сейчас. С минуты на минуту. Проблема в том, что это раньше я знала, как их приручить, но теперь разучилась.

— Потому что их там нет, Поля. Две ничего не стоящие справки, которыми можно разве что подтереться — не в счёт.

Вернув взгляд на экран, играет скулами. Крепкие плечи напрягаются. Наиль заводится сильнее и перечисляет массу недостатков, будто там только они и есть.

Плохое местоположение — рядом с заводом. Купленные отзывы. Домики, похожие на бараки для политзаключенных.

— Моя дочь не будет отдыхать в этом месте, — выносит вердикт.

Щёки горят. В груди ожесточенно клокочет. Я хочу поправить, что дочь и моя, но отворачиваюсь к плите, чтобы достать давно переварившиеся яйца.

Внутри буря. Глаза пекут от проступающих слёз. Обида вцепилась в горло и не отпускает — душит.

Какого чёрта? Зачем было портить именно это утро?

— Я с удовольствием делегирую это задание, Наиль. Думаю, ты справишься куда лучше.

— Без проблем, — отодвигает стул. — Вечером покажу варианты. Но этот — точно мимо.

Выкладываю порцию яиц на тост. Вместо бекона — красную рыбу. Это для Мышки.

Подмечаю, как подрагивают пальцы. Как темнеет перед глазами. Пытаюсь собраться, но тщетно. Атмосфера гнетет и давит.

Я разворачиваюсь, ставлю перед дочерью тарелку. Вскидываю взгляд на Наиля. Морожу непроницаемостью и холодом. Тепло он знает где брать.

Муж отходит от стола, поправляет часы на запястье. Благодарит дочь за завтрак, целует в щёку. Мне — ни слова. Дарит только осязаемую злость и раздражение, от которых выступают мурашки на коже.

Сегодня — нам минус очко. Проиграли, не справились.

— На, ответь, — бросает мобильный на стол. Довольно сильно. Ощутимо. Вздрагиваю не только я, но и Маришка. — Там тебе активно наяривают.

Сердце ударяется о рёбра. Вылетает. Мне стоит огромных усилий сделать два шага на негнущихся ногах, проверить, насколько сильно треснул дисплей, и цела ли передняя камера.

Хочется ответить, чтобы следил за своими, блядь, переписками, но я сдерживаюсь и крепко сжимаю зубы. Пытаюсь быть чуточку мудрее. Знаю, что Наиль не оценит, но хотя бы Мышка…

— Ну что за говнюк, а? Какая муха его укусила? — сетует свекровь, спускаясь со второго этажа.

Я смаргиваю, качаю головой. Снимаю блокировку и вижу в верхнем окне непрочитанное сообщение от Журавлева.

Глава 64

Сегодня на курсах графического дизайна вручение дипломов. Помимо официальной части, где каждый из студентов под аплодисменты выходит на сцену, организовывают небольшой фуршетный стол с закусками и шампанским.

На мне топ-корсет и обтягивающая юбка с вырезом. Волосы собраны, на лице профессиональный коктейльный макияж — я специально провела два часа в салоне, чтобы блистать. К тому же нас снимают, а фото и видео с мероприятия позже загрузят на официальный сайт.

Оборачиваюсь. Салютую бокалом Карине.

Я — в списке тех, кто получил уникальную возможность начать стажировку в известном рекламном агентстве страны. И вроде бы здорово, да? Но незаслуженно, поэтому ни радости, ни воодушевления по этому поводу я не испытываю.

Тихо подхожу к куратору в конце вечера. Благодарю за интересный курс и знания. Предупреждаю, что от должности отказываюсь. Причины не поясняю. Впрочем, меня и не спрашивают.

— Если есть такой вариант, то я хотела бы уступить место Карине. Эта девочка хваткая и бойкая, способная и ответственная. Если вцепится в предложение, то ни за что его не упустит.

Мне очень нужно, чтобы ей дали шанс. Уверена, Карина удивит. В хорошем смысле, конечно же.

Понятия не имею, воспринимают ли мою просьбу всерьез, но категоричности и насмешек в разговоре с преподавателем нет. Думаю, они все же рассмотрят кандидатуру.

Я прощаюсь в числе первых. Покидаю зал. И уезжаю, наконец, домой.

В квартире шумно и вкусно пахнет едой. Наиль до сих пор не вернулся — судя по отсутствию в прихожей обуви, ключей от автомобиля и портмоне на тумбе.

За весь день мы так ни разу и не созвонились. Не было желания.

Утро выдалось нервным. Похоже, нас уже не тормозит ни присутствие Мышки, ни Галины Сергеевны. И это не просто плохо — это катастрофа.

— А вот и мама! — довольно чмокает меня в щёку дочка. — Папу не встретила? Он тоже вот-вот должен приехать.

Внимательные родные глазки исследуют мое лицо. Возможно, мне мерещится, но Маришка пытается уловить в моем взгляде хотя бы намек на серьезные изменения. От этого по позвоночнику скатывается неприятный липкий пот.

— Нет, зайка. Мы разминулись.

Сняв босоножки, прохожу на кухню. Галина Сергеевна стоит у плиты и под громко работающий телевизор готовит на завтра первое блюдо — солянку с копчёностями.

— Ужинать будешь, Поль?

Я открываю холодильник и достаю оттуда бутылку воды. Открутив крышку, направляюсь к окну и наблюдаю, как во двор плавно заезжает автомобиль Наиля.

От мысли, что нам придется пересечься не перед сном, а гораздо раньше, становится дурно. Я не жду ничего хорошего. Давно уже нет.

— Спасибо. Я перекусила на фуршете.

Свекровь поправляет очки на переносице, улыбается. Пытается разрядить чересчур накаленную обстановку. Знаю, у неё полно своих дел. Тем более сейчас — в самый пик сезона, когда можно кататься с подружками на дачу, выращивать овощи и фрукты, читать книгу в гамаке и пить домашнее вино.

Вместо этого Галина Сергеевна пока что здесь. Я не настаиваю на отъезде, она тоже не просится домой. Кажется, что так безопаснее. Для всех нас.

— Покажешь диплом? И, наверное, не мешало бы обмыть, да?

Я киваю и ярко вспыхиваю. Именно эти слова и написал утром Саша. Если дословно, то: «Раз я причастен к тому, что тебя приняли на работу — предлагаю это дело обмыть».

Наиль отреагировал показательно грубо. Приревновал? Принял на свой счёт? Наверное, смотря как покрутить.

Я не знаю, как перед ним объясниться. И стоит ли? Но навешивать на себя чувство вины попросту не позволю.

Достав из сумочки диплом, показываю свекрови. Получаю крепкие