Мужчины пытаются приготовить рагу из фасоли, решив устроить девушкам выходной, но в результате только разбрызгивают подливу и едва не тушат огонь, так что Телетузе приходится отогнать их от жаровни и взяться за готовку самой. Они продолжают со смехом лезть ей под руку.

— Вы все портить! — раздраженно визжит она. — Уходить! Руки прочь!

Фабия предлагает Телетузе помощь, но та жестом показывает ей, чтобы продолжала сидеть.

— Незачем всем страдать, — говорит она, со значением глядя на Трасо.

— Я так счастлива за Беронику, — говорит Амаре Дидона. — Пожалуй, Галлий и вправду ее любит! — Амара молча улыбается, не находя слов от тревоги. — Он не забудет, — успокаивает ее Дидона. — Попомни мое слово.

Она берет Дидону за руку.

— Я люблю тебя, — шепчет она в ответ. — Я не нарушу своих обещаний.

Подождав, пока все наедятся подгорелым кашеобразным рагу, Феликс объявляет, что пришла пора отправляться в форум. Бероника и Галлий неохотно отрываются друг от друга. Все это время они просидели в углу вдвоем, даже не притворяясь, что участвуют в общем веселье.

— Почему бы тебе не остаться и не трахнуть ее? — раздраженно говорит Галлию Феликс. — Догоните нас, когда угомонитесь.

Они кутаются в плащи и высыпают на улицу. По случаю праздника окна лавок забраны ставнями, но кое-кто из горожан прогуливается по городу, пользуясь возможностью подышать свежим воздухом до темноты. Амара берет Дидону за руку, и все неторопливо идут к форуму. Все прохожие явно прибывают в приподнятом настроении, и даже Парис под руку сопровождает свою мать, которая светится от радости так, словно ждала этого подарка все Сатурналии. Амара с дрожью вспоминает, как Парис вынес Симо из пылающего трактира только для того, чтобы пырнуть его ножом.

Дидона сжимает ее ладонь.

— Ты замерзла?

Амара качает головой.

Пьющий и веселящийся народ гуляет по форуму, глазея на уличных артистов и музыкантов. Девушки останавливаются возле факира. Амара смотрит, как мужчина жонглирует горящими факелами, ловя и подбрасывая их облаченными в перчатки руками.

— Я надеялся, что сегодня тебя увижу. — Голос из-за ее спины звучит как воспоминание о родине.

Амара не встречалась с Менандром уже несколько месяцев, но при звуке его голоса кажется, будто он сжимал ее в объятиях только вчера. Она поворачивается к нему и ловит его непривычно робкий взгляд.

— Мы условились встретиться в Сатурналии. Понимаю, что это было давно, — добавляет он при виде ее смущения. — Но я здесь только как друг. Я принес тебе подарок.

Он вкладывает ей в руки завернутый в тряпицу сверток. Развернув обертку, она находит внутри красивую глиняную лампу, покрытую зеленой глазурью. На ней изображена статуя Елены Троянской из ее родной Афидны, на которую она любила смотреть в детстве и которую с гордостью показывал ей отец. Амара, потеряв дар речи, смотрит на лампу. Менандр изготовил это чудо специально для нее. Она бросается ему на шею.

— Какая красота! — говорит она. — Это самый прекрасный подарок, который мне когда-либо дарили.

Дидона дергает ее за руку, и она отстраняется, но Менандр ловит ее ладонь.

— Тимарета, я понимаю, что у тебя теперь есть покровитель, — говорит он. — Но, возможно, ты могла бы полюбить меня, если бы я был свободен, если бы обрел свободу?

Амара отнимает у него руку, наконец увидев человека, которого Дидона заметила за его спиной.

— Это что такое?

Она никогда не видела Руфуса в таком гневе. Сердце ее замирает от ужаса. Оттолкнув Менандра, она бросается к своему покровителю, но тот не позволяет себя обнять.

— Кто это?

На мгновение ей кажется, что он ее ударит. Амара замирает в нерешительности. Она прекрасно понимает, как необходимо поступить, остается лишь собраться с мужеством.

— Это? — Она оборачивается на Менандра, словно только что его заметив. — Да так, никто! Просто какой-то парень, который хотел подарить мне подарок на Сатурналии за мои красивые глаза. Я даже имени его не знаю. — Она смеется. — Что тебя так разозлило? — спрашивает она, беря Руфуса за руку. — Ну же, не глупи! Надеюсь, ты не воображаешь, что у тебя есть повод для ревности! Он же всего лишь раб. — Амара понимает, что ее слышит Филос, стоящий рядом со своим хозяином, но не обращает на него никакого внимания. Главное, чтобы в ее слова поверил Руфус. — Послушай, я тебе это докажу, — говорит она, словно потакая капризному ребенку. — Я просто верну ему лампу, и пусть подарит ее другой девушке. — Она склоняет голову набок и насмешливо смотрит на него из-под опущенных ресниц. — Впрочем, мне очень жаль, что ты не считаешь меня самой хорошенькой девушкой на Сатурналиях, потому что он хотел подарить ее первой красавице.

Амара почти начинает верить в собственные оправдания, но только до тех пор, пока не поворачивается лицом к Менандру. Он глядит на нее, словно на незнакомку. Она протягивает ему лампу и пристально смотрит ему в глаза, взглядом умоляя о понимании.

— Прости, но я не могу это принять.

Он не шевелится. Она заставляет себя шагнуть вперед, продолжая держать перед собой его подарок. Лампа выскальзывает из ее дрожащей руки и разбивается у ног Менандра.

Амара ахает от потрясения. Они с Менандром сталкиваются взглядами, и при виде его лица она осознает, что чувства, когда-то связывавшие их, мертвы. Амара опускает глаза на глиняные черепки, лежащие у нее под ногами. Искусное изделие, запечатлевшее в себе любовь и отмеченное воспоминаниями о родине и прежней жизни, разбито вдребезги. Амара вспоминает расколотый в некрополисе горшок Крессы, умирающего незнакомца, жертву, на которую пошла Виктория ради спасения ее жизни. У нее нет другого выбора, кроме как выживать любой ценой.

— Ах, какая я неловкая! — Она поворачивается к Руфусу, кусая губы в шуточном раскаянии. — Кажется, я ее разбила!

Должно быть, поверив в ее черствое равнодушие, он подходит к Амаре и обнимает ее за талию.

— Прости, парнишка, — говорит Руфус Менандру, доставая из кошелька несколько монет. — Моя девушка уронила твой подарок случайно. Надеюсь, это возместит тебе ущерб.

Менандр, не глядя на Амару, берет деньги.

— Благодарю за щедрость, господин, — говорит он.

Руфус, которому, очевидно, не терпится оставить недоразумение позади, берет Амару за плечи и разворачивает ее к Филосу и Дидоне.

— Каким же дураком я себя выставил! — говорит он и целует ее в губы. — Прости, что приревновал.

— Я польщена твоей ревностью, — отвечает она, подняв на него взгляд. Она чувствует, что Менандр уходит, но не смотрит ему вслед.

Они приближаются к Филосу, и Амара замечает среди очевидцев недавней сцены Квинта и Луция, сопровождаемых своими рабами.

— Что ж, дорогая, я тоже приготовил для тебя небольшой подарок, — торжественно заявляет Руфус, обращаясь столько же к ней, сколько к своим друзьям. В сердце Амары вспыхивает надежда. Руфус понижает голос. — Где твой злосчастный сутенер?