закончилось. Когда автобус миновал главный вход в здание, Кейн выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как полицейские, которые вывели Флинна на улицу, усаживают его в седан без опознавательных знаков.

Кейн позволил себе улыбнуться. Вот они, преимущества дружбы.

От нью-йоркской Джамейки до квартиры Арнольда в Род-Айленде он добрался за рекордно короткое время. Поначалу консультант по присяжным не хотел его впускать. Кейн пообещал ему разоблачение – внутреннюю информацию на подставного присяжного, сидящего в данный момент в жюри. Арнольд просто не смог устоять. Кейн вошел в шикарную квартиру, попросил воды и задушил Арнольда со спины, завалив его на пол кухни. Вытащил долларовые купюры из пластикового пакета, который держал в бардачке машины, спрятанной на долгосрочной многоярусной парковке аэропорта имени Джона Кеннеди. Действовать надо было быстро, и он затолкал несколько купюр поглубже в горло Арнольда найденной на кухне ложкой. Хотя не забыл оставить одну купюру торчащей у того изо рта. Купюру, которую он пометил красной шариковой ручкой, подкрасив ею абсолютно все звездочки, стрелы и оливковые листочки на Большой печати. Финальную.

С отпечатками пальцев и ДНК Эдди Флинна.

Купюру, которая бросит Эдди Флинна за решетку прямо в тот момент, когда его карьера готова взлететь в стратосферу. Флинн сейчас по всем телеканалам, во всех газетах. Самый крутой адвокат во всем Нью-Йорке. Кейн видел, к чему все катится.

Американской мечте Эдди Флинна наступит конец.

Глава 66

Грейнджер приказал мне повернуться к нему спиной, снял с меня наручники и вновь сковал мне руки спереди – небольшой акт милосердия. Сидение в полицейском автомобиле с руками, скованными за спиной, излишне нагружало бы ребра. Я вырубился бы от боли, не успели б мы проехать и пары кварталов. Нагнув мне голову вниз, он затолкал меня на заднее сиденье машины без опознавательных знаков – типичной тачки детективов из полицейского гаража. Вонь прогорклого масла от гамбургеров, продранные сиденья…

При мысли об Арнольде – убитом, задушенном деньгами – по коже у меня поползли мурашки. Долларовый Билл подставил меня. Точно так же, как и остальных.

Водительская дверь открылась, и Грейнджер пролез за руль. Коп из Род-Айленда забрался в машину с моей стороны и уселся прямо передо мной на пассажирском сиденье. Я почувствовал, как автомобиль качнулся – Андерсон тяжело опустился слева от меня. Все еще в гипсе. Я глянул на него, и то, что я увидел у него на лице, меня испугало.

Андерсон обливался по́том. И весь дрожал. Грейнджер отъехал от тротуара и влился в дорожный поток. Я все не мог отвести взгляд от Андерсона. Я довольно круто обошелся с ним в суде. И руку здорово ему раздолбал. Сейчас он должен был бы злорадно торжествовать. Смотреть на меня сверху вниз, наслаждаясь своей победой. Грейнджеру с Андерсоном полагалось бы обмениваться шуточками, обсирая мои выступления на суде. Пугать меня. Говорить мне, что теперь все кончено – что я проведу остаток своей жизни в тюрьме.

Но вместо этого атмосфера в автомобиле словно сгустилась. Это напомнило мне те времена, когда я таился в кузове какого-нибудь фургона или сидел в автомобиле, ожидая, когда можно будет приступить к очередной автоподставе или мошенническому разводу.

– Спасибо, что позволили нам взять этого типа, – произнес Грейнджер.

– Нет проблем. Добрый вечер, мистер Флинн, моя фамилия Веласкес, – сказал коп из Род-Айленда, после чего опять повернулся к Грейнджеру. – Рад, что ваш отдел свел меня с вами, это избавило нас от препирательств касательно юрисдикции. Я сразу понял, что у вас, ребята, большой зуб на Флинна – едва мы только встретились.

– Ну да, у нас с ним давняя история, – отозвался Грейнджер, после чего глянул в зеркальце заднего вида, и вместо довольного, надменного выражения я увидел у него на лице кое-что совсем другое. Возбуждение. Если б я выпрямился на сиденье, то все равно по-прежнему видел бы в зеркале заднего вида его глаза. Они лихорадочно метались по сторонам. Он шарил взглядом по проезжей части, по тротуарам, потом опять переводил его на Андерсона, словно убеждаясь, что тот по-прежнему присматривает за род-айлендским копом, Веласкесом.

Я понял, что что-то затевается. Единственно, не знал, вписан ли в это Веласкес. Предположил, что нет.

Пока мы ехали по Сентер-стрит, я откинулся на спинку сиденья и нащупал в кармане пиджака телефон. Никто меня не обыскивал. Хотя, по моим прикидкам, у моих конвоиров, учитывая их возраст и то, как они держались, было как минимум пятьдесят лет службы в полиции на троих.

Странно даже для одного копа с десятилетним стажем забыть обыскать подозреваемого. Это заставило меня занервничать. Грейнджер пару раз свернул, и теперь мы направлялись к северу. Это тоже не умерило моей тревоги. Они вроде как собирались отвезти меня в Род-Айленд. Быстрей всего было бы поехать к югу, вырулить на ФДР и следовать вдоль реки до развязки на трассу И-95. Ни один нью-йоркский детектив не поехал бы другим путем. Они знали город получше любого другого.

– Куда это мы едем? – спросил я, медленно опуская скованные руки к полам пиджака и сдвигая их вправо, поближе к дверной ручке.

– Заткнись на хер, – бросил Грейнджер.

– Отсоси, – отозвался я.

– Делай как он говорит, заткни свою поганую пасть! – рявкнул на меня Андерсон.

Затыкаться я не стал.

– Если мы едем в Род-Айленд, то почему не через ФДР? – спросил я.

Сидящий впереди меня на пассажирском сиденье род-айлендский коп повернулся к Грейнджеру.

– Противно в этом признаваться, но адвокат говорит дело, – сказал он, глянув на часы.

– Час пик. Там в это время сумасшедшие пробки, – ответил ему Грейнджер.

Последние лучи дневного света быстро тускнели. Все водители автомобилей вокруг нас включили фары. Наша же машина оставалась темной. Вскоре Грейнджер резко свернул влево. Теперь мы направлялись к западу. И после нескольких быстрых правых и левых поворотов продолжали ехать в этом направлении.

Выглянув в боковое окошко, я спросил:

– Угол Западной Тринадцатой и Девятой авеню? Что мы вообще забыли в Митпэкинге?[33]

– Так короче, – буркнул Грейнджер.

Машина свернула на боковую улочку. Пар, клубящийся над канализационными решетками и подсвеченный уличными фонарями, наводил на мысль, что ад скрывается прямо под Манхэттеном.

– Ща тормозну на секундочку, – сказал Грейнджер.

Вот оно. Никакой остановки не будет. И в Род-Айленд я так и не попаду.

Андерсон навалился на меня сбоку, левой рукой выуживая что-то из кармана пиджака. Гипс на правой руке фактически оставил его одноруким. Потом он опять отклонился к водительской стороне машины, и я увидел