Шевцов показал билет проводнице и прошел в вагон. Нашел свое место. Скоро он будет в Москве. Как приедет, сразу позвонит Полине.

За спиной расположились мама с ребенком.

– У нас такого мультика нет, – слышался звонкий мальчишеский голос. – Как мы его посмотрим?

– Привезут, – уверяла мама. – У нас в городе в кинотеатре тоже покажут.

В голове что-то вспыхнуло. Он-то все думал, как «Порги и Бесс» могли оказаться на афише советского театра? Да еще в то время? Фото очень старое. У мужчин пальто, шапки-ушанки, женщины в платках. Сталинское или послесталинское время. Тогда джазовую оперу «Порги и Бесс» точно поставить не могли. А вот привезти… гастроли…

Включив телефон, Шевцов открыл интернет и вошел в поисковую систему. Потребовалось несколько минут, чтобы найти нужную информацию. Зимой 1955 года американская труппа приехала в Ленинград с оперой Гершвина «Порги и Бесс». Это были первые организованные американские гастроли в СССР после смерти Сталина.

Шевцов вернулся к сделанным им в Москве фотографиям. Записка о приезде Ирины в Ленинград датировалась 1954 годом. Все правильно. Будущая зима – это либо декабрь 1954 года, либо январь, февраль, а через несколько месяцев и декабрь 1955-го. Ирина приедет в Ленинград. Если Ирина из писем одна и та же, то она могла переехать в Америку. Ирина танцует, а «Порги и Бесс» – не классическая опера, там есть танцевальные номера. Все сходится. Осталось понять, что это за Ирина. И очень бы хотелось узнать, кому писались эти письма.

Поезд медленно тронулся и начал набирать скорость. Шевцов смотрел на мелькающие за окном старые, похожие на заводские, здания. Он нашел зацепку. Наконец-то понял, с чего можно начать. Есть вероятность зайти в тупик, но попробовать нужно.

Шевцов снова включил телефон и набрал номер.

– Профессор подумал над моим предложением? – раздался в трубке голос Надин.

– Привет. Боюсь, это предложение мне не подходит.

– Значит, прошло мало времени. Подумай еще, – предложила бывшая жена.

– Предлагаю подыскать другого кандидата.

– Ты звонишь, чтобы сказать мне о другом кандидате?

– Нет. Мне нужно знать, у кого ты купила буфет.

– Я купила его через интернет.

– Слушай, думаю, он не был дешевым, и его откуда-то доставляли. Наверняка остались не только чеки, но и имя продавца. И ты же покупала его не по картинке, правда?

– Да, Шевцов, с тобой не притворишься глупой наивной дурочкой.

– Для этого я тебя слишком хорошо знаю.

– Хорошо, – вздохнула Надин. – Я постараюсь узнать у продавца, откуда у него этот буфет. Но предлагаю сильно не надеяться на удачу.

– Предложение принято.

– К тебе все еще ходит та рыжеватая нимфа?

– К буфету это не имеет никакого отношения.

– Ладно, я поняла. Узнаю про твой буфет. Если раскопаешь что-нибудь интересное, расскажешь? Все-таки историк во мне не умер.

– Если накопаю, расскажу.

На этом они разговор закончили. Но как только Шевцов положил телефон на столик перед собой, он снова зазвонил. Директор Отрадного.

– Олег Дмитриевич, – раздался в трубке взволнованный женский голос, – музей нам продает столик для рукоделия с бисерной поверхностью. Они согласились!

Столик для рукоделия

Аннушка расшивала младенческий чепчик голубыми и желтыми нитками. Уж скоро близился срок, живот совсем раздуло, ходить стало тяжело. «Хоть бы сын, – думала Аннушка. – Хоть бы наследник. Петрушу порадую».

Она желала поскорее разрешиться от своего бремени и боялась этого. Сколько их женского роду мрет, производя потомство. Аннушке жить хотелось. Муж вот ее порадовал – купил французский столик для рукоделия, поверху расшитый бисером. Столик установили в малой гостиной, что выходит окнами в сад, чтобы Аннушка сидела, шила-вышивала да любовалась садом. Внимательным мужем оказался Петр Иванович. Внимательным и щедрым, да неверным. Как только Аннушка понесла, сразу перестал заглядывать к ней ночами.

Все в «Мон плезир» спешил. А то Аннушка не знала, что в «Мон плезире» ожидает его актерка. Марфуша, которая тоже когда-то пела, а теперь была приставлена к Аннушке наперсницей, подробно рассказывала про творящиеся в усадьбе дела. Каждую новость несла. Аннушка должна знать.

– Груня хуже ведьмы, – шептала Марфа, помогая распутывать Аннушке нитки, – вон как Петра Ивановича окрутила своим голосом. Не от Бога это, а от дьявола. Я вчера шла мимо амурного лабиринта, что у «Мон плезира», слышу – смех. Это она, змея, там пряталась, прельщала барина. Кабы охрипла, так бы и власть ее над князюшкой закончилась.

Каждое слово Марфы попадало точно в цель. Аннушка слушала, раскладывала разноцветные нитки на бисерной столешнице, вышивала чепчик. Хоть бы сын родился, хоть бы она жива осталась. Хоть бы девка эта сгинула.

Пока же отводила душу на дворовых. Сама секла. Да сейчас тяжко, живот шибко большой. А на раннем сроке, бывало, взмахнешь розгой – и полегчает. Аннушка бы и по Груне прошлась, да Петр Иванович если уезжает, то лишь на день. Вот кабы на подольше…

Часть 4

Глава 1

1

Полина знала точно, когда это произошло. Ребенок был зачат в один из последних декабрьских дней. Они с Олегом только начинали свои отношения, и все было окутано новизной и предвкушением. В один из тех вечеров Полина просто не позволила ему сделать прерванный, крепко обняв ногами. Она так долго была одна, она очень устала быть одна и хотела продлить это ощущение – соединиться с мужчиной, прочувствовать его – всего. Ощутить, как он замирает, принять тяжесть его тела на себя, обнять и растянуть мгновенье, когда вы – единое целое. Чтобы потом вспоминать – как это. И закрыть глаза, обмануть время, продлить этот миг на чуть-чуть и еще на чуть-чуть.

Всего один раз Полина позволила себе подобную вольность. В день, когда вероятность забеременеть была невысокая. Да и возраст… возраст уже не тот. Полина была абсолютно уверена в отсутствии последствий. Более того, после Нового года она решила поставить спираль, чтобы иметь возможность повторить тот вечер, исключая всякий риск, но визит к врачу обернулся сюрпризом.

Даже не сюрпризом – шоком.

Первые дни мысли в голове путались, и билась только одна: «Этого не может быть, этого не может быть…» И пора как-то принимать действительность. Пора принимать решение. Пора… поговорить с Олегом. Полина не знала, как ему об этом сказать. Она готовилась, надеясь, что они вместе обсудят такой непростой вопрос. Полина металась, она не знала, какое решение принять. Потому что у нее возраст. Ей не двадцать и не тридцать. А ребенка надо выносить, родить и вырастить. На это надо решиться. И понимать,