Я хоть и не Шлиман, но тоже на букву «Ш». И у меня, бывшего министра Льва Абрамовича Школьника, есть своя маленькая Троя внутриминистерского масштаба. Я раскопал ее в первый же месяц после утверждения на высокую должность и прихода в дом семь, строение два в Китайгородском проезде города Москвы.

Свои изыскания я начал из чувства протеста. Из вредности, если угодно. Все мои добрые знакомые и друзья – люди с юмором, а потому они встретили мое назначение на редкость однообразно. Каждый спешил мне напомнить бородатый анекдот: «Алло, это прачечная? – Хуячечная! Это министерство культуры!» Когда я услышал анекдот второй или третий раз, я еще машинально улыбался. Когда десятый или пятнадцатый – уже злился. Когда же мне пересказали его раз в двадцать пятый, то я внезапно подумал о том, что убить этот анекдот можно единственным способом. Я не могу ликвидировать хохму, лежащую в его основе. Зато я могу постараться найти ее подоплеку. Анекдот, разъятый на части скальпелем, перестает быть смешным и помирает сам.

Почему-то я был уверен в успехе. Дыма без огня не бывает. Ничего нельзя придумать на сто процентов. Рано или поздно, но всегда выяснится, что у сказки, былины, хохмы была реальная подкладка.

Первым делом я озаботил референтов составлением подробной исторической справки о двух зданиях – бывшего Минкульта СССР на Арбате и того, где находились мы. Еще я затребовал из Моссовета планы обоих особняков. Кроме того, я напряг компьютерщиков, чтобы они перешерстили все доступные им материалы и представили отчет о том, когда возникли первые упоминания нашего анекдота.

Сначала у меня не вытанцовывалось. Документы по зданию на Арбате разочаровали: никакого подтверждения своей версии в них я не нашел, сколько ни старался. Вотчина Екатерины Фурцевой и Петра Демичева была грешна во многом, но к анекдоту, похоже, непричастна. Между тем активность моя изрядно напугала театральных деятелей, которые занимали дом бывшего союзного Минкульта. Они тут же вообразили, будто министр Школьник вздумал подгрести их здание под себя. Поднялся шум, гам, пошли статьи в газетах, мне пришлось долго оправдываться и что-то бестолково врать – ну не мог же я им рассказать о прачечных изысканиях!

Вскоре мне на стол лег и отчет компьютерщиков. После него о доме на Арбате я мог легко забыть. Как выяснилось, наш сюжет глубже 1992 года нигде не просматривался. То есть анекдот родился уже в несоветскую пору. Взяв этот факт на заметку, я стал изучать каждую бумажку по нашему дому в Китайгородском проезде с утроенной силой. И раскопал-таки! На плане подвальных помещений обнаружились две комнаты непонятного назначения. Что самое любопытное, снаружи к ним вела отдельная лестница – и была даже своя дверь с улицы. В сопровождении коменданта здания, вооруженного связкой ключей, я тут же обследовал подвал. Обе комнаты оказались завалены старыми транспарантами и ломаной мебелью, а дверь, довольно хлипкая, была кое-как замурована и небрежно закрашена. Явных доказательств своей гипотезы я не нашел, но остатки шести электрических розеток располагались вдоль стены с интервалами, которые допускали установку шести стиральных машин промышленного образца. Вдобавок ко всему я нашел в углу розетку для телефона, тоже когда-то действовавшую.

Настала пора изучать московский телефонный справочник за 80-е годы прошлого века. В разделе «Прачечные» адрес в Китайгородском не значился, но я и не думал, что открытие упадет мне в руки так легко. Я открыл страницу «Комбинаты бытового обслуживания» и нашел один, расположенный в относительной близости к Китай-городу. Насколько я помню, комбинаты эти были как спруты: сердце и мозг находились в одном месте, а щупальца-филиалы могли обнаружиться где угодно… Вот оно! Один из периферийных номеров с маленькой пометкой «пр-я» первыми шестью цифрами напоминал наши министерские номера. Я моментально набрал его и не услышал никаких гудков. Что и следовало ожидать!

В тот же день я не поленился лично навести справки у начальника местного телефонного узла. Уяснив, что с ним действительно говорят из кабинета Министра культуры России, мой собеседник кликнул уже своих референтов, и вскоре был получен ответ: да. По этому номеру и по нашему адресу с января 1985-го и по сентябрь 1992-го на самом деле работала небольшая прачечная!

Требовалось нанести на холст последний штрих. Сделать это не удавалось почти неделю, так как штатное расписание нашего министерства за 1992 год давно было сдано в макулатуру – вместе с прочими старыми бумагами. Тогда я решился на радикальный шаг. Я позвонил в Париж, первому Министру Культуры и Отдыха свободной России Евгению Юрьевичу Сидорову, под руководством которого я начинал карьеру. В ту пору Сидоров работал постпредом РФ в ЮНЕСКО и сильно скучал по родине. Он сначала обрадовался моему звонку, потом удивился, потом задумался и наконец сказал, что обязательно отзвонит мне, если вспомнит…

Представьте, он вспомнил! Вернее, нашел упоминание в дневнике, который добросовестно вел все эти годы. Три месяца, с октября по декабрь 1992 года четверо сотрудников упраздненной прачечной дорабатывали уже в составе Министерства культуры России. Понятно, что все четверо, лишившись работы по специальности, были сердиты и не очень-то выбирали выражения, когда отвечали на телефонные звонки… Круг замкнулся. Анекдот перестал быть выдумкой. Кто-то на самом деле позвонил туда, был послан, рассказал про это знакомым – и пошло-поехало.

Я был чрезвычайно горд открытием, я даже не постеснялся доложить о нем на ближайшей коллегии. Мои старания были оценены, про Трою министра Школьника узнал весь Минкульт. Но вот беда: за его пределами все осталось по-прежнему. Моя реконструкция не уничтожила анекдот, зря я старался. Черная магия хохмы перевесила все мои разоблачения. Единственным, кто потом извлек пользу из моего открытия, оказался мой преемник Колюня Соловьев. Как мне потом рассказали, он распорядился моей находкой с максимальной для себя выгодой: восстановил отдельный вход, сделал в пустующих комнатах ремонт за казенный счет и устроил в бывшей прачечной что-то вроде приватного бордельеро.

Теперь, после разговора с Лаптевым, я понимал, что это была еще резервная тюрьма для юных заложников. Убежище-два, как его называли, прямо у Колюни под боком. Очень удобное место. Главное, подготовить его можно в любое время: выгнать девок, поселить деток. Но до того, конечно, сменить постельное белье.

– Направо, – сказал Каховский. – Теперь прямо под арку в переулок и едем-едем-едем вдоль всей этой махины.

– Ист дас шон айн руссиш министериум фон культур? – Сидящий за рулем Ханс уважительно покосился на богато иллюминированное длинное здание. – Это есть уже ваше культурминистерство?

– Найн, – ответил Каховский. – Что вы! Культур-мультур у нас вечно в загоне. Ну и домик ей, соответственно, выдали на отшибе, чтоб знала свой шесток… Так что пока это еще Минэнерго. Видите, сколько лампочек вокруг? Энергии они на себя не жалеют.

Следующим оказался дом не таких внушительных кондиций, но вполне солидный и вальяжный. К культуре он, однако, тоже не имел никакого касательства – то был многоэтажный Комбинат питания все того же Минэнерго. В глаза нам бросилась крупная вывеска «Принимаются заказы на проведение корпоративных торжеств».