полноты картины, но прямо сейчас Гуров хотел поскорее определить генеральную линию расследования. Для этого ему нужно было узнать все подробности о последних двух-трех днях жизни учителя. А кто мог лучше знать об этом, как не его коллеги? Ведь дни-то были рабочие. Поэтому Лев Иванович нашел в списке телефон директора лицея информационных технологий и позвонил ему.

Войдя в кабинет Евгения Арбузова, сыщик поразился, насколько внешность этого человека не соответствовала тому голосу, который он до этого слышал в телефоне. У директора лицея был густой, мощный бас – создавалось впечатление, что говорит мужчина высокого роста и богатырского телосложения. А Евгений Арбузов оказался человеком маленьким и довольно щуплым. Но тут Гуров вспомнил, что у знаменитого диктора советского радио Левитана внешность тоже была отнюдь не выдающаяся, и перестал удивляться.

Когда сыщик изложил директору лицея цель своего визита, тот был глубоко удивлен.

– Я полагал, что это дело давно закрыто. И потом, это ведь был несчастный случай, не так ли? – проговорил он.

– Нет, не так, – отвечал Гуров. – Не исключено, что ваш коллега был убит. Я расследую это дело. Скажите, в последние дни перед гибелью Герасименко происходило что-либо необычное? Может быть, он говорил что-то такое, что вас удивило?

Директор добросовестно покопался в памяти, как видно, ничего не вспомнил, и признался в этом.

– Думаю, вам лучше поговорить с нашим учителем математики Олегом Викторовичем Шеиным, – сказал он. – Они с Герасименко были дружны. Именно ему Семен Григорьевич мог сказать что-то такое, что не говорил другим. Он, кстати, сейчас в лицее, у него только что урок закончился. Вы еще успеете его застать, пока он не ушел.

Гуров действительно успел застать преподавателя математики. Когда он изложил ему причину своего визита, тот отреагировал на это примерно так же, как и вдова погибшего учителя.

– Наконец-то! – воскликнул Шеин. – Кто-то решил разобраться в этой истории хотя бы сейчас! Да уж, давно пора это сделать! Конечно, Семена убили, и все объяснение его смерти, которое придумали в полиции, – это просто нагромождение нелепиц.

– Вы имеете в виду удочки и сачок, найденные на реке? – спросил Гуров.

– Ну да! Он совершенно не интересовался рыбалкой! Никогда! Почему в холодный осенний день человек вдруг ни с того ни с сего пошел в магазин, купил себе рыболовные снасти, а потом поехал куда-то на автобусе? Это бред какой-то, нелепость самая настоящая, не лезущая ни в какие ворота!

– Вы видели его в тот день?

– Да, мы общались перед уроками, потом вместе сидели в столовой. После этого я видел его в вестибюле, когда он уходил.

– В его поведении не было ничего странного, необычного? Или, может, в словах?

– Нет, он был деловит, энергичен, как и всегда. Собирался, кажется, домой, хотел зайти в Интернет, почитать свежую литературу по своему предмету. Семен внимательно следил за всеми новинками, достижениями современной науки. Он говорил, что физика так быстро развивается, что не успеешь и глазом моргнуть, как превратишься в ученого соседа из рассказа Чехова. Да, он как раз собирался домой.

– Значит, его ничто не заботило?

Математик ненадолго задумался, затем сказал:

– Знаете, я вот что сейчас вспомнил. За три… нет, за четыре дня до того, как это случилось, я обратил внимание, что у Семена какой-то озабоченный вид, и спросил его об этом. Он мне ответил так: «Понимаешь, я никак не могу забыть тот странный разговор, который услышал в ЛМФ. Там две дамы – одна из них химик, другая физик, твоя коллега – обсуждали смерть Соколова. Я узнал несколько подробностей, которые меня удивили, и кое-что вспомнил. Тут был еще неловкий момент. Оказалось, что этот их разговор слышал не только я. В кабинете завуча в тот момент находилась и Лидия Игоревна. Да, неудобно как-то получилось». Я попробовал его расспросить об этом, но тут прозвенел звонок, и мы разошлись по классам. А потом я забыл об этом разговоре и так и не выяснил подробности.

– А что такое ЛМФ, упомянутый вами? – спросил Гуров.

– Это наш конкурент, знаменитый лицей математики и физики, – ответил Шеин. – Для Семена это было основное место работы.

– А кто такая Лидия Игоревна?

– Соответственно, директор и владелица этого лицея. У ЛМФ довольно необычный статус. Это, кажется, единственное в нашем городе частное среднее учебное заведение. Лидия Игоревна его сама основала и сделала первым в городе… чуть не сказал «вузом». Лучшей в городе школой.

– Ну и последний вопрос. Кто этот Соколов, смерть которого обсуждали две дамы в лицее?

– Как кто? – Учитель Шеин удивился, услышав этот вопрос. – Муж Лидии Игоревны Соколовой, естественно. Его смерть была настоящей трагедией! Об этом в прошлом году весь город говорил. По крайней мере, в учительских кругах все долго не замолкали. Лидия Игоревна очень тяжело пережила смерть мужа. Сотрудники думали даже, что она уйдет из лицея, может, и вовсе его закроет. Но эта мужественная женщина проявила характер и продолжила работу.

– Стало быть, вы не знаете, кто были эти две дамы, обсуждавшие смерть Соколова, причем так, что этот их разговор чем-то удивил вашего коллегу Герасименко?

– Нет, к сожалению, я не имею ни малейшего понятия об этом. Я вообще плохо знаю коллектив ЛМФ.

– Скажите, а как именно умер Соколов?

– Тут будет уместнее слово «погиб», а не «умер», – отвечал Шеин. – Понимаете, он выпал из окна собственной квартиры, когда решил помыть окно. А у них квартира на десятом этаже, так что сами понимаете, чем это закончилось. Настоящая трагедия, совершенно жуткий несчастный случай.

– А кто он был по профессии? Тоже учитель?

– Нет, что вы! Борис Аркадьевич Соколов занимался производством и продажей кухонной мебели. Он был довольно известный предприниматель. Собственно, на его деньги Лидия Игоревна и смогла создать свой лицей.

– Спасибо, Олег Викторович, вы мне очень помогли, – сказал Гуров, поднялся и покинул школу, в которой работал Семен Герасименко.

Глава 25

Льву Ивановичу было ясно, что дальнейший его путь лежит в то самое учебное заведение, о котором ему только что рассказал Олег Шеин, то есть в лицей математики и физики, основное место работы Семена Герасименко. Ему очень хотелось поговорить с теми двумя женщинами, которые обсуждали смерть Бориса Соколова. Но Гуров понимал, что поиски этих собеседниц потребуют много времени, сил, а главное – создадут атмосферу скандала, чего он совсем не хотел. Ну а спрашивать еще одну свидетельницу того разговора – вдову погибшего предпринимателя Лидию Игоревну – было бы, разумеется, верхом бестактности.

«Впрочем, если потребуется, то я ее все же об этом спрошу, – подумал Гуров. –