Сейчас он находился примерно в таком состоянии. Только безумие длилось не одну неделю, и настроение этого безумия было очень далеко от праздничного. Поэтому Володя не знал, что ответить на простой вроде бы вопрос.

– Вован? – позвал Потапкин.

– Да, – очнулся он. – Я закончил дела. Уезжаю. Хотел попрощаться.

– Я провожу, – встрепенулся Андрей. – Когда у тебя самолет?

– Пока не знаю. Чем быстрее уеду, тем лучше. А вообще я думал поездом до Красноярска. Но...

– Так ты еще не взял билет?

– Нет, – неохотно признался Володя. – И провожать меня не на...

– Не отключайся, – бодро перебил Потапкин, – я перезвоню.

Володя попытался остановить теперь уже бывшего однокурсника, но тот ушел со связи. И Володе осталось только беззвучно материться.

Андрюха перезвонил через пятнадцать минут довольный, как слон.

– Билет тебе заказал, на одного из своих соседей-бухариков. И паспорт стрельнул, чтобы не придрались. Сегодня на Ярославском. Отбытие в шестнадцать двадцать, встречаемся за час у метро.

– Зачем ты это? – вяло возмутился Володя.

– А иначе бы ты уехал, не попрощавшись, – весело сообщил Андрей. – А так фиг уедешь, билет твой у меня.

– Я могу другой купить, – обозлился Володя.

– На себя? Чтобы тебя нашли через РЖД в два счета? И еще, Вован, поимей совесть. Я знаю, что она у тебя есть. И не бойся, я им не скажу где ты, даже если они мне яйца оторвут.

Володя поморщился.

– Ничего они тебе не оторвут, дурень, – сказал грустно. – Грохнут они тебя, если что, а перед этим из мозгов все воспоминания выкачают.

– Ничего не грохнут, – в тон ему ответил Потапкин, – потому что никакого «если что» не будет.

– Как знаешь, – сдался Володя.

– Знаю. Значит, в двадцать минут четвертого у выхода из метро.

* * *

К трем вокзалам Володя приехал раньше. Торчать в ночлежке не хотелось, он и без того ненавидел ее всеми фибрами. Потому он доехал до «Комсомольской», поднялся к Ленинградскому и Ярославскому, вышел в город и, чтобы убить время, принялся бродить между рядами палаток, торгующих всяческой ерундой.

На то, чтобы изучить ассортимент всех окрестных ларьков, ушло больше часа. За это время Володя прикупил себе пару бездумных книжек, сборник сканвордов и шаурму. Поезд до Красноярска шел двое с половиной суток, и нужно было чем-то убивать время. Детективы и дурацкие сканворды со стандартным, слизанным под копирку набором вопросов, подходили для этой цели идеально.

Жуя шаурму, Володя вернулся к выходу из метро и, прислонившись к стене, стал ждать. Он еще оглядывался, пытаясь понять, не следит ли кто, но в привокзальной сумятице заметить слежку было, кажется, невозможно. Да и сама мысль о соглядатаях казалась бредовой.

Потапкин появился минута в минуту с удивительной для него пунктуальностью.

– Привет, Вовка, – смачно хлопнул по плечу.

– Здравствуй.

Андрей сунул руку за пазуху и вынул сложенный пополам билет.

– Держи. Отбытие ровно через час. Успеем по пиву.

Володя поежился, припомнив, как пару лет назад компанией поперлись встречать Новый год на Красной площади. Кто-то притащил шампанское, кто-то пил коктейли из жестяных банок. Володя не любил коктейльную бурду и взял себе бутылку пива. Где-то на половине бутылки пиво перестало литься, превратившись в снег.

– Замерзнет пиво.

– Я ж тебе не на улице его пить предлагаю, – расплылся в улыбке Потапкин. – Вон, смотри, кафешка есть.

Володя пожал плечами, и они пошли в кафешку. Взяли по пиву и по шаурме, правда, уже в развернутом виде, на тарелке. Вторая шаурма полезла в Володю со скрипом. Эту дрянь есть можно, как булки из «Макдоналдса»: либо с очень большой голодухи, либо с похмелья, когда тянет напихать в себя какой-нибудь гадости, зная, что хуже все равно не станет.

Андрюха болтал без умолку. Рассказывал что-то, шутил. Володя слушал вполуха, чувствуя благодарность за то, что Потапкин не требует никаких историй от него. Говорить не хотелось. Вообще хотелось лечь, закрыть глаза и заснуть, зная, что все позади.

Вскоре пиво кончилось, и они пошли на перрон. Поезд уже стоял длинной кишкой, будто набирался сил перед отбытием. Как муравьи к муравейнику, сползались к нему пассажиры и группки провожающих. Курил возле вагона проводник в безрассудно расстегнутой, несмотря на мороз, форменной куртке.

Билет посмотрел, а вот от протянутого паспорта потапкинского соседа отмахнулся, и Володя незаметно сунул документ другу.

Огляделся на всякий случай, но ничего подозрительного не заметил. Он молчал, думая о том, как там мама с Олей, и что он им так и не позвонил, и что не придумал, как сказать Оле про смерть родителей. Андрюха тоже примолк.

– Ладно, пойду я, – выдавил Володя.

– Я дальше провожать не буду, – сказал Андрей. – Не люблю по тамбурам тереться. Ты хоть звони иногда.

– Позвоню, – искренне пообещал Володя. – А ты...

– Приеду летом, – отозвался Потапкин. – С сессией разгребусь и приеду. Эх, жаль, я не маг, я б ее досрочно закрыл. Сказал бы какую-нибудь абракадабру и все преподы мне заранее зачетку оценками изрисовали бы до самых госэкзаменов.

– Балда ты, Андрюха, – улыбнулся Володя. – Твое счастье, что ты не маг.

Они обнялись на прощание, и Володя полез в вагон. В купе уже сидели попутчики. Папа, мама и шебутной пацан лет семи. Шуму от мальчишки будет много, это Володя понял сразу. Как понял и то, что толку от родительских нравоучений будет мало. А еще он успел подумать, знакомясь с соседями, что нижнюю полку придется уступить.

– Ой, а вы не могли бы с нами поменяться? – смущенно полюбопытствовала мама мальчишки.

Володя кивнул не то ей, не то собственной проницательности и полез наверх. Оттуда выглянул в окошко. Потапкин все еще стоял на платформе и курил. Увидав в окне Володину физиономию, подошел вплотную к вагону и намалевал на стекле бычком цветочек. Дыхнул. Окно мгновенно запотело, только корявый рисунок остался четко прорисованной линией.

Володя улыбнулся и устало помахал Андрею рукой. Думал, что тот уйдет, но Потапкин ждал до последнего. Махнул на прощание только тогда, когда поезд уже тронулся. И поплелся к зданию вокзала.

Володю неожиданно охватила паника. А вдруг за ним все-таки следили и Потапкина сейчас... Боясь додумать мысль до конца, он прилип к окну. Поезд отъезжал неспешно, торопиться ему было некуда. Андрей шел к вокзалу, не оглядываясь. И его никто не преследовал. Провожающие в большинстве своем еще махали руками.

В этой суматохе к поезду метнулся человек и запрыгнул в дверь последнего вагона. Володя снова содрогнулся. Не за ним ли?