— Я похоронил двух дочек, Миша, — продолжает дрогнувшим голосом. — Это самое большое несчастье для любого родителя.

— Возможно, если бы вы стали искать Викторию, когда она ушла из дома, то она бы не умерла.

— Возможно, — соглашается. — Но вышло так, как вышло. Жена пила, а я много работал.

— И вам даже не было интересно, где ваша дочь и что с ней? — слегка повышаю голос. — Ее ведь не неделю дома не было. Ее не было восемь лет.

Мужчине явно не нравятся мои слова.

— Ты пришел для того, чтобы сказать мне все это? — в его голосе чувствуется раздражение.

Отвращение уже достигло критической точки. Мне противно находиться в его доме и дышать с ним одним воздухом. И снова я испытываю чувство ненависти к самому себе за то, кем я являюсь на самом деле, за то, чья кровь течет по моим венам.

— Извините, что побеспокоил вас, — произношу не своим голос и встаю с кресла. Мне нужно поскорее отсюда уйти, иначе меня стошнит прямо на этот итальянский паркет.

Он поднимается следом за мной.

— Когда Кристина тебя усыновила, я сразу решил, что никак не буду вмешиваться в твою жизнь. Я знал, что ты в хорошей семье и что у тебя всегда будет все необходимое. И я догадывался, что тебе не скажут о том, что ты приемный ребенок, а значит, мое присутствие в твоей жизни будет крайне нежелательно. Но тем не менее я завещал тебе ровно половину своего состояния. Другую половину получит мой сын от второго брака. Больше у меня нет наследников. Уж не знаю, как так вышло, что ты сам узнал об усыновлении, но эта новость все равно бы настигла тебя после моей смерти, потому что ты в моем завещании.

Его слова проникают в уши, словно сквозь вату. На теле выступает испарина, а тошнота подбирается к горлу.

— Мне ничего от вас не надо. Исключите меня из завещания. — Я разворачиваюсь и на ватных ногах направляюсь к выходу. Слышу, что он следует за мной. — Не провожайте, — бросаю ему, не оборачиваясь, — я помню дорогу.

— Если хочешь, я покажу тебе комнату твоей мамы, — его голос дрожит. — Там ничего не изменилось с тех пор, как она перестала в ней жить.

Я уже взялся за ручку, но последние слова мужчины заставляют меня остановиться и посмотреть на него.

— Я не считаю вашу дочь своей мамой.

Я не даю ему ответить. Быстро выхожу за дверь и буквально бегу прочь из этого роскошного пентхауса. Я не помню, как оказался в подъезде, как спустился на лифте, как сел в машину и поехал куда глаза глядят. Пришел в себя где-то за МКАДом, когда меня остановили менты за превышение скорости. дал им несколько пятитысячных купюр, и они уехали. А я так и остался стоять на обочине и смотреть в поле перед собой.

Нет, я не смогу взять его фамилию и называться его внуком даже ради Лизы. Мы по-прежнему в тупике. Значит, мне нужно переходить к плану «Б».

Лиза пишет сообщение, что уже вернулась домой из папиной фирмы. Она стажируется там на летних каникулах. Я завожу мотор и еду к ней. Вчера днем мы снова поругались, ночью помирились, но утром все равно не разговаривали. Мы живем так изо дня в день, и так не может больше продолжаться. Необходимость скрываться тяготит не только ее, но и меня тоже.

Зачем вообще нужны эти отношения, если я не могу никуда нормально сходить со своей девушкой? И не просто с девушкой, а с будущей женой и с матерью моих будущих детей. В графе «отец» их свидетельства о рождении будет стоять прочерк, чтобы никто не узнал, что им являюсь я?

— Привет, — говорит Лиза, когда я открываю квартиру своими ключами. Она уже давно не встречает меня.

Раньше, не видевшись целый день, мы могли по пять минут целоваться в прихожей, как подростки. Теперь же мне прилетает сухое «привет», а хозяйка этого привета продолжает смотреть сериал на ноутбуке или пилить ногти.

— Привет, — отвечаю ей и иду мыть руки.

— Там на кухне картофельная запеканка, — громко кричит, чтобы я расслышал ее, несмотря на шум воды. — Подогрей, если хочешь.

Еще месяц назад она сама бы бросилась ее подогревать. Но сейчас, конечно, сериал важнее.

— Нам надо поговорить, — захожу в гостиную, где она смотрит очередной «шедевр» от нетфликса.

Лиза нажимает паузу и переводит на меня вопросительный взгляд. Я ставлю стул напротив дивана, на котором она лежит, и сажусь.

— Я сегодня встречался со своим биологическим дедушкой.

Ее глаза тут же расширяются в удивлении.

— Зачем?

— Как-то раз ты сказала, что мне следует поменять фамилию и начать общаться с моими биологическими родственниками. Я долго не мог на это решиться, но вот сегодня все-таки встретился с дедом.

Лиза откладывает ноутбук в сторону и выпрямляется на диване.

— И ты поменяешь фамилию, да? — старается спросить спокойно, но я все равно слышу надежду в ее голосе.

— Нет. После встречи с ним я понял, что никогда не смогу это сделать.

На ее лице снова появляется недовольное выражение. В принципе, я уже месяц его наблюдаю, так что даже не удивляюсь.

— И зачем ты тогда решил рассказать мне о встрече с ним, если она ничего не меняет?

Я издаю непроизвольный смешок.

— Извини, что отвлек от просмотра сериала.

— Дело не в этом.

— А в чем?

— В том, что время идет, а ничего не меняется. Уже август, мы вместе полгода, но это все топтание на месте.

— А тебе, конечно, завтра же надо в загс? — срываюсь на злость. — С белым платьем, сотней гостей и фотографиями во всех соцсетях!

— Не завтра, конечно, — спокойно отвечает. — Но и отношения без будущего смысла не имеют.

Я несколько секунд молчу, пытаясь успокоиться. Нужно поговорить конструктивно, не переходя на эмоции.

— Есть еще один выход, — спокойно начинаю.

— Какой?

— Уехать.

Лиза непонимающе смотрит на меня.

— Куда уехать?

Я слегка прочищаю горло, собираясь с мыслями.

— Илья открывает в Лондоне ресторан. Он уже давно предлагает мне стать в нем управляющим. Давай уедем туда, где нас никто не знает?

Лиза растерянно хлопает глазами. Я терпеливо жду от нее ответа.

— И что мы там будем делать? — наконец, произносит.

— Я буду работать в его ресторане. Тебе тоже что-нибудь придумаем.

По выражению Лизиного лица я понимаю, что мое предложение ей не понравилось. Примерно такой первой реакции я от нее и ожидал.

— Я слабо представляю, чем мне заниматься в Лондоне, — говорит через какое-то время. — И мне еще год в институте учиться.