освободиться от крючьев, но безуспешно. А еще на их психику негативно действовало зрелище разгорающихся сотен факелов. Они не помещались на тонкой полоске пляжа – большая часть огней осталась в лесу, зловеще просвечивая через голые кусты и деревья.

Когда галеры уткнулись в мель, Дирбз зычно потребовал от экипажей сдаться, в противном случае угрожая умертвить их с невероятно унизительной жестокостью.

Наверное, демы понимали, что ничего хорошего их при любом варианте не ждет. Но морально трудно идти в бой против тысячи воинов, если тебя прикрывает всего лишь тридцать восемь товарищей. Играть в «триста спартанцев» никто не захотел – сдались все, лишь несколько, скинув доспехи, бросились за борт, пытаясь уйти вплавь. Некоторых поймали, остальные затерялись в темноте. Моржами они не были, а воды зимние – далеко не теплые.

У нас, разумеется, не было тысячи бойцов. Но враги этого не знали, а сделать факел из бересты, зажечь его и оставить в лесу – несложно. Издали в темноте не понять, что там в зарослях: просто огонь или огонь в руке.

Три струга захватили без проблем – абордажем с лодок. Сопротивления там не встретили, так как суденышки болтались на якорях без команд. На четвертом демы были и, к сожалению, сумели уйти, скрывшись в темноте.

Озеро большое, берега его извилисты, много островов, за которыми целый флот можно спрятать. Погоню устраивать не решились – не зная водоема, скорее на скалу в темноте налетишь, чем добьешься успеха.

Пленников не тронули. Разве что рожи начистили для порядка. Все помнили мой приказ, и даже много чего повидавший епископ не мог ночью спать, мучаясь кошмарами: боялся, что я замыслил что-то совсем уж противное абсолютно всем богам, в том числе и темным, для чего не только живые требуются, но и мертвецы.

На все намеки и прямые вопросы я продолжал отмалчиваться.

* * *

Река, вытекающая из восточного озера, была широкой, глубокой и ленивой, но при этом – парадокс – стиснутой скалами почти на всем протяжении. Куда ни глянь – кручи и обрывы, тянущиеся на небольшом удалении от берегов или подступающие вплотную к воде. Но при этом ни перекатов, ни водопадов, ни опасных валунов. Типичный равнинный плес на всем протяжении, что резко контрастирует с рельефом.